– Мама его разлюбила, они собирались развестись.
– Ой, – я прижала руки ко рту, – я не знала.
– Отец всегда был осторожен за рулем, – продолжал Богданов, – но в тот день он просто с ума сошел от горя, ничего вокруг себя не видел. Я уверен, того столба, в который врезалась его машина, он тоже не заметил. Знаешь, папа был однолюб, как мой дед. Как, может быть, и прадед. Как и я.
Я молчала.
– Как же я ее тогда ненавидел, – продолжал Богданов, сощурившись, – за то, что она с ним так поступила! Я очень долго не мог ее простить. И вот она умерла, а я столько времени потратил на злость.
Наверное, за сегодняшний вечер Андрей сказал больше, чем за всю жизнь. Я сидела и слушала, изредка мы обнимались и плакали: действовал выпитый алкоголь.
– Даша, – Богданов взъерошил мне волосы. Вышло довольно грубо, силы он сейчас не рассчитывал, – Даш, ты мне очень нужна.
– Я здесь, с тобой.
– Нет, ты не понимаешь. Я всегда знал, что ты мне нужна, с тех пор, как увидел тебя в школе. У тебя был голубой портфель и две косички с огромными белыми бантами. Банты были больше твоей головы.
– Да…я уже и забыла.
Богданов мотнул головой.
– А я не могу. Я не забываю ничего, что связано с тобой. Ты понимаешь вообще? Или ты совсем глупая?
– Совсем, – согласилась я. Голова немного кружилась и хотелось спать.
– Выходи за меня замуж, – нетвердым голосом сказал Богданов, – мне никто, кроме тебя, не нужен.
Прежде, чем я сообразила, что он сказал, Богданов грубо схватил меня за подбородок и поцеловал. Я вцепилась в его волосы, чтобы оттолкнуть, но не смогла, а вместо этого только крепче обняла его. Мы развалились на ковре и самозабвенно целовались. По телу разливалось приятное тепло, а в голове царил самый настоящий беспредел. Я вся дрожала и крепче прижималась к Богданову. Черт с ней, с дружбой! Когда твой лучший друг снимает с тебя одежду, об этом уже поздновато думать. Ему плохо, одиноко, почему бы не сейчас? Я ведь сама предложила остаться. И, только встретив затуманенный взгляд его глаз, я поняла, что мы творим.
– Андрей! Нет, пусти! Андрей!!
Я решительно вскочила на ноги, натягивая на себя платье. Боже мой, что же теперь делать?
– Даш…
– Андрей, не надо! Посмотри на себя, ты пьян! Назавтра ты об этом пожалеешь.
Он кое-как поднялся на ноги и, спотыкаясь, подошел ко мне.
– Нет, я серьезно, выходи за меня.
– Ты сам не знаешь, что говоришь, – я вела Богданова в его комнату. Наверное, он в жизни так не напивался, – вот так…тебе надо поспать.
Я помогла ему лечь на кровать. Усталость и выпитый алкоголь действовали очень быстро, Андрей потихоньку засыпал.
– Не уходи, – сквозь сон пробормотал он, – не бросай меня.
– Я рядом, – повторила я, – здесь, с тобой.
Соорудив из одеяла что-то вроде защитного барьера между собой и Богдановым, я улеглась рядом и гладила Андрея по голове, как ребенка. Я даже что-то тихонько напевала, пока сама не погрузилась в сон.
* * *
Мы ели, не глядя друг на друга. В основном, завтрак состоял из вчерашних салатов, которые мы запивали огуречным рассолом: похмелье мучило ужасно, пришлось допить оставшуюся водку.
– Даш, прости, – попросил Богданов. Вид у него был несчастный. Образ мученика дополняли спутанные волосы и круги под глазами, – я тебя напугал?
– Да не особенно, – я не знала, что напугало меня сильнее – пьяный лучший друг, или моя собственная готовность заняться с ним сексом прямо на полу в гостиной, – я не из пугливых.
– Я отведу тебя домой, – решительно сказал Богданов и отвернулся.
«Класс!» Он меня прогоняет…
– Все нормально, правда, – попыталась я обмануть то ли себя, то ли его, – тебе не стоит сейчас быть одному.
– Я не могу, – карие глаза сейчас были очень серьезны, – если ты и дальше будешь здесь, я не смогу гарантировать твою безопасность.
– Оу.
Черт! Он говорил серьезно вчера: про однолюбов и про женитьбу.
– Я и сама дойду, – вымученно улыбнулась я, – ты забыл? Я живу напротив.
– Ты пойдешь вот так? – он указал на мое платье.
– Ой-ой, – только и сказала я. Как это я не заметила, что платье порвано по шву до самой талии, – а ты сильный.
– Прости, пожалуйста, – голос у Богданова был мертвый, – я не хотел, чтобы это случилось. То есть, хотел, но…не так.
– Ладно, дай мне нитку с иголкой, я зашью, – я лихорадочно старалась вернуть нашим отношениям прежнюю легкость. Может, мы еще посмеемся над этим случаем, а сейчас поболтаем, пока я придаю платью приличный вид.
– Я дам тебе мамин плащ, накинешь и дойдешь до дома. Потом отдашь.
– Хорошо.
Он больше не предлагал проводить меня. Наверное, ему просто было неловко, да и мне тоже.
«Ничего, – сказала я себе, отыскивая сумочку, – все как-нибудь образуется».
Глава 2
Влюбленность
Учеба в педагогическом институте затянула меня, как водоворот. Это была совсем другая жизнь, я чувствовала себя старше, но в то же время беззаботнее, чем в школе: исчезла тяготившая меня необходимость заниматься точными науками, я выбрала своей специальностью филологию, и ничуть не жалела об этом. Классические произведения в полном объеме я читала не потому, что этого требовала необходимость, а потому, что мне это нравилось. Преподавателей располагала к себе моя постоянная готовность к занятиям, а одногруппников – то, что, не смотря на хорошую успеваемость, я не была «синим чулком»: охотно могла выбраться на дискотеку субботним вечером, а иногда и прогулять пару, чтобы посидеть всей компанией в молодежном кафе.
С группой мне очень повезло: практически все ребята были интересными собеседниками, а некоторые даже проявляли недюжинный творческий талант. Сложно было представить, что Руслан Карманов, который говорил не иначе как сплошным матом, и выкуривал три пачки сигарет в день, мог писать прекрасные трогательные стихи, которые постоянно публиковались в студенческой газете. Илья Безруков занимался самбо и дзюдо, но это не мешало ему любить литературу. Лиза Ермакова делала потрясающие видео ролики, а Нина Филаткина в свободное время занималась рукоделием.
Конечно, с приближением сессии я стала все больше времени проводить дома, корпя над учебниками. В воскресенье я либо занималась домашними делами, либо ненадолго выбиралась на прогулку с Лизой и Ниной. Иногда к нам присоединялась Валя, которая училась в политехническом институте.
– Знаешь, я как-то столкнулась с Богдановым в столовой, – понизив голос, сказала она, пока Лиза с Ниной оживленно обсуждали новый фильм, – он спрашивал, как у тебя дела…
Поначалу червячок совести точил меня изнутри, заставляя позвонить Андрею или оставить сообщение в сети. В ответных письмах Богданов в своей лаконичной манере писал об учебе. Не могу сказать, что мне была неинтересна его жизнь, но понять технические заморочки будущего инженера мне было также трудно, как ему – взаимоотношения Евгения Онегина и Татьяны Лариной. Сообщения становились все более редкими и краткими, оживить их могло бы реальное общение, но наши отношения были слишком неопределенны, а время летело так быстро…Когда цифры в названии моей группы сменились с единицы на двойку, я с удивлением отметила, что прошел уже год. Я – второкурсница.
Именно тогда судьба свела меня с ним.
Артем учился на одном курсе со мной, но был на два года старше. Он всегда стильно одевался, а на физкультуре занимался в снежно-белой форме, которая выгодно подчеркивала натренированное тело. Все девчонки сходили по нему с ума, я же сразу отметила, что он слишком хорош. Конечно, и мой взгляд невольно замечал в толпе студентов его красивое лицо, но я старалась не мечтать понапрасну.
Точно помню, это был вторник, я забыла спортивную форму и сидела на «скамейке запасных», пока другие играли в баскетбол. Открыв тетрадь с домашним заданием, я принялась доделывать упражнение, с которым не успела расправиться вчера вечером.