Калеб суматошно соображал, что же делать дальше, и пришел к выводу, что иного варианта, кроме как попытаться на лошади прорваться за стены города, у него просто нет. Но перед этим ему необходимо обыскать шатер и прилегающие телеги и палатки. Разведчик был твердо уверен, что найдет новые подсказки, а если повезет, и неоспоримые улики. Однако, чтобы добраться до шапито, пришлось довольно долго плутать по лабиринту из повозок, в которых горел свет и слышались голоса, но благо никто из труппы не осмелился выйти и преградить незнакомцу путь.
Кажется, он ходил кругами, а надежда обнаружить вход таяла прямо на глазах — шатер со всех сторон выглядел совершенно одинаковым. Но зато Калеб теперь точно знал, где циркачи обустроили конюшню, из которой можно незаметно увести целого слона. Разведчик остановился рядом с дремавшими лошадьми и осмотрелся. Даже если он оседлает скакуна, то в какую сторону отправится? К тому же, взглянув себе под ноги и отбросив мыском ботинка пучок соломы, разведчик призадумался: а не воспламенит ли весь этот «хворост» один выстрел из шокера? Вероятность таковая имелась, учитывая, что в двух шагах от него возвышалась поленница, и если разгорится пожар, то выбраться из лабиринта окажется и вовсе невозможно. Калеб тяжело вздохнул, переключил оружие на дротики и, в качестве альтернативы, прихватил топор, забытый кем — то в колоде. Выбора, похоже, теперь не имелось вовсе, и придется играть по — крупному: с брызгами крови и воплями ужаса.
Калеб бегло осмотрел загон и убедился, что открыть его проще простого, куда сложнее будет запрыгнуть на лошадь и заставить ее выполнять команды. А это все же придется сделать и, видимо полагаясь исключительно на удачу, попытаться уехать из города. Из неоспоримых плюсов, пожалуй, было лишь то, что если за ним увяжется погоня, то хотя бы получить в спину из нагана ему не грозит. Но перед этим занятным приключением он все же должен попасть в шатер, отыскать заветный люк в подземелье, в наличии которого не было никаких сомнений.
Ухватив правой рукой топор поудобней, разведчик выставил левую вперед, готовый разрядить шокер в любого, кто встанет на его пути. Пройдя пару десятков метров вдоль неприступного шапито, Калеб остановился и, устремив взгляд к звездам, выругался про себя, но от всей души. Он, словно идиот, собрался наматывать круги, в то время как в ладони сжимал универсальный ключ от всех дверей.
Повесив современное оружие на пояс, взломщик размахнулся и «носком» топора полоснул по плотной, упругой ткани. Материал прогнулся, вознамерившись забрать себе оружие, но под натиском одной человеческой силы неохотно поддался и с треском разошелся черной полосой.
Радуясь маленько победе, Калеб протиснулся в узкую щель и уперся носом в деревянный ящик. Новая преграда казалась насмешкой, будто некто мухлюет, на ходу меняя правила игры и подкидывая все новые и новые препятствия на пути к победе. Получалось у этого горе — крупье довольно плохо, и разведчик очень быстро выбрался из нагромождения коробок и бочек, что, видимо, стояли вдоль всей внешней «стены» шатра. Вот только, оказавшись на свободе, ему снова пришлось столкнуться с трудностями — ожидаемой арены тут и в помине не имелось, зато под самый купол уходили дощатые сооружения, словно кто — то сложил сюда ненужные декорации, образовав многоуровневый лабиринт.
Проще было сдаться, плюнуть на все поиски и, развернувшись, запрыгнуть на коня и умчаться в рассвет, пока корабль еще не покинул орбиту. Притягательная мысль, учитывая, что капсула Ричарда находилась где — то в лесу, вероятно целая и невредимая. Подняться на ней в космос, пристыковаться и, минуя Асая, вломиться прямиком к капитану и, вывалив всю информацию, потребовать помощи. Да, он вполне был готов признаться самому себе в полной беспомощности и абсолютном проигрыше. В одиночку ему не удалось ровным счетом ничего, и даже сердце билось исключительно благодаря другу, а то висела бы сейчас его тушка на вилах добрых горожан. И в подтверждение этих мыслей в шатре послышались голоса да лязг доспехов.
Калеб чертыхнулся и вжался в ближайшую стену, держа топор наготове. Именно им предстояло воспользоваться в качестве оружия, поскольку на столь короткой дистанции и весьма ограниченном пространстве выстрел из шокера мог бы убить его самого. Задержав дыхание, разведчик прислушался, пытаясь определить, как далеко находится враг и в какую сторону направляется. Ситуация складывалась скверно: шаги становились все ближе, и вот, кажется, за углом уже слышалось дыхание и скрежет металла. Пальцы вцепились в топорище, и, как только показалось лезвие вражеского клинка, Калеб бросился на противника и с размаху всадил топор прямо в грудь… Ричарду.
Артур успел лишь выдохнуть. Выронив свое оружие, он удивленно посмотрел на топор, а потом перевел гаснущий взгляд на безумное лицо своего палача, на котором застыл немой крик ужаса. Так не должно быть. Калеб не мог навредить другу, не мог убить единственного близкого ему человека. Ричард начал оседать и заваливаться назад, и разведчик инстинктивно попытался предотвратить падение, но сумел только ухватиться за топор. Тот податливо вышел из груди гвардейца, наградив виновника столбом искр вместо крови и запахом паленой проводки.
Мир перестал существовать, сомкнувшись вокруг распростертого на полу тела. Не отводя взгляда, Калеб наблюдал, как из раны поднимается черный дым, словно демон, покидающий одержимого, возвращая тому свободу, от которой уже не было никакого проку. Наконец разведчик рухнул на колени под тяжестью противоречивых чувств. Он не мог понять, чего в его сердце сейчас больше: сожаления, скорби, необъятного чувства вины за то, что убил друга, или же страха и настоящей паники от того, что вместо Ричарда ему подсунули андроида. Но в таком случае, в кого же вошел его топор?
И все же это был именно его Ричард. Вглядываясь в расслабленное, безмятежное лицо друга, Калеб не мог найти отличий, хоть одной маленькой детали, что четко и безапелляционно сказала бы, что перед ним подделка. Безупречная, но все же подделка. Ему с трудом, но верилось в клонов, что видел воочию, но роботы под видом людей — такое разум просто отказывался воспринимать.
— Калеб? — женский голос прозвучал совсем рядом, но разведчик даже не вздрогнул, а лишь отстраненно повернул голову в сторону «безумной» дамы, что оказалась в двух шагах от него. — Думаю, пришла пора нам наконец поговорить.
Ответом ей стало глухое молчание и полные слез глаза. Калебу было совсем не до незнакомки, которую и видел — то всего один раз. Еще больше его не интересовало, как она здесь оказалась. Он не мог думать ни о чем другом, кроме содеянного. И какая, на самом деле, разница, кто лежал перед ним, человек или машина, факт оставался фактом: топор он вонзил именно в Ричарда. Убил друга собственными руками. И, что еще хуже, эту новость придется принести его родственникам. Получится ли у него посмотреть им в глаза?
— Ну же, — она аккуратно и даже нежно положила ладонь на его плечо, — пойдем. Не трать слезы на ненастоящее, я его быстренько починю.
— Починишь? — вполне обычное слово внезапно резануло слух, будто рассекая кожу и обнажая беззащитную плоть. — Он человек, а не какая — то машина! — Калеб вскочил с колен и остервенело посмотрел на женщину. Пальцы сжались в кулак, но вместо того, чтобы ударить обидчицу, он разревелся как ребенок.
— Ти — и–ише, мальчик мой, теперь все позади, твои страдания закончились. — Дама обняла разведчика и успокаивающе погладила по спине. — Я бы подарила тебе забвение, но, к сожалению, это не в моих силах.
Из темноты послышались шаги, а затем появилась высокая фигура в черном. На лице Советника по — прежнему красовалась маска, которую тот не пожелал снять даже здесь. Не обращая внимания на посторонних, он подошел к телу и поднял на руки, легко, словно пушинку. Затем, все так же молча, правая рука Короля понес Ричарда прочь, будто тот являлся собственностью государства. Калеба, конечно же, такое положение дел не устроило, и, вырвавшись из успокаивающих объятий, он догнал наглеца, схватил того за плечо, развернул к себе и в гневе сорвал с него маску.
