Шэй Тал печально покачала головой.

   -- О, ты только повторяешь себя. Если ты любишь меня, постарайся понять мои слова. До этого нам не о чем говорить.

   Она повернулась и пошла к башням, но Аоз Рун догнал её и остановил.

   -- Ты оставляешь меня после того, как наговорила всяких глупостей, -- его тон резко изменился, теперь он говорил язвительно, почти зло. -- А что ты будешь делать, если я стану лордом Эмбруддока? Это возможно. Тогда тебе придется стать моей женщиной.

   Увидев её взгляд, он понял, почему так добивается её. Она мягко сказала ему:

   -- Так вот о чем ты мечтаешь, Аоз Рун? Ну что же, знания и мудрость -- это тоже мечты. Нам обоим суждено добиваться своей мечты отдельно друг от друга. Я, как и ты, тоже не хочу, чтобы кто-то имел власть надо мною.

   Он молчал. Шэй Тал знала, что он признал её довод справедливым, но он думал совсем о другом. Пристально глядя на неё, Аоз Рун спросил:

   -- Но ты же ненавидишь Накхри?

   Она отвернулась от него.

   -- Он не вмешивается в мою жизнь.

   -- Но вмешивается в мою. Пора положить этому конец.

<p>

* * *</p>

   Как всегда, после удачной охоты было назначено празднество с рателем и обильной едой. К тому же мастера гильдии землепашцев смогли сделать крепкое вино из забродившего зерна, так что выпивки было гораздо больше, чем обычно. Все пели песни, танцевали под музыку -- и пили, много пили. Когда празднество было закончено, лучшие охотники поднялись в Большую Башню, где продолжали пить. Перед башней развели большой костер, дым от которого поднимался кверху, струясь вдоль её древних стен.

   Вспоминая свои дрожащие руки, Аоз Рун был непривычно мрачен. Он пил больше всех, гораздо больше, чем прежде. Немного погодя он ушел из компании. Лэйнтал видел это, но не последовал за ним. Он был слишком занят дочкой, чтобы ходить за её отцом.

   Аоз Рун, шатаясь, поднялся по лестнице и вышел на крышу, откуда открывался вид на всё Олдорандо, чтобы глотнуть холодного воздуха. Тут он нашел Датку, который не любил пить, потому что выпивка расслабляла его. Как обычно, он молчал. Он стоял, обхватив себя руками, и смотрел в ночную тьму. Костер внизу уже погас. Но полосы тускло-зеленого огня полыхали высоко в небе, вскидывая языки над северным горизонтом.

   Вдруг Аоз Рун с глухим стоном упал. Датка поднял его, но Аоз Рун грубо оттолкнул юношу.

   -- Что с тобой? Раны открылись?

   -- Вот! -- Аоз Рун показал рукой куда-то во тьму. -- Она меня толкнула, Вутра бы её побрал! Женщина с головой свиньи.

   -- О, у тебя видения. Ты очень пьян.

   Аоз Рун гневно повернулся.

   -- Не называй меня пьяным, сопляк! Я видел её, как тебя, клянусь тебе! Голая, высокая, волосы до плеч, четырнадцать сосков. Она сделала меня птицей, -- он побежал по крыше, хихикая и бессмысленно маша руками.

   Привлеченный его топотом, на крыше появился Клилс. Он держал в руках оленью ногу и сильно пошатывался. Он тоже был пьян сверх всякой меры.

   -- Вам обоим нечего здесь делать, -- наглым голосом заявил он. -- Это особое место. Сюда, на крышу Большой Башни, могут приходить только лорды Олдорандо! -- он начал грубо толкать охотника к лестнице. Аоз Рун мгновенно развернулся и схватил его за грудки.

   -- Ты не лорд, ты жалкий трус, -- гневно прорычал он. -- Ублюдок свиньи, ты уронил топор!

   Клилс ударил его ногой оленя по лицу. С ревом Аоз Рун схватил Клилса за горло и попытался повалить его. Но Клилс пнул его в голень и оттолкнул. Потеряв равновесие, Аоз Рун упал на древний парапет, окружающий крышу. Вниз посыпались камни, его тело наполовину свесилось над бездной. Его охватил страх. Разъяренный Клилс мог легко сбросить его вниз, чтобы навсегда избавиться от удачливого соперника.

   -- Датка! -- крикнул Аоз Рун. -- Помоги мне!

   Но Датка молча подошел сзади к Клилсу, обхватил его за бедра, поднял в воздух и понес к парапету. Он давно лелеял месть братьям и сейчас увидел шанс.

   -- Нет, нет! -- кричал Клилс, отчаянно барахтаясь. Он обхватил шею Аоза Руна, пытаясь увлечь его за собой. Три человека боролись в зеленой полутьме -- Аоз Рун, пьяный от выпитого рателя, Датка и Клилс, который протрезвел в борьбе за свою жизнь. Звуки песен, доносившихся снизу, служили жутким аккомпанементом этой драме. Наконец Датка смог разжать пальцы Клилса -- его последнюю связь с жизнью -- и тот с криком полетел вниз. Они услышали глухой удар о землю. Потом -- тишина. Мертвая тишина...

   Аоз Рун и Датка, тяжело дыша, опустились на парапет. Снизу не доносилось ни звука.

   -- Ты убил его, -- сказал наконец Аоз Рун. Он тоже протрезвел от выпивки и со стоном прижал руку к раненому боку. -- Ты спятил, Датка. Я не просил тебя так делать. Я не хотел его смерти.

   Датка промолчал. Наконец Аоз Рун осознал ситуацию и заговорил снова:

   -- Теперь тебя, конечно, казнят. Накхри сделает всё, чтобы казнить и меня. Я знаю, охотники ненавидят меня из-за зависти, за то, что я храбрей и удачливей их. -- Помолчав, он добавил: -- Но во всём виноват этот идиот Клилс! Он первым ударил меня. Это всё из-за его дурацкой спеси.

   Аоз Рун вскочил с парапета и стал расхаживать по крыше, злобно бормоча. Он наткнулся на оленью ногу, которую выронил Клилс, и со злостью швырнул её в темноту. Датка молчал. Он знал, что теперь у них был только один способ избежать казни за убийство.