Человек, лежащий на покрывале, у самой кромки воды, есть само олицетворение вселенской лени. Что заставляет его приходить на пляж рано утром и быть здесь в течение дня, до самого вечера, как не желание побездельничать, позагорать и покупаться. Именно эти слова произносят отдыхающие дома, после дня проведенного на песке. «Мы хорошо позагорали, и покупалась…» Опуская за скобки свою усталость от подобного отдыха, когда тело горит от ожогов прямых лучей солнца, а в ушах скопилась соленая вода от частого купания.

Приходить к морю лучше всего в приближающихся сумерках, когда солнце, на исходе дня, готово покинуть этот мир, исчезнув за горизонтом. В ясную погоду, закат вполне может превратиться в эпическое действо, озаряя небо лучами звезды в спектре от ярко золотого, до темно багряного, и заставляя наблюдателя непрерывно рассматривать эти необычные оптические эффекты. Вполне возможно, что прекрасный закат, благотворно влияет на ночной сон, улучшая настроение и снимая накопившуюся за день психическую нагрузку. Но для полноты вечера, необходимо совершить позднее купание, когда воды моря становятся темны и загадочны, чуть прохладны и не узнаваемые на ощупь. Визуальная обстановка действительности резко меняется и под водной гладью купальщику уже чудятся сильные морские чудовища, старые и забытые утопленники, коварные русалки, скользящие чешуей хвоста по самому низу его ноги. Древние страхи выходят наружу, поднимаются вверх и растворяются в ночном небе, позволяя человеку беспрепятственно выйти на берег, обтереться полотенцем, снять мокрые плавки, накинуть халат и подняться на променад, где спокойно отряхнуть от мокрого песка ноги, надеть шлепанцы, и уйти домой спать.

Самое лучшее время для прогулок по берегу моря, наступает зимней порой. На Балтике зимы бывают разные настолько, что угадать будет снег и мороз, или будет дождь и слякоть, невозможно. Однажды был такой мороз, что море замерзло до самого горизонта. Тогда люди, бросив ходить по берегу, пошли по льду, открывая для себя тропы, лавируя между прибрежных ледяных торосов. Иные из них заходили так далеко, что становились похожи на черные точки, среди белой ледяной пустыни. Следующую зиму лил дождь, проделывая это с небольшими перерывами, давая время подсохнуть и чуть подмерзнуть земле. Тогда прибрежный песок покрывался тонкой ледяной пленкой, которая уходила и под воду, покрывая все прибрежное дно. Я узнал об этом, когда в ночь крещения, вместе с другими верующими, бросился в воду, чтобы произвести священное омовение. Именно тогда, мои ноги заскользили по замерзшему на дне песку. Зимняя вода сковала мои члены, перехватила дух, заставила тело так дрожать, что на берег я заскользил уже разгоряченный холодом, испытывая легкое жжение тела и обретя новые надежды на будущее.

Здесь я понял, что и морю тоже холодно. Именно по этому, в суровую пору, оно становится таким медленным, стылым и осторожным. Меняется даже его цвет, вода зеленеет, сереет, отражая зимнюю мглу неба, теряя привычный голубой окрас, затем смешивая эти холодные краски с помощью сезонных штормов, поднятых колючими ветрами, приходящими с северной стороны. Вода пенится, раскачивается в беспорядочном волнении, и бьется о берег. Зимние шторма длятся долго, монотонно, но затем, вдруг, мгла рассеивается, появляется синь неба, ветер стихает и наступает полный штиль.

Будни моря целиком зависят от наличия наблюдателя. Его восхищенный взгляд оценивает силу шторма, чистоту воды и глубину дна, и особенно, температуру воды. Этот параметр волнует наблюдателя больше всего. А еще важен морской улов рыбы, сезонная миграция птиц, цветение воды летом, закаты солнца в морскую воду, сила течения, затопленное химическое оружие, боеприпасы, вновь штормы, прогулки по берегу, аспекты разрушения берега, количество волнорезов, вымывание песка с побережья. Нет, морю не прожить без нас. Оно не поймет своей красоты. Будет маяться бесполезными закатами, а после, заболеет и зачахнет, оставшись без жителя прибрежной полосы, стороннего созерцателя, эгоиста, присвоившего себе море, по простой необходимости, целиком и навсегда.

Личное ощущение власти простирается не дальше пределов твоего влияния. Главная проблема заключается в том, что бы увидеть и понять границы таких владений и не допустить перебора, как в картах. Ведь, из карточной игры пришел термин «козырной туз», означающий успех и удачу небывалого размаха. Так может власть и есть тот самый туз, которому и суждено оказаться в руке счастливчика. Власть сулит все, деньги, эмоции наслаждения, пьянящее упоение слабостью ближнего. Она питается страхами и смакует покорность. Находясь на самой вершине, властвующий полон презрения к окружающему его миру, он пользуется своим существующим положением сполна, претендуя на то, что есть, и еще, немного более.

Альфред Адлер считал власть инструментом подавления чьей-то воли, способом явной компенсации детского чувства неполноценности. Чем сильнее давление на ребенка в детстве, тем отчетливее мотивация подростка преодолеть свои комплексы на пороге взросления. Именно в это время психика запускает механизм сверх компенсации, который выражается в навязчивой потребности иметь превосходство над другими.

Мне сразу вспоминаются хулиганы школьной поры, готовые в любой момент применить силу, делая это просто так, ради самой силы, что-то в духе «я дерусь, потому-что, я дерусь…». Но на самом деле, слабый задевался лишь только тогда, когда рядом были другие школьники, как зрители на представлении. Это был вполне расчетливый акт доказательства эмоционального и физического превосходства, иначе говоря, миг своей маленькой, личной власти, и она могла быть абсолютной, почти иррациональной. Его доводы плохо оспаривались, но легко доходили, и спасение могло прийти только лишь, если другой хулиган, более старший, вставал на защиту, по старому знакомству, или спасал взрослый человек, оказавшийся поблизости. Или слабак просто получал в ухо, а затем уходил в укромный уголок, что бы там поплакать.

Хулиганы почти купались в лучах всеобщей славы, но после школы, все кардинально изменилось. Обучение требовало постоянных знаний, и на основании последних результатов, юноши и девушки стали поступать в ВУЗы, техникумы, приобретать профессии, которые должны были помочь им жить в будущем. Это нормальная практика, движения новых поколений вперед, так устроена жизнь. Наша провинциальная школа была одна единственная на весь городок, она располагалась в старом немецком здании, построенном из красного кирпича. Внутри сохранилась напольная плитка былых времен, фонтанчики для питьевой воды, рельефная лепнина на стенах коридора. Кабинет директора школы находился на третьем этаже, в полном уединении, и провинившиеся ученики поднимались наверх, как на Голгофу.

Последний звонок звучал и для хулиганов. Они были, по большому счету, простыми, нормальными ребятами, пытающимися самоутвердится в мире за счет других, властвуя над ребятами по грубым физическим правилам. Причиной подобного поведения могли быть скрытые от постороннего взгляда семейные проблемы, пробелы в воспитании, особенности эмоционального развития, влияние улицы. Учеба у этих ребят «хромала», знания отставали, и результат школьного аттестата был не так хорош, как того хотелось. Будущее становилось призрачным, но самое главное, исчезала та власть, которую они имели над своими товарищами, в период учебы в средней школе. Вообще, вся эта иерархия оказалась настолько шаткой, что рассыпалась в прах, вместе со звоном колокольчика последнего звонка. Эти ребята оказались не готовыми к иной жизни, вся их неуверенность в себе проявилась и вышла наружу. Они стали пить, хулиганить, воровать, то есть делать то, что умели делать лучше всего, проявлять силу, но это был уже признак слабости. Затем тюрьма, пьянство, несчастливая судьба вчерашних мальчиков, мечтающих покорить этот мир. Некоторые из них сумели одуматься, но упущенное время бесконечно довлело над хулиганами, словно издеваясь на этой юношеской опрометчивостью. Их власть оказалась химерой.