– Что-то у вас есть такое, – доев, он вытер пальцы о салфетку и, как довольный кот, прищурился. – Необычное. Даже не знаю, какое слово подобрать. Просто необычное.

– Для меня ваш мир тоже стал бы очень необычным, – ответил я, усаживаясь рядом. Утренние разговоры с профессором тоже несли в себе что-то новое.

– Не сомневаюсь. Может быть, появись такая возможность, вы бы захотели оказаться у нас?

– Как минимум для того, чтобы посмотреть ваш Университет, – засмеялся я. – Вы так живо его описали, что я бы с удовольствием посетил какую-нибудь открытую лекцию. Только ведь мне туда все равно не попасть.

– Уж не сожаление ли в вашем голосе я слышу? – профессор прищурил один глаз. – С чего бы вдруг? У вас здесь все так хорошо. Вас ценят, как работника, у вас есть жилье и собственный транспорт.

– Всегда хочется чего-то большего, – высказал я еще одну прописную истину. – Даже когда все хорошо, наверняка может быть еще лучше.

Подбельский поджал губы:

– Знаете, у нас был такой случай, когда один чиновник, забираясь все выше по карьерной лестнице, с каждой новой ступенькой строил себе очередной дом. Точнее говоря, перестраивал усадьбу. Начал он с небольшой дачи за городом, потом его поместье превратилось в настоящий дворец!

– Что же в этом плохого? – полюбопытствовал я, размечтавшись о том, как было бы здорово поселиться в таком же вот большом дворце.

И хотя Григорий Авдеевич не описывал само строение, я живо представил себе роскошный особняк с огромной придомовой территорией. Несколько этажей, бассейн и шикарная гостиная, картины и статуи, зимний сад, гараж и спортивные автомобили внутри. Прислуга непременно. Дайте только шанс – и я бы все это себе отстроил.

– Ничего плохого в этом нет, если позволяют финансы, разумеется, – продолжал профессор. – Несмотря на то, что мы стараемся прийти к равенству по доходам, в определенных слоях населения, это не значит, то мы избегаем богатства. Есть семьи с большими доходами, которые вполне могут приобрести или построить с нуля подобное. Но некий чиновник, о котором идет речь, не мог располагать официальными доходами такого уровня.

– Воровал? – фыркнул я.

– К несчастью для него самого, – снисходительно улыбнулся профессор. – Все изъяли.

– А самого чиновника что? Расстрел?

– Что вы! – воскликнул профессор. – Он должен приносить пользу! Его определили в строительную контору разнорабочим.

– Перевоспитание? – вспомнил я лучшие практики прошлых лет.

– Нет-нет. Тут дело не столько в том, чтобы заставить человека раскаяться, – профессор поднял палец, снова вернувшись в свою педагогическую стезю. – Главное – заставить его принести пользу.

– А если он болен? Суставы или сердце?

– Мы не изверги, – посерьезнел Подбельский. – Если так, то он отправляется на менее нагруженную физически работу. Ее тоже хватает.

Интересная история, которую рассказал профессор, убедила меня в том, что его мир все-таки тоже не идеален. Есть свои огрехи, но если общество может справиться с нарушителями, то ситуация стабильна.

Я хотел уже спросить его о том, как вообще работает их система правоохранительных органов и сильно ли она отличается от того, что было в царской России, но завибрировавший телефон не дал мне этого сделать.

Звонили друзья из университетской группы. Приближалось время пятничного веселья. И хотя деревенскому мальчишке я сказал, что его не предвидится на этой неделе, сейчас я чувствовал сильное желание устроить небольшой праздник.

Поэтому я немедленно ответил «да», как только Валя спросил:

– Собираемся?

И, услышав мой твердый ответ, он сразу же изменился в голосе, превратившись в помощника организатора. Обычно все брал на себя я, но Валентин сам вспомнил про Лизу – слухи быстро распространялись.

До этого момента я и думать про нее забыл. Но предполагал, что она еще предложил последний разговор, как минимум. Что ж, относительно ее рассудительности я сильно ошибался.

Поэтому мы решили собраться прежней компанией: Валя, Ира – его девушка и Петр, знаток всего и вся, который регулярно подкидывал нам интересные идеи для трезвых и не очень посиделок. Лиза раньше присоединялась, но ее имя в разговоре звучало вскользь, так что я сразу предупредил, что у меня гости.

– Кто? – опешил Валя.

– Дядя и его ученица. Они пока живут у меня.

– С дядей все понятно. Ученица его тут при чем? Или…

– Давай без догадок, дружище. Приходи в пятницу, все будет как обычно.

Я аккуратно положил смарт на стол. Батарея уже начала портиться физически, поэтому кое-какие дела на сегодня я опять наметил. Профессор почесал нос, очевидно, прикидывая, с чего начать.

– Мне придется уйти? – спросил он, решив не ходить вокруг да около.

– Нет, зачем? – удивился я. – Места хватит всем. Посидите с нами, если пожелаете. Вольетесь в наш культурный слой. Вы пьете?

– Умеренно, – коротко охарактеризовал профессор.

– Тогда на мне – спиртное, а вы поделитесь интересными историями. Только мои друзья пусть думают, что это выдумки.

– Истории и немного выпивки, – профессор наморщил лоб и искоса посмотрел на меня. Затем улыбнулся так широко, как только было возможно: – Согласен!

Пожалуй, да – все налаживается. Я расслабился и откинулся на спинку кухонного стула.

Несмотря на все события, которые любого другого могли выбить из колеи, я по-прежнему считал себя человеком с очень крепкими нервами. Поэтому я никак не мог отказаться от еженедельного дружеского собрания.

Дружеское – именно с теми, с кем я по логике виделся бы лишь дважды в год, на сессии и предшествующих ей трех неделях подготовки. Получилось так чисто случайно – что в первый год мы однажды собрались именно такой компанией. Все, кто пришел на собрание целой группы.

И с тех пор в наш малый круг не влился никто вообще. С работы я даже не пытался никого позвать, потому что там – конкуренция. А здесь, у нас – простое общение.

Я озаботился приобретением нового телефона – впаянный аккумулятор по стоимости замены выходил ценой почти что в половину свежего аппарата. Но это были не единственные подготовительные работы.

Предварительно пришлось переговорить и с Анной. Разговор получился на удивление коротким, стоило мне только объяснить ее линию поведения при гостях.

– Как при профессоре? – только и спросила она.

– Да, – ответил я, чуть не подавившись от удивления. – Как при профессоре.

Сам Подбельский в этот момент отошел в ванну и мы сидели рядом на диване в гостиной, совсем близко друг к другу. Я не заметил холодности в ее голосе, но на всякий случай решил уточнить:

– Все в порядке?

– Да, все хорошо, – выразительно ответила девушка, – просто я немного скучаю по дому, но сама в этом себе признаться не могу.

– У нас все слишком другое?

– Нет, не в этом дело, – тут она замялась. – Понимаешь ли, когда я намеревалась изменить свою жизнь, я рассчитывала совсем на другое.

Вероятно, я бы мог узнать, на что рассчитывала Анна, когда сбегала в другое время, но профессор вернулся к нам:

– Что-то обсуждали или мне послышалось? – поинтересовался он, усиленно вытирая голову полотенцем.

– Говорили про разницу в эпохах, – быстро соврал я.

– О чем именно? – оживился Подбельский.

– Что, если бы у нас сейчас было Средневековье, ни для кого из вас это путешествие не закончилось бы хорошо.

Профессор хохотнул, не сдерживаясь. Наконец-то и старик решил расслабиться и не сдерживаться.

– Вы правы. Меня бы признали колдуном, а принцессу – ведьмой. Слишком чистые, слишком умные, слишком отличающиеся от других. Здесь, как мне кажется, мы совсем не отличаемся, правда?

– Совершенно. Но если вас видели буквально несколько человек, про Анну могу сказать, что наша сфера обслуживания была потрясена, пока она подбирала себе обновки. А потрясает их едва ли один человек из миллиона.