В новое время, подобное нарекли бы пост апокалипсисом, придав произошедшему иной смысл, но тогда, это было «эхо войны». В опустевшие дома города и стали заселяться первые русские переселенцы. Бросив все там, в российской глубинке, они пытались обрести, что-то здесь, в немецкой провинции. И, опустевший было город, вновь задышал, расправил плечи, дома его наполнились теплом, по улицам вновь зашагали люди, на площадях стали устраивать праздники, а по деревянному променаду стали прогуливаться влюбленные парочки.

Особенности мировосприятия новых жителей напрямую отражалось на внешнем облике домов и улиц. Брусчатку сразу же закатали под асфальт. На улицах поставили деревянные столбы и натянули на них линии электропередач. Затем, в свободное пространство города, воткнули новые пятиэтажные дома, называемые в народе хрущевками. Жить в таких домах было престижно, здесь, у каждого хозяина, была своя кухня и теплый туалет. Разве это была не мечта, воплощенная в бетоне? Догнать и перегнать запад, руководство нашей страны, хотело непременно. Надо сказать, что в домах довоенной постройки, туалет располагался на лестничной клетке, и был общим для всех жильцов дома. Впрочем, бывали и исключения. Но, русский человек, по своей личной природе, был неприхотлив, и бытовые проблемы решал легко и просто. Лестницы в доме красились светло-коричневой краской (цвет детской неожиданности), и ее популярность можно было объяснить только тем, что другого цвета в магазине и не имелось. Двери и окна окрашивались в радикально белый цвет. Все это было частью индивидуального косметического ремонта, практикуемого хозяевами квартир. И по количеству слоев краски, можно было судить о количестве лет, проведенных в жилище, как по слоям на спиле дерева, определяли возраст срубленного растения.

Еще одной особенностью домов были крутые лестницы на второй этаж, и делалось это по причине экономии пространства. Таким образом, равномерно распределялась полезная площадь для проживания, ведь лестница была задрана и площадка перед дверью оказывалась минимальной. С таких конструкций легко падали люди, проезжая попой по деревянным ступеням вниз, как с горки, после чего упирались ногами в дверь, ведущую на улицу. Но это в лучшем случае. А так, больше слетали кубарем, производя характерный громкий шум от соприкосновения тела о деревянную поверхность лестницы. Само падение происходило очень быстро, но жильцы слышали грохот, и выглядывали в коридор, проявляя солидарность.

В какой-то момент в жизни города наступило удивительное равновесие. Оно выражалось в мире и покое, воцарившихся на улицах, дворах, учреждениях и домах. Люди знали, что делать в этом наступившем единении, они работали и отдыхали, заводили семьи и рожали детей, устраивали праздники и грустили на похоронах. Вполне возможно, что такое единение домов и людей, было ожидаемо, это был некий ренессанс, пик жизни поселения, связанный с особенностью настоящего времени, запасом прочности строений и подземных коммуникаций, новым уровнем развития городского хозяйства. А может и руководящей ролью коммунистической партии? По крайней мере, хозяева города того счастливого времени не были заняты набиванием деньгами своих личных карманов. Работа на созидание имеет одно неоспоримое преимущество. Город чувствует себя в надежных руках.

А на променаде еще стоял старый остов известного немецкого ресторана «У лося». Название этого заведения я узнал много лет спустя. На старых довоенных фотографиях это угловое здание, с мягкими округлыми формами фасада, имело два этажа. На первом располагалось закрытое кафе, окнами смотрящее на море, на втором открытая веранда, где за столиками восседали посетители, пили кофе и смотрели на вечерний морской закат. В детстве я ходил по разрушенным помещениям кафе, где пол был усыпан осколками стекла и битым кирпичом. Мне казалось, что сейчас я найду под ногами старую монетку, пуговицу, что-то из того ушедшего времени, потерянного городом. Это ощущение присутствия жизни иных людей, создавших город, а затем, ушедших из него навсегда, теплится во мне до сих пор.

Рядом с руинами старого немецкого кафе, на променаде, выдвинувшись всей конструкцией в сторону моря, стоял ресторан под названием «Прибой». Построен он был в 1976 году и представлял собой целый комплекс заведений, который включал в себя кулинарию, столовую, кафе, пивной бар и ресторан. Помещение ресторана располагалось на втором этаже, и как бы, парило в воздухе, опираясь на четыре бетонные колонны, вмонтированные в городскую набережную. В солнечный день конструкция давала тень, а в дождливый укрывала от потоков воды, льющихся с небес, заглянувшие же, на огонек путники получали закуску и выпивку, по вполне сносной цене.

Архитектурный полет мысли создателя этого здания явно делал отсылку к теме моря. Это был, то ли корабль, пришвартованный с помощью виртуальных шканцев к кромке берега, то ли маяк, указывающий морякам путь в ночи, а может, вилла, с вертолетной площадкой на вместительной крыше. Если последнее, то архитектор должен был ухватить эту идею, увидеть ее на дорогих курортах Майями или Лос-Анжелеса, где находились дома богатых американцев. Я подозреваю, что идея пришла из Прибалтики, где в поселке Юрмала находился ресторан «Юрас Перле», похожий на «Прибой» как две капли воды. Там, кстати, одно время пела Лайма Вайкуле. Ах, эта волшебная атмосфера вечернего варьете. Она всегда манила людей, а советский человек был не особенно избалован развлечениями. Итак: странный внешний вид, удачное расположение и общий дефицит развлечений, превратили ресторан в место, как сейчас говорят, притяжения любителей выпивки, танца и легкого курортного флирта.

Я впервые попал в ресторан в 1989 году, после службы в армии. Мне было всего двадцать лет, и вся будущая жизнь походила на бескрайний путь, который лишь предстояло пройти, ведь я был только в самом начале. Именно по этой причине, зал ресторана «Прибой», показался мне, прекрасен. Огромные стеклянные окна, играющие роль внешних стен, были украшены тяжелыми портьерами черного цвета. Эргономично расставленные столы, покрытые белыми скатертями, давали возможность всем посетителям видеть сцену, на которой располагались члены вокально-инструментального ансамбля и место для танцев, подсвеченное лучами ярких софитов. Все лаконично, без лишних изысков и нагромождений, мешающих правильному отдыху людей, уставших от повседневной рутины жизни.

Итак, забронировав столик, посетитель приходил к часам восьми вечера, входил в помещение ресторана и занимал место, после чего ожидал прихода официанта. Заполнение мест происходило постепенно, люди появлялись компаниями, и по – одиночке, чувствовался некоторый ажиотаж, все ловили взглядом официантов, оглядывали соседние столики, курили в томном ожидании. В те времена курение не было под запретом, наоборот, на столах устанавливались пепельницы, которые периодически заменялись на чистые. Дым уходил высоко под потолок, на высоту четырех, пяти метров, а мощные вентиляционные вытяжки уносили табачный дым прочь, за пределы зала ресторана. Если официанта удавалось поймать и сделать заказ, то со временем, на столе могли появиться закуски, бутылки со спиртным, рюмки и бокалы. Для приготовления горячих блюд требовалось время, но народ уже наливал по маленькой, гас верхний свет, и под лучи искусственного света и звуки магнитофонной музыки выходили танцевать прекрасные девы, представительницы варьете. Они были одеты вызывающе фривольно, вычурно, ярко, но при этом выглядели парадоксально скромно, слегка зажато и почти мило, по-домашнему, олицетворяя собой обманчивую изнанку доживающего свой век советского общества. С момента их выхода на помост ресторанного варьете, начиналось всеобщее вечернее застолье.

Официанты несли горячее, меняли пепельницы, наполнялись рюмки и бокалы. Стройные ножки танцовщиц взлетали вверх, под музыку Штрауса, а в это время люди ели мясо с помощью столовых приборов, пили из бокалов вино, запрокидывали рюмки с холодной водкой, курили сигареты, снова выпивали, ели и смотрели восхищенным взором на танцующих нимф. Время в зале ресторана внезапно притормаживало, застывало на целую секунду, казавшуюся вечностью, а затем стрелки возобновляли ход, волшебным образом подстраиваясь под сознание каждого посетителя этого заведения, расположенного на самом берегу Балтийского моря.