Моя мать лишилась рассудка, когда ее оставил муж и ушел к другой. И теперь, находясь в клинике для душевнобольных, от нее не осталось ничего. Она не помнила меня и постоянно просила встречи с мужем.

— Мама, обещаю тебе, она за все заплатит, — тихо прошептал, чуть наклонившись к ней. — А потом и до него оберусь. Клянусь, он пожалеет, что бросил нас.

Со связанными руками, она резко дернула головой, что-то пробормотав во сне, и отвернулась к стене, продолжая крепко спать.

Я вышел их палаты, предупредив медсестру о своем уходе. В мои планы входило разобраться с ней. У меня чесались руки, начать уничтожать суку, мать которой была причиной того, что моя жизнь превратилась в ад. Без сознания, связанная, девчонка до сих пор лежит в багажнике моей машины. И когда она очнется, она пожалеет обо всем.

Первое, что почувствовала, когда открыла глаза это нестерпимая жажда. Во рту было настолько сухо, что больно было глотать. В горле пересохло настолько, что, казалось, и капли воды во рту не было последние несколько недель.

Мучила не только жажда, но и холод. Где я находится и что произошло? С силой зажмурила глаза и напрягла память, пытаясь вспомнить, что со было и как я сюда попала.

Я отчетливо помнила Владислава, который неожиданно вернулся с командировки. Помнила, как задавала вопросы об измене, а ответы так и не получила, он лишь молчал и нагло врал. Помнила, что сбежала от него, как только он подумал, что уснула, и ушел в ванну. А потом…

А потом кто-то подкрался сзади и приложил тряпку к моему лицу. А дальше я потеряла связь с реальностью и вот теперь нахожусь здесь, на этой кровати. Где мой пуховик? В одной кофте и штанах чертовски холодно.

Я снова открыла глаза, и начала было вставать, как от резкого толчка, запястье пронзила резкая боль, что-то звякнуло, и мое тело откинулось назад на грязный матрац. Оглянувшись, нашла взглядом на руке наручник, правая рука была пристегнута к железной спинке кровати. Попытавшись дернуть их, и получив новую порцию боли в кисти, сморщилась.

Комната была большой и почти пустой. Небольшая кровать стояла у окна, от которого через старый деревянные рамы дул ледяной ветер. На окне с улицы были закрыты ставни, и одна из них устрашающе билась о раму от порыва ветра. Съежилась всем телом, подтянув ноги к себе и обняла их, насколько позволяли наручники. Слева, напротив обшарпанной входной двери, которая была плотно закрыта, возле стены стоял старенький комод, а рядом с ним пара мешков и сумок, набитых чем-то. На полу грязно, повсюду валялись бумаги, небольшие ветки и прочий мелкий мусор. Со стороны походило на заброшенную дачу или дом в деревне, в котором давно уже никто не живет. И пахло здесь затхлостью и пылью.

Все это походило на какой-то дурацкий фильм ужасов. Все это не правда! В жизни не усыпляют людей, которые только вышли из подъезда, не отвозят их в заброшенные дома и не приковывают наручниками к кровати!

Стоп. Мне нужно успокоить истерику и сообразить, что делать. Мне нужно обдумать произошедшее до того, как на меня напали и я потеряла сознание.

Напрягаю мозг, прокручивая и перебирая известные факты.

Я вышла поздно ночью, поругавшись с Владиславом.

А могла и не выйти.

Если бы Влад не вернулся, то прошлой ночью я бы легла спать, и только на следующий день вышла бы из квартиры. Значит тот, кто привез меня сюда, знал, что я выйду в три ночи, и следовательно, следил за мной? Но кто это? Кому и что от нее нужно? По телу пробежался холодок от подобных размышлений. У меня нет ни денег, чтобы откупиться, ни внешности если это маньяк. Кому нужна простая студентка, не сделавшая никому ничего плохого?

Внезапно на улице послышался хруст и от страха, мышцы в теле напряглись. Звуки напоминали подъезжающую машину, шины которой скрипят по, только что, выпавшему снегу. Кто-то подъехал к дому. Через несколько минут сначала открылась входная дверь, а потом от сильного удара захлопнулась. Я вздрогнула телом и задрожала от ужаса, в ожидании неизвестности, сердце бешено заклокотало в груди. От того, что я скоро встречусь лицом к лицу с похитителем (или похитителями) стало не по себе. В любом случае, чтобы со не произошло, я буду биться до конца! Я уже столько пережила за свою короткую жизнь, и теперь буду стоять до последнего. Я готова даже умереть, но сделать себе больно не позволю больше никому.

Прервал мои мысли скрип двери, и я, повернулась к распахнутой двери:

— Ты?! — не веря своим глазам, вскрикнула.

— Я, — ядовито отозвался парень, — я тоже рад тебя видеть, — он закрыл дверь и встал напротив, засунув руки в карманы.

— Что тебе нужно? Зачем все это? — не ожидала увидеть своего одногруппника.

— Ооо, я к этому шел почти два года и одним словом, все не опишешь, — он зло ухмыльнулся.

— Ты с ума сошел, — замотала головой, не веря, что он был моим похитителем.

Я боялась Смирнова после того случая в квартире Ксении, когда он грубо прижал меня к стене и назвал шлюхой. Я навсегда запомнила его взгляд полный омерзения. Он искренне ненавидит меня за что-то, и причины его злобы ко мне не знала. И чего теперь ожидать от обезумевшего парня, который опустился до того, чтобы украсть меня, я не знала.

— Есть такое, даже сказал бы, одержим, — он подошел ближе, — только одним — уничтожить тебя, — взгляд его стал колким, голос пропитан ядом.

— Что я тебе сделала? Почему я? — хочу знать, почему он все это время преследовал меня и теперь так яро ненавидит.

— О, дорогая моя, это длинная история, но я с удовольствием поделюсь ею с тобой, но только позже — ухмыльнулся Смирнов, — хотя подожди, ты сама догадаешься. Скажи мне, я тебе напоминаю, кого-нибудь?

Смирнов подошел ближе и слегка наклонившись, облокотился рукой о спинку кровати, отчего напряглась всем телом.

— Нет, — тихо сказала, дернув руку, закованную в наручник.

— А если подумать? Подумай лучше, сложи дважды два, Александра, — омерзительно оскалился парень.

И кое-что в памяти всплыло.

— Валь, отпусти, — мама тихо хихикает, пока очередной ухажер тискает ее за грудь, прижав к кухонному гарнитуру, пока она режет овощи, — тут ребенок.

— Она уже большая, — отозвался в ответ мужчина, — все нормально.

Я сижу на кухне и ужинаю, пришла только со школы. Стараясь не обращать на них внимание, я смотрю в тарелку, пытаясь как можно быстрее съесть этот не вкусный борщ. Меня воротит от того, что они, без зазрения совести, вытворяют. Тошнота подступила к горлу и содержимое желудка вместе с супом, грозилось выйти наружу.

«Валя» — какое дурацкое имя, подумала тогда я. Совсем не мужское.

Видела я этого мужчину всего два раза в жизни, в тот вечер и… позднее у него на даче.

Когда он изнасиловал меня.

Я задохнулась от воспоминаний и замотала головой, не веря в это совпадение.

— Очень приятно, а меня Валя.

— Валя?

— Что смешного?

— Да ничего, не бери в голову, — махнула рукой на него и снова принялась читать книгу.

— Мое имя тебя так рассмешило, — не унимался он.

— Извини, у меня просто нет знакомых с именем Валентин. И…, - мешкаюсь, подбирая слова, чтобы не обидеть его.

— Что и? — продолжает он давить.

— Тебе не идет это имя. Все. Доволен? Теперь я могу заняться курсовой?

— А какое идет?

— Ну не знаю, Иван какой-нибудь или Дмитрий. Но не Валя.

— Меня самого раздражает это имя, но это единственное, что досталось мне от отца, — тяжело вздохнув, смущенно улыбнулся в ответ Смирнов.

Нет, нет, нет!

— Этого не может быть, — пробормотала, свободной рукой зажав рот, пытаясь сдержать крик, который рвался наружу, — он твой отец?!

А потом я вижу то, чего не замечала раньше. У Смирнова такие же глаза, как и у его отца. Я вспомнила. Вот почему лицо Смирнова было знакомым все это время. Все последние годы я пыталась забыть эти глаза и эту дурацкую ухмылку. И после того, что сделал со мной этот извращенец, мозг стер все воспоминания о нем, о его имени и чертах лица. Смирнов же точная копия своего отца, чудовища и педофила, и только сейчас я поняла, что эти два человека отец и сын.