— Да не бойся ты так, я тебе ничего не сделаю. Не на диване же тебе спать, пока не восстановишься, — он чуть улыбнулся, чтобы хоть немного подбодрить, — где и что болит? Переломы есть?

— Мм, нет, просто синяки, ссадины на локтях и губа рассечена, — отмахнулась, но монстр лишь нахмурился, недовольно ворча, что походило на какое-то низкое драконье курлыканье.

— Ну что за дела, ну как можно такую беззащитную… — начал бормотать, поднимаясь и потягивая полотна крыльев поочередно, устремляясь к небольшому комоду у входа, откуда начал вынимать упаковки и тюбики каких-то лекарств и мазей. Затем, вспомнив что-то, с ворчанием вышел, а вернулся уже с тарелкой, поставив ту перед тобой, наполненную ломтиками аккуратно порезанных фруктов. Сам устроился рядом, чуть ткнув пальцем в твое плечо.

— Давай, пока поешь, а я все обработаю, — он протянул руку ладонью вверх, показывая, чтобы ты дала ему свою. Но ты сперва завороженно посмотрела на линии полупрозрачных, синих жил на его руке и мизинце и только потом свою руку вложила в его, смущаясь от того, что фактически погладила.

— Спасибо, Бастиан, — удручённо ответила, — я не хочу навязываться Вам. Отчим убьет меня, если узнает, — ты почти живьём представила гнев своего единственного родственника и невольно мурашки пробежали по спине, а в носу противно защипало от отчаяния.

Словно загнанный зверёк.

— Во-первых, давай уже теперь на “ты”, раз такое дело. А во-вторых, я тебя к нему не отпущу, утёнок, — ответил монстр, с трудом удерживаясь, чтобы не добавить, что сам убьет этого ублюдка, посмевшего избивать неспособную дать сдачи падчерицу, что ничем не заслужила такого к себе отношения, — ни о чем не думай и просто отдохни. Я конечно тот ещё брюзга, но не против твоей компании, мелочь, — крылатый монстр бережно промакивал ссадины на твоих руках ваткой антисептика, а затем заклеил перевязочным пластырем, каждое касание оставляя смутным чувством давно позабытой ласки. Ты неуверенно принялась есть, вздыхая от того, как это было вкусно, пусть и щипало соком небольшое рассечение на губах. Тропических фруктов ты не ела, наверное, со времён, когда мама ещё была жива, и это сладкое чувство на языке почти возвращало в детство. Невольно взгляд упал на зеркало над комодом, что отражало в себе блеск бликов аквариумной лампы, видневшейся в гостиной, как и бока крупных серебристых рыб в чистой воде и каменистом оформлении.

— Это барбусы{?}[Ба́рбусы – лучеперые рыбки из семейства Карповые.]? — спросила ты с интересом, указав в направлении гостиной. Аквариумистика была твоей давней мечтой, неисполнимой, отчего ты частенько любила посещать океанариум или даже просто зоомагазин, чтобы полюбоваться на подводных обитателей, о которых знала немало интересного.

— Хммм? А, да… Любишь рыбок? — Бастиан уже заканчивал со второй твоей рукой, бережно заклеивая чистые ранки, которые едва заметно пощипывало от антисептика.

— Да, очень. Много про них читала в былые времена, да и мама многое о них рассказывала, — поделилась с ним, доев кусочек спелого апельсина, чей сок приятно холодил горло.

— Покажи синяки, намазать надо, — скомандовал деловито, чуть дернув крыльями, и ты не стала перечить, осторожно задрав джемпер до груди, оголяя огромные пятна посиневших до темно-лилового ребер, — ебаный~ ты… Кхм… Черт, (Твоё имя), — монстр даже растерялся, увидев такой кошмар на нежной коже.

— Это выглядит куда хуже, чем ощущается, — попыталась оправдаться, отводя взгляд к окнам, где пейзаж стремительно чернел вуалью ночи, опущенной на изгибы холмов, ощущая, что кожи коснулось тепло чужих рук с комком мягкой мази, отчего ты вздрогнула.

— Тшшш, все хорошо, — успокоил монстр, начав очень осторожно, круговыми движениями накладывать мазь на гематомы, глядя в твои глаза, когда ты все же повернулась, цепляясь за его взгляд. Смотрела и понимала, что без него погибла бы намного раньше, ведь Тиан был чем-то таким, что своей уверенностью теперь стал опорой взамен той, что в самой тебе давно надломилась с жалобным треском. И его руки на твоей талии своей лаской словно задевали струны глубоко внутри, играли на них мелодию едва различимой нежности, от которой замирала душа. И приходило отчего-то понимание, шальная мысль о том, что ни один учитель не поступил бы так, как он…

Ему было не все равно по другой причине.

Ты улыбнулась благодарно, в ответ ловя его ответную, осторожную, но добрую эмоцию, отчего веснушки белых, голубых и тёмно-синих тонов заиграли блеском Млечного пути на его скулах. Красивый…

Бастиан заворожен был твоим доверием, настолько, что одно из крыльев пропустил за твоей спиной, прижав к лопаткам вплотную, желая укрыть, защитить и уберечь от новых тягот. Остановить это несправедливое безобразие и… оставить тебя здесь маленькой, живой и доброй спутницей, какую разглядела в тебе его одинокая душа.

— Не больно делаю? Ты пищи если что, утёнок, — ласково попросил, переключаясь ко второй гематоме, бережно растирая, пока ты немного ежилась мурашками от двояких ощущений…

— Немного, но это ничего, спасибо, — кивнула ему в знак одобрения, но крылатый монстр все равно стал ещё осторожнее. И когда закончил, сам опустил твою кофту, медленно погладив затем твои плечи, ниже, до кончиков пальцев, которые ободряюще сжал.

— Пока так, а с остальным давай завтра разберемся, тебе лучше всего сейчас будет поспать, а утром ванну примешь нормально. Уборная вон там, а я в гостиной, зови, если чего нужно. Договорились? — Бастиан собрал упаковки от пластырей, смяв их в кулаке.

— Как мне Ва… тебя отблагодарить, Бастиан? — запнулась ты, ощущая, что его крыло на спине чуть шевельнулось, словно погладив.

— Отблагодаришь тем, что быстро поправишься. И зови меня Тиан, мелочь. Здесь я тебе не преподаватель по гитаре, с которой у тебя полный раздрай, хах, — усмехнулся он, вставая с мягкой постели и уходя из комнаты, не в силах перестать чудаковато улыбаться, пока ты провожала взглядом переливы его великолепных крыльев. Упала на спину, выключив бра и любуясь тем, как загадочно мерцали какие-то хрустальные стекляшки на потолке, повязанные на крупные ветви, что украшали его своды вкупе с гирляндой из маленьких, медных плафончиков… Здесь было так уютно…

Ты так и уснула с улыбкой впервые за долгие месяцы нескончаемого страдания.

Спала долго, без всяких сновидений, почти без движения. Настолько длительно, что даже любивший поспать подольше Тиан заволновался, придя в спальню с горячим завтраком, больше, правда, подходящим по времени для обеда. Сел рядом взволнованно, начав тебя несильно толкать, нависая сверху большой, крылатой тьмой в домашней футболке черного цвета и коричневых штанах свободного кроя.

— Хей, заболела совсем? Малыш, ты как? — звал он, видя, как ты с трудом разлепила веки, потерянно глядя на знакомые яркие глаза. Картинка вертелась краткой амнезией — ты не могла понять ни где ты, ни когда ты.

— Мм? Чего? — непонимающе прищурилась, а затем и вовсе потерла лицо ладонями, постепенно возвращая память, да и чувствовала ты себя в самом деле лучше благодаря такому долгому сну, — долго я проспала, да?

— Вот же ж… Я уж испугался, что тебе хуже стало, уже день в самом разгаре, а ты будто растаявшее в жаре облачко. Как самочувствие? — Тиан вздохнул с облегчением, садясь ровнее и рассматривая твое сонное лицо. Рядом у окна уже лежала стопка чистых вещей и полотенец для тебя, а сам монстр в руках держал кружку с чаем и деревянную тарелку, полную картошки и кусочков аппетитного мяса, от одного аромата которого желудок призывно заныл, привлекая внимание твоего учителя.

— Как видишь… С такими темпами начну объедать, — улыбнулась, радуя его тем, какой могла быть живой. И твоя попытка шутить его искренне радовала, став добрым знаком и лучшей наградой ему за доброту и неравнодушие к тебе во всех смыслах этого слова.