В душе недовольно зашевелился сим, но Терон промолчал, мало кто из смертных мог представить, что значит делить тело и разум с еще одним существом. И все же тень на мгновение закрыла его лицо.

– Прости, – склонил голову Раймон. – Я понимаю, как вам сейчас трудно.

Не понимаешь и никогда не поймешь.

Трудно было, когда они узнали, что возвращаться некуда, что их легион – единственный выживший, после того как бывшие союзники уничтожили их независимый город вместе со всеми его жителями. Седьмой легион решением старейшин был направлен во внешние миры на поиск нового дома. Они подозревали, что на них нападут, но не думали, что это будет яд техногенного мира, против которого не выстоят даже симбионты…

Они не успели…

– Мы отомстили. – Раймон понял, о чем он вспоминает.

– Мы возродимся, – кивнул Терон, отгоняя воспоминания.

Прошлое невозвратно, поэтому следует делать выводы и идти дальше.

Служанка принесла поднос с закусками и вином, и мужчины перебрались за стол. Терон пил вино и с бесстрастным лицом слушал доклад Раймона, хотя внутри нудел сим, требуя громко заявить о своих правах на девушку, пока всякие наглые легионеры не увели ее в храм богини Дайоны.

Терон осторожно поставил бокал на стол, чувствуя, как гнется серебро в пальцах. Все это время он боролся с собой и с Анро, симбионт жаждал вырваться из тела, чтобы показать мальчишке Раймону, кто имеет на девчонку больше прав. «Это наша добыча, – шипел он. – Не отдадим». Терон мог бы с ним согласиться, но брачная метка на плече горела темным пламенем, напоминая, что у него есть обязательства, и пока Терон их не исполнит или не расторгнет договор, он не имеет права на интрижки. Все, что он может предложить элине, это место любовницы, но после сегодняшнего представления во дворце он был уверен, что это место ее не устроит.

– …Я не смог рассмотреть лицо, но по виду это человеческий мужчина лет двадцати пяти. Со мной был один из воронов легиона, думаю, он его найдет.

«Спроси имя ворона», – прошипел симбионт, будто Терон сам бы не догадался.

– Анрэй, – ответил Раймон. – Он нас нагнал, когда мы покинули территорию дворца.

Симбионты не могут существовать долго вне тела носителя, но они умеют перемещать часть себя в тела фамильяров. Когда-то дуалы выбрали для этих целей воронов, птицы легче всего переносили контакт с чужим разумом. Анрэй был фамильяром Градиса.

Терон криво усмехнулся, их с Градисом соперничество опять коснулось женщины.

– Я направил к дому элины патруль, но хотел просить тебя пойти туда утром со мной. Напрягает меня этот их визитер. – Раймон отставил бокал и встал. – Мне кажется, это не вор, и кажется, что девушки что-то скрывают.

А утром дом оказался пуст, и никаких следов элины Никс, словно ее никогда не существовало в этом мире. Никаких намеков на то, как девушкам удалось выбраться из дома и куда они исчезли. Только пара невзрачных платьев в шкафу и две чашки с остатками дешевого чая говорили о том, что в этом доме недавно жили люди. А еще показания соседей, которые в один голос утверждали: вечером у девушек горел свет и были слышны тихие голоса.

– Они ушли сами, – сделал выводы Раймон, тщательно осмотрев две маленькие комнатенки. – Но как им удалось… И зачем?

«Может, совесть замучила за то, что подделала печать тьмы?» – подал голос Анро.

– Или печать была настоящая, и ей как-то удалось от нее избавиться, – задумчиво ответил Терон.

«Все девушки хотят замуж за дуала».

– Эта, видно, не все, – хмыкнул Терон, ощущая азарт и предвкушение. – Мы ее найдем и спросим. Объявить розыск! – отдал он распоряжение командиру патруля.

– Кого искать? Обеих?

– Меня интересует только Никс Этери. Пообещайте награду за любые сведения о ее местонахождении.

Я так и не заснула, подремала немного перед самым рассветом, но ощущения отдыха это мне не дало. Кряхтя, как две старушки, мы с Рокси выползли из нашего временного убежища и, наскоро перекусив хлебом и овощами, отправились в путь. Густая крона прятала нас от лишних взглядов, но я все равно обратилась к своему дару с просьбой прикрыть.

– Ух ты! – Рокси восторженно потыкала пальцем в темный туман, окруживший нас на мгновение, а когда он исчез, задумчиво спросила: – Никс, а тебе не страшно пользоваться волшебством?

– Страшно, что об этом узнают, – буркнула я.

– Ты ни в чем не виновата! – твердо заявила Рокси, она взяла меня за руку и крепко сжала. – Ты тогда сильно испугалась, и оно само получилось! И ты спасла нас всех.

Я жила в этом мире уже неделю, когда возле нашего дома открылся прорыв и из него полезли твари. Не буду врать, что я не испугалась, но еще больше разозлилась, потому что вспомнила черного дымчатого дракона, его напарника и тех, кто был виноват в моем перемещении в этот мир. Это все по их вине! Я так разозлилась, что плохо помню, как все произошло.

Матушка Рокси потом рассказывала: «Бесноватая стала, я уж решила, умом тронулась, заорала, руками замахала, слова непонятные выкрикивала, а потом стала спокойная-спокойная и над землей так низенько-низенько взлетела. – Она наклонилась и показала ладонью в полуметре от земли. – И лицо такое счастливое, будто миску гуляша под нос сунули, а вокруг темень и растет-растет… И демоняки горят в ней, как бумажные кораблики. А потом проход тварям захлопнулся, а ты упала. Думали, померла, горемычная».

Я тогда изрядно перепугала тетушку Марку, пролежала без сознания трое суток, а как очнулась, стала слышать тихий голос, который звал меня мамой…

– Жаль, тетушку Марку спасти не сумела, – вздохнула я.

Рокси сильнее сжала мою ладонь, но промолчала. Приютившую меня тетушку убили не демоны, она за несколько дней сгорела от неизвестной болезни. Тогда многие умерли. Откуда пришла хворь и куда исчезла, мы так и не узнали, люди шептались, что зло идет от дворца императрицы, но правда это или нет, никто не знал. Убивала она только пожилых, не трогая молодых и детей, поэтому я верила слухам. Но свои мысли держала при себе. Жизнь научила молчать и не лезть не в свои дела.

– Расскажи о деде, – попросила я, чтобы сменить тему.

Мы как раз вышли на поляну, которую пересекала широкая утоптанная тропа. Но прежде чем выйти из-под защиты густой кроны, мы по выработанной годами привычке задрали головы в небо и слаженно метнулись под деревья. Над поляной кружил ворон.

– Просто птичка? – с сомнением в голосе прошептала Рокси.

– Не думаю… – Я прищурилась, пытаясь рассмотреть, есть ли на лапе ворона кольцо. Птица взмахнула крыльями, поднимаясь чуть выше, в лучах утреннего солнца на правой лапе что-то блеснуло. – Ворон легиона.

– Вот зараза! Думаешь, тебя ищут? Донес Шер, подлец!

– Легионеры тоже пользуются силой. Я видела, как дуал выпускал тьму, чтобы проверить девушек.

– Конкурентов истребляют? – Рокси воинственно сжала кулаки. – А может, узнали, что знак ворона никуда не делся, да замуж хотят по-быстрому взять?

– Это было бы ужасно!

Я перекрестилась на местный манер, щепотью – два плеча и пупок. На плечах – Оберег и Соблазн, а пупок – императрица, которая хранит этот мир.

Ворон покружил и улетел, а мы быстро перебежали поляну и зашагали по тропе в глубину леса.

– Мать рассказывала, что дед был знахарем в деревне, а как все случилось, совсем рассудком двинулся и ушел в лес жить. Не простил он деревенским, что те дом местного мага-погодника спалили, когда тот бежал в город. Сказал, пусть теперь живут без мага и без знахаря, пусть сами своих коров лечат. И не вернулся! Сколько ни упрашивали. Упрямый.

– Теперь я знаю, в кого ты такая уродилась, – я беззлобно пихнула подружку в плечо.

– Ага, я такая, – расплылась в улыбке Рокси. – Мать всегда говорила, что я даже его переупрямлю.

Мы весело болтали и быстро шли по утоптанной тропе вглубь чащи. Но чем дальше от столицы мы уходили, тем тревожнее становилось у меня на душе. Меня что-то тянуло назад, требовало вернуться. Казалось, что я натягиваю плотную резинку, еще немного, и она лопнет с одного конца, дернет меня назад… Метка на плече зудела и пульсировала, и «сынок» молчал, а обращаться к нему при Рокси я не рисковала. Ничего, переборю и это!