- Пойдем, поговорим для начала, точнее, в твоем случае, послушаем.

Он усадил ее на один из стульев в столовой и достал свой телефон.

- Ты же научила меня пользоваться техникой. Как оказалось, не зря. Думаю, тебе будет интересно это маленькое интервью. Я, конечно, не Рита Скитер, но старался, ты уж не обессудь.

Лестрейндж нажал на кнопку «плей» и, сложив руки на груди, откинулся на спинку стула. Бьянка поближе наклонилась к телефону. Сначала она услышала голос Рабастана, а потом тот, которого ей не хватало все это время…

- Поговорим?

- Отвяжись!

- А вот так? – Молчание. Губы Рабастана дернулись, он инстинктивно провел пальцами по левому предплечью.

- Ок, чего тебе?

- Хочу задать пару вопросов о твоей девушке, Бьянке.

- Репортер что ли? С х*ра ли с такой татухой?

- Нет, я тот самый, с такой татухой! – Голос был раздраженным, на фоне слэнга, которым действительно жил молодой человек, казался наигранным и нереальным. – Давно ты ее видел?

- Да. Шалавится где-то, потаскуха. Ничего, приползет.

- Уверен? – Угроза передавалась даже через запись.

- А то, всегда приползала и сейчас приползет. Только может не стараться, сдалась она мне. И так есть с кем потрахаться.

- Так зачем она тебе нужна была тогда?

- Чего не вкуриваешь? Так-то уламывать надо, платить иногда, а эта без денег на все согласна! Так еще и модель, братаны заценили бы.

- А ты прожженный малый, – со знанием дела отозвался Лестрейндж, – как думаешь, мож, с ней че случилось?

- Подцепила что?

- Не, посерьезней. Похитили там, слышал о похищениях людей?

- Сдалась она кому! Курица, только сопли пускать умела да сосать.

После этой фразы Бьянка отвернулась. Рабастан выключил запись. Девушка смотрела себе на колени. Мужчина же принялся за пасту.

- Потрясающая паста! Букет специй интересный, кроме базилика что ещё добавила?

- Розмарин и немного мелиссы… – на автомате ответила Бьянка.

Она не плакала, просто сидела и смотрела в пустоту. Слова не вязались с Шоном. Он просто обиделся, он всегда так говорил, когда обижался. Если бы она могла извиниться, Шон бы понял, он бы простил ее…

- А ты правда…? – Лестрейндж с трудом подавил улыбку и уставился в тарелку. – Столь одарена?

- О чем вы?

- Ни о чем. Тебе непротивно было с ним встречаться?

- Я люблю его. – Так же без эмоций ответила Бьянка.

- Нет. Ты фанатично предана ему! Я подобное наблюдаю уже не первый год, далеко ходить не надо. Жена моего брата, Беллатриса. Женился сдуру. А она по Хозяину с ума сходит, на Рода ноль внимания. Он-то, ясное дело, Беллу не пытается даже отучить. Тут она либо разочаруется в Темном Лорде, что вряд ли, либо докажет мужу, что не зря ее Круциатус считается лучшим. А ты, моя девочка, выбора больше в этом вопросе не имеешь. Будем лечить подобное подобным. – Он улыбнулся. – Заменим одного мужчину другим. У меня, кстати, функций больше, – подмигнул Рабастан.

Бьянка была белого цвета, что очень контрастировало с ее темными волосами и глазами. Плотно сжатые в нитку губы подрагивали.

- Вы… вы… убили его? – Шепотом спросила она.

- Да ну! Еще руки марать. – Девушка словно выпустила воздух и несколько расслабилась. – Ты сама должна его убить. И кастрировать заодно.

- Не надо!! – Закричала Бьянка.

- Тихо! – Девушка, успевшая вскочить со стула, села на место. – Не голосить тут у меня. Я тебе не приказываю, а совет даю. Со своим прошлым надо радикально прощаться. Тем более с таким неприглядным.

- Вы его не знаете… он был таким милым…

- Ты мазахистка, что ли? Ну, хочешь, я тебя лупить буду периодически?

Бьянка округлила глаза, заставив Рабастана засмеяться.

- Ты как предпочитаешь? – Сквозь смех продолжил он. – Или Круцио пойдет? Да ладно, шучу я. Глупо, правда. Но как умею. Кушай, остыло уже.

Девушка накрутила на вилку спагетти и отправила в рот под улыбку Лестрейнджа. Вкуса она не чувствовала. В голове крутились слова Шона, обиженного на нее так, словно она уже изменила ему с Рабастаном. Он ревнивый, но он ее любил. Почему Роб так жесток с Шоном? Ей нужно было забыться. Не хотелось чувствовать боль, постепенно накрывающую, заполняющую мозг, переходящую по нервам на тело и конечности. Кого она пыталась обмануть? Шон не скучал по ней. Бьянка не могла заснуть, посреди ночи она спустилась вниз и с приступом паники украла из бара бутылку вина. Она даже не посмотрела, что это. Девушка вылезла на балкон и устроилась прямо на полу. Еще в модельном училище они открывали вино вилкой или ножом, вталкивая пробку внутрь. С собой Бьянка как раз захватила нож. Вино было кислым, жгучим и, казалось, разъедало пищевод. Плевать. Так даже лучше, это отвлекало. Почему он так с ней поступал? Даже не пытался узнать, где она, как она… девушка впервые с лабиринта плакала, но на этот раз это была не истерика, а тихие слезы обиды и боли. Вся ее жизнь теперь казалась какой-то ерундой и самовольным восхождением на жертвенный стол.

- Сдурела? – Бьянка вздрогнула и повернулась, с трудом поймав Рабастана в фокус, в темноте она видела лишь его силуэт и блестящие глаза. – На улице октябрь, некурортная погода.

Он бросил ей на плечи тяжелый пушистый плед и сел рядом, отобрал бутылку, понюхал, попробовал. Бьянка отвернулась, не хотелось получать еще и нагоняй за украденное вино.

- А чего дрянь самую выбрала? Сомелье из тебя не выйдет. Хотя, может, оно и правильно. Подобное лечи подобным. Говно говном, уж извини за прямоту.

- Вы знали, что так будет?

- Догадывался. Надеялся. Уповал. Что?

- Зачем вам это нужно? Я же… собачка на веревочке… – слезы предательски катились из глаз.

- Я всегда брал самые сложные задания, – пожал плечами Лестрейндж, – Хозяин это знает и доверяет мне их до сих пор. Когда я попросил подарить мне тебя, он согласился. Думаю, я смогу сделать из тебя человека. Если ты, конечно, окажешься не Чарли Киза*.

- Я не могу…

- Брось! Ты не хочешь, тебе нравится быть несчастной и подчиняться. Пойми, подчиняться можно по-разному. Пожиратели Смерти тоже подчиняются, нас порой наказывают, но не унижают так. Вставай на ноги, нечего валяться тюленем.

- Спасибо. – Бьянка сама протянула к Рабастану холодную ладонь и сжала его пальцы.

- Да ладно. – Он обнял ее за плечи и укутал в плед. Небо уже приобретало кайму рассвета, а вина в бутылке оставалось по глотку на каждого. Девушка засыпала на руках у матерого киллера, почесывающего ей макушку. Шон расплывался дурным воспоминанием. Однако для Рабастана все было далеко не кончено.

Комментарий к Глава 31. Убивая прошлое * – Чарли – герой романа Дэниэла Киза «Цветы для Элджернона» стал умным из умственно отсталого с помощью операции, но со временем вновь деградировал до своего прошлого состояния.

====== Глава 32. Мастер-шеф ======

Люциус Малфой даже пытался спорить с Темным Лордом. Его совершенно не радовала перспектива обзавестись дома девушкой. Орхидея лишь месяц назад уехала в Хогвартс, избавив мэнор от вечно стоящего гама и криков ее подруг. Нарцисса освободилась и теперь помогала Лорду в воспитании девушек, организовывала всевозможные мероприятия, светские рауты и уж точно не рассчитывала на неожиданное прибавление в семействе. Как бы Люциус объяснил ей все это? Он и так имел репутацию любителя адюльтеров, поговаривали о его романе с Элизабет Кэрроу. Однако доказать этого никто так и не смог. Сама же Нарцисса в обществе на эти замечания отвечала просто: у успешного человека всегда полно недоброжелателей, а вокруг ее мужа вечно царил туманный ореол чего-то недозволенного, не просто же так он добился подобных высот. Хотя сама миссис Малфой особенно не ревновала, разве для вида. Их с Люциусом брак с самого начала не имел особой страсти, Малфоев друг от друга не тошнило, что уже упрощало жизнь в несколько раз. Ходили слухи и вокруг самой леди Малфой, ее часто видели в обществе Северуса Снейпа, учителя Орхидеи – младшей дочери, родившейся через девять лет после Драко. И опять же скользкая семейка уходила из-под всяких подозрений. Орхидея Малфой была веселой шумной девчушкой, когда впервые переступила порог Хогвартса. На Малфоев она походила лишь светлыми волосами да острыми чертами лица, характером же пошла в Блэков. Раскованная, хохотливая, обаятельная, Орхидея Малфой чем-то напоминала нимфу. Ярко-голубые глаза стреляли молниями, зацепляясь за самое интересное. Люциус был несказанно рад, избавившись от дочери до Рождества. Он любил ее, но подобного поведения не понимал, а Орхидея упорно не желала следовать холодности семейства и тем самым еще больше очаровывала многочисленных гостей Малфой-мэнора. Сейчас же дома стало как-то слишком тихо, но Люциус не считал, что успел отдохнуть достаточно, и брать содержанку отказывался наотрез. Так и артачился заместитель министра, пока в Темном Лорде не закипел чайник ярости, и он не напомнил Малфою, что может убедить его при помощи Круцио. А если тот решит и в этом случае ему отказать, с легкой совестью свалит на него и остальных пять нарушительниц порядка. Малфой был недоволен, но спорить с Хозяином не стал. Всю эту сцену Ники слышала, сидя в кабинете Волдеморта и пытаясь не улыбаться и не смеяться в голос. Отложив сотовый, Лорд фыркнул.