– Короче, устроился я вышибалой в “Гуся и лестницу”, начал копить, – продолжил Кэран. – Сначала хотел коня купить, потом приценился и понял, что с моим жалованьем в мехконюшни я лет через сто приду. Решил, что мне и сапог ускоренных хватит, но такого добра в Огдаре днём с огнём не найти. В конце концов, как на плащ от жары и холода заклятый набрал, так и двинулся. Добрался до Пальмового оазиса, а там, оказывается, даже припасов не купить, не то что проводника нанять. Местные говорят, самим не хватает. Пришлось возвращаться – в одиночку по незнакомой пустоши не пройти. Ну а дальше ты знаешь.

Шестипалый объехал несколько камней покрупнее и увидел, что проклятых шестигранников впереди стало немного поменьше. Тогда он решил продолжить разговор.

– И что, за все эти годы ты так ничего о Крисе и не узнал?

– Нет. Гадёныш как в воду канул. Я писал в геройскую гильдию, но они ответили, что знать его не знают. То ли был такой герой, а то ли нет. Наша партия у них числилась погибшей при исполнении, пока я не объявился. Я, конечно, рассказал, как было дело, да только никто эту гниду даже не почесался искать. “Это не входит в круг интересов Гильдии”, – передразнил Кэран противный скрипучий голос неизвестного чиновника.

– Понятно, – протянул Барджус. Он и правда понял больше, чем рассказал Кэран. Геройская гильдия обычно не разбрасывалась людьми. Кэрана должны были пристроить хотя бы письмоводителем или садовником. Да и рассказ о предательстве в гильдейских рядах должен был заинтересовать начальство. Однако же – не заинтересовал. Шестипалый почесал подбородок. Это дело попахивает, и пока непонятно чем – то ли добычей, то ли тухлятиной. А может – и тем, и другим. – А мне ты всю дорогу не рассказывал потому, что разочаровался в людях и не знал, можно ли мне доверять, точно?

– Да, нет, – Кэран пожал плечами. – Просто повода не было.

Барджус сплюнул и отправил Кэрана в фургон спать.

***

– Веселее некуда, – сказал Барджус. – Обхохочешься. Но где же я слышал это название…

Склон полого спускался к гладкой чёрно-бурой жиже, просторно раскинувшейся меж ржаво-красных холмов. Жижа хлюпала. Воняла. Обдавала жаром. Иногда на поверхность всплывали большие пузыри. Они лопались, выпуская пар.

– Вувубубубв… – сказал Кэран. Он снова намотал на лицо шарф, на этот раз очень плотно. Шерсть щекотала нос и постоянно лезла в рот. – Бввбыуб! Тьфу!

Шарф пришлось ослабить.

– С озером ясно, осталось понять, что тут делали герои и где набрать воды, – сказал он и тут же закашлялся. Едкая вонь разложения, с серным привкусом, казалось, выжигала лёгкие мгновенно и до основания. Но потом приходилось сделать второй вдох и ощущения повторялись.

Барджус снял с перевязи одну из склянок и плеснул из неё на свой платок, протянул склянку Кэрану.

– Плесни в шарф, полегче будет. Во, вспомнил, стреляный грифон! До войны это знаменитое место было. Отличный курорт, куча народу приезжала, из Огдара два раза в месяц дирижопель ходил. Я всё собирался, собирался, да так и не собрался.

Мечник последовал совету Шестипалого. Действительно, стало легче, хоть и ненамного: к помойной вони прибавился лёгкий цветочный аромат. Кэран поблагодарил Барджуса кивком и огляделся. Холм справа был изрыт многочисленными пещерами. Входы в них располагались на равных расстояниях, и каждый был оформлен в своём стиле. Перед одними были навалены бутафорские кости, перед другими высились величественные статуи, трети охранялись почти настоящими барбаканами.

Фургон встал. Дорога ныряла прямо в чёрную жижу. Склоны вокруг выглядели слишком ненадёжными и крутыми. Кэран спрыгнул на землю.

– Похоже, вон в тех пещерах и был курорт. Бани, притирания, массаж и всякое другое разное… кхм. Пойдём посмотрим, что там теперь.

– Пошли, – пожал плечами Барджус. – Глянем что ещё весёлого есть в этом чудесном месте.

Ближайший вход был декорирован под первобытную пещеру. Кэран положил руку на рукоять меча и пошёл первым.

Короткий узкий коридор – воин поморщился: ну что мешает делать проходы чуть шире? – привёл их в просторный круглый зал с высоким потолком. Сверху падали узкие световые лучи. В одном из них, освещавшим площадку в центре стоял самый обычный деревянный стул. К его ножкам и спинке грубыми верёвками были прикручены кости.

Кэран сделал несколько осторожных шагов к центру, стараясь держаться в полумраке. Световые колонны мешали рассмотреть, что в глубине зала, но что-то там шебуршалось в полутьме.

Браджус точно также не наступая в световые пятна двинулся вправо, вдоль стены. Пальцы его правой руки поглаживали перевязь со склянками, пальцы левой сжимали рукоять пистолета.

– Прохладного дня и тёплой ночи! –  громко сказал Кэран, остановившись в трёх шагах от стула. – Меня зовут Кэран, я из гильдии Уборки за Героями.

Шевеление у дальней стены стало отчётливее. И ближе. Наконец, из сумрака появилась сгорбленная старуха. Она тяжело дышала, босая, в бесформенном рубище; её бледное тело с многочисленными мокрыми язвами просвечивало сквозь лохмотья. С длинного носа, угнездившегося над тройным подбородком постоянно капало, маленькие глазки покраснели. Редкие сивые волосы в беспорядке падали на лицо.

– З-с-здрасьте, – с хриплой одышкой сказала старуха. Опираясь на клюку, она подошла к стулу и взгромоздилась на него. Стул застонал, но выдержал. – Долго вы добирались, доооолго. Уж и ждать перестала… Вараниха я.

Кэран убрал руку с меча. Барджус же предпочёл остаться в тени: неизвестно, сколько выходов у зала и что там, за этими выходами, скрывается.

– О прошлом годе, – Вараниха поёрзала на отчаянно скрипящем стуле. – Объявился джинн в руинах недалече. Храм там был тыщу лет назад, вот и прётся туда дрянь всякая, а потом нам, честным труженикам досаждает, вот…

Она замолкла, отёрла льющийся градом со лба пот куском рукава хламиды, и продолжила.

– Ну, сталбыть, джинн этот принялся людей таскать. Нас тут после войны с полста душ очутилось, детки, бабы, калеки, все, кто верил, что уж где-где, а здесь воякам делать нечего. Оно так и вышло: вояки сюда и не шастали, так, может, забредёт иногда зверушка какая али мертвяк, да и всё. С такими тварюшками даже я справлюсь. Вы небось думаете, я всегда такая была? Ан нет! В молодости и шептала, и травничала и даже молнию как-то раз с неба свела. Оно ж вон как получилось: на поле у села нашего…

– Стоп-стоп, – поднял руки Кэран. – Вараниха, давайте вернёмся к джинну.

– Да не джинн там был, то Варятка, травница с Забугорья, бурёнок спортила, а я её молнией и…

Старуха осеклась, потёрла щёки пухлыми ладонями.

– Джинн… Всеблагой Пастырь, он вчерась же Кинку сожрал! А пацанёнку всего пяток годиков исполнилося! Или это не вчерась…

Она нахмурилась и змерла, шевеля губами и пересчитывая что-то на пальцах.

Кэран откашлялся, потом подошёл к старухе и аккуратно похлопал её по руке. Она встрепенулась, огляделась вокруг.

– Никого на осталося! Господин-теург, никого! Всех рожа эта красная пожрала!

Старуха вдруг вскочила со стула и побежала переваливаясь к одному из выходов.

– Кинка, Минка, Аста! Прячьтесь, детки! Прячьтесь!

Кэран смотрел ей вслед, потом развернулся и пошёл к выходу. Барджус догнал его уже на улице.

– Может, эту Вараниху поподробнее расспросить? – спросил Шестипалый, запахивая камзол.

– Зачем? Она всё рассказала уже. Год назад завёлся тут джинн, начал есть людей. Пришли герои, джинна убили. Чуешь, что с озером стало?

Кэран прикрыл нос рукавом, глаза заслезились – ветер переменился, вонь теперь несло прямо на пещеры. Барджус закашлялся.

– Рад бы не чуять. Хочешь сказать, это предсмертное проклятье джинна? Да, похоже на то. Ладно, я за снадобьями, а ты к храму этому прогуляйся, может там тварь тоже нагадила.

***

От правого берега озера в сторону пологих холмов убегала дорожка. Кэран зашагал по ней. Если верить Варанихе, развалины храма должны быть неподалёку: не стал бы злой дух мотаться за тридевять земель, чтобы пожрать. Затухающий зрак сузил змеиный зрачок в щёлку, последний свет красил багряным и без того красный песок. Ветер приносил с озера запахи гнили.