Поселение эльфов раскинулось между лесом и полями, благоухающими пряной гречихой на всю округу. Раскидистые деревья хранили под своей сенью прохладу, обещая покой, уединение и, конечно, забаву для молодых и горячих. Небесная синь лилась рекой, опадая за кромку горизонта. В центре поселения шумела базарная площадь, а вслед за ней тянулись три длинные улицы, не считая домов орков, прячущихся в глубине леса. На окраине клубился дым из кузницы своенравного гнома, диким ветром принесённого сюда на постоянное место жительства.

Жизнь в поселение текла неспешно, эльфы распевали песни и владели торговыми лавками, гоблины держали гостиный двор, орки работали наёмниками, на лето уезжая сопровождать караваны, а вот зимой всегда возвращаясь на родную землю. Постепенно в поселение заселили и люди, предпочитавшие заниматься земледелием и скотоводством.

Орк Раффи шумно справил день рождения позапрошлой полной луной. В память о гулянье осталась татуировка звезды на предплечье и тяжкий привкус похмелья. Парень вымахал на голову выше братьев, нисколько не уступая им по силе. Всё в орке было прекрасно, и клыки, выпирающие над нижней губой, и тёмно-зеленоватый оттенок кожи, придающий ему особый шарм. Да только Раффи был до одури добродушным и, несмотря на насмешки братьев, ни разу никого не обидел. Ну, того гоблина, которого он разок приложил кулаком в избытке чувств, считать не стоило.

Отец довольно поглаживал тыльной стороной ладони куцые усы, приговаривая, что Раффи осталось лишь любви эльфийки вкусить, дабы удача не оставила сына в ратных подвигах. Ну, так уж у орков повелось, выпив хмельной браги, наперебой хвастались они своими приключениями. А про эльфов, хлебом не корми, каждый был готов историю рассказать со смачными подробностями. И то, какое тело у них гибкое, и кожа бархатистая и мягкая, а белокурые волосы пахнут весенними васильками, от которых по косточкам судороги бегут.

Раффи хоть и был миролюбивым, но всё же орком. И так мысль шальная глубоко в нём засела, что хоть на край света беги, аж в печёнках припекало. Месяц налился жёлтым светом, растолстел, а наш Раффи потерял всякий покой. На свою беду, прогуливался он по одной из улочек и наткнулся на лавку со сладостями и всяким лакомствами, там-то он и повстречал прекрасную эльфийку Олли. Небесной красоты девушка поправляла грациозным жестом белоснежные волосы, расставляя пирожные в стеклянной витрине на крутящиеся высокие подносы. Глаза цвета небесной лазури лучились добротой. Челюсть Раффи так и отвисла от неописуемой красоты эльфийки. Вот орк и повадился в лавку с лакомствами ходить, да на девушку глазеть и томно вздыхать, подпирая кулачищем подбородок.

В тот самый день, когда все звёзды сошлись воедино, а коварное решение вызрело в орке, Раффи проснулся ранним утром в самом хорошем расположении духа и потянулся, сминая простынь. Через распахнутое окно доносился весёлый гомон воробьёв, не поделивших зёрна во дворе, отчего перья и слюни летели во все стороны. Поднявшись с кровати, натянул орк серые штаны и свободную льняную рубаху, чтобы не стесняла действия, и отправился завтракать.

Отец крутился у плиты и жарил оладушки, больше похожие на ошмётки драконьего дерьма, ласково их, называя, дранниками. Мать Раффи сразу после рождения мелкого Олафа отправилась на радугу, дожидаться отца и братьев, чтобы первой их встретить по ту сторону неба. Тогда-то батя и занялся домашним хозяйством, спрятав свой боевой двуручный топор в кладовку.

– Надо дров наколоть, – с важным видом промолвил батя, положил сыну на гнутую миску оладушков и шмякнул поверх огромную ложку густой сметанки. – Баньку вечером растопим. Старый Мутазлоф воротился из похода, обещал наведаться да порассказать о подвигах.

– Угу, – настроение Раффи испарилось и вовсе не от просьбы отца наколоть дров.

Мутазлоф слыл среди орков самым опытным в любовных утехах, а про эльфиек мог часами болтать, показывая руками, как гладил округлые бёдра, где ущипнул. Старшие братья его слушали, раскрыв рты от удивления, лишь батя посмеивался, поглаживая свои куцые усы.

– Чего унылый такой? – присел на скамью старший брат Рутти и заглянул в тарелку Раффи, подхватил последний дранник и тут же проглотил его.

– Видать, по эльфийским сладостям соскучился, – загоготал батя, старший брат заразился смехом, схватившись за живот.

– Да ну вас! – в сердцах воскликнул Раффи и сбежал с кухни, а вдогонку полетел оглушительный гогот.

Орк пришёл к сараю, взялся за топор и принялся со всей дури дрова колоть, благо силушки хватало.

Пожилой эльф отложил в сторону черпак, которым размешивал сахарный сироп для глазури, и размял затёкшую поясницу. Год-другой и он совсем отойдёт от дел, только кондитерскую лавку передать и некому. Дочь Олли выросла красавицей и умницей, скоро женихи со всей округи сбегутся, но к пекарному делу душа у девушки не лежала. Единственная отрада для старика-отца. Хорошее приданое он собрал, да смирился, что она вскоре покинет дом.

А вот сын восемнадцатилетний Элио, который должен был унаследовать лавку, старика совсем не радовал. Парня приходилось палкой в пекарню загонять. Всё на уме пляски да песни у костра по ночам. Эльф надеялся, что стукнет сыну восемнадцать лет, он за ум возьмётся. Да не тут-то было. Повадился неугомонный Элио с дружком яблоки из сада кузнеца гнома таскать. Так старик в сердцах и брякнул, мол, поймает тебя Лапыра, космы на кулак намотает и раком поставит, будешь визжать, как сучка. Эльфик с отцом пререкаться не стал, да только наутро напёк гномиков в красных колпаках со спущенными штанами.

– Гадёныш, – прошипел старый эльф, не зная, куда срамоту выкинуть, ведь столько продуктов зазря перевёл.

Элио залез на стол и болтал ногами, облизывая пальцы, облепленные ванильной пудрой. Белокурые волосы, стянутые на затылке резинкой, растрепались и спадали на глаза. Олли взяла двумя пальчиками гномика и надкусила попку. Старый эльф охнул от досады.

– А они ничего получились, – девушка воткнула фигурку в хрустящую корзинку, посыпала сверху шоколадной крошкой. – Вкусные.

– Срамота-то какая! – разозлился старик. – В глаза покупателям смотреть стыдно.

Звякнул колокольчик над входной дверью, послышались тяжёлые шаги.

– Твой орк-сладкоежка пришёл, – ухмыльнулся Элио.

– Завидуешь? – не осталась в долгу сестра, подхватила поднос с корзинками и направилась в торговый зал, на пороге обернулась. – К тебе-то никто так не бегает, а по мне хоть орк слюни роняет.

– Куда ты гадость эту понесла?! – старый эльф увидел на корзинках распутных гномиков.

– Не переживай отец, – Элио спрыгнул со стола и снял фартук. – Орк всё сожрёт, ещё и добавки попросит.

– Тьфу на тебя! – старый эльф схватился за кастрюльку, из которой на плиту побежал горячий шоколад.

Элио взял со стола двух гномиков и двинулся в торговый зал.

– Куда собрался? – крикнул отец вдогонку.

– Надо подготовиться, – неугомонный Элио прогнулся в пояснице, выпятив попку. – Чтобы гном Лапыра с первого раза заскочил да не промазал!

– Дождёшься, засранец, нагнут тебя, – старый эльф кинул в сына деревянную ложку, но промахнулся.

Элио обиженно надул губки, и довольный тем, что разозлил отца. А нечего было про гнома в подробностях расписывать.

– Пойду к орку пристану, – эльф помахал на прощание отцу с сестрой и вышел из пекарни через чёрный вход на улицу.

Раффи поморщился от звонкого колокольчика, трезвонившего над самым ухом. В лавке со сладостями никого не было, орк подступил к прилавку, втянул носом ванильный аромат, доносящийся из приоткрытой двери, и облизнулся. На крутящихся подставках лежали нежнейшие круассаны. Раффи переступил с ноги на ногу, половицы жалобно скрипнули. Тут он заметил себя в зеркале, на выбритом виске зацепился берёзовый листик. Орк быстренько смахнул его, поправил кожаный жилет, выпятив грудь колесом. Ну чем не жених?!