— Ты очень странная, — Риф улыбнулся, — наверное, поэтому такая особенная.

— Ты меня сегодня поцелуешь? — требовательно спросила Элина, глядя Рифанову в глаза. — А потом проводишь до двери и пообещаешь позвонить.

— Начнём с поцелуя? — молодой человек улыбнулся, крепко обнял хрупкую девушку за талию и притянул к себе, осторожно прикасаясь губами к её губам.

___________________________________________________________________________________

*О времена! О нравы! (лат. O tempora! O mores!) — «Первая речь против Катилины», Цицерон

========== «Я тебя в обиду не дам» (Кот, Ума) ==========

***

Леся сидела одна в комнате отдыха «Смерча», листая без особого интереса забытый кем-то журнал. Все куда-то подевались, на звонки никто не отвечал, и девушка приуныла — неужели она такой плохой член команды, что можно вот так просто её забыть и игнорировать?

Она не чувствовала себя своей в сложившейся компании, она была чужаком, коим чувствовала себя на протяжении уже долгих лет. Уманова тяжело вздохнула и перелистнула страницу как раз в тот момент, когда её кто-то позвал. Подумав, что ей просто показалось, Леся углубилась в чтение, но не тут-то было: тихим голосом снова произнесли её имя.

— Кто здесь? — девушка повертела головой, в попытках найти человека, которому она неожиданно понадобилась.

— Ты одна, Лесь? — она узнала Кота и даже как-то облегчённо выдохнула.

— Одна, а что? — Ума тоже отчего-то перешла на шёпот и отложила в сторону журнал.

Вася юркнул в комнату, толкнул ногой дверь, чтобы она закрылись, и поставил на стол маленькую коробку молока, после чего сам уселся на диван. Только теперь Олеся заметила, что он что-то прячет под пальто, на котором ещё не успели растаять снежинки.

Дело было зимой, морозы и вьюга накрыли величественный Санкт-Петербург, а снегом запорошило улицы, купола храмов, лавочки в парках, мосты. До Нового года оставались считанные дни, однако предпраздничного настроения не было. Леся вообще не помнила, когда это настроение было, а Вася последние годы проводил исключительно на работе.

— Что у тебя там? — Уманова продолжала шептать, отчего создавалась таинственная атмосфера, так хорошо поддерживаемая тусклым светом. — Вась, что? — она насупилась и посмотрела на довольно улыбающегося командира, а в следующее мгновение из-за лацкана пальто показался маленький носик, любопытные голубые глазки-бусинки и серые ушки. — Ой, а кто это такой маленький? — Леся готова была визжать от радости, увидев маленького серенького котенка, который дрожал не то от холода, не то от страха.

— Вот, нашел по дороге на службу, — Вася посадил котенка на диван между собой и Олесей и погладил по спине. — Представляешь, кто-то сбил кошку, а он такой крошечный, рядом сидел.

— Малыш, — Олеся протянула руку, чтобы погладить котенка, а он облизнул её пальцы. — Голодный, наверное.

— Так я же молоко купил, — Кот кивнул на коробку, — только нужно его куда-то налить.

— Я где-то видела чашку и блюдце от Бориных пирожков, — подорвавшись на ноги, Олеся вскоре нашла и то, и другое и сразу же налила в маленькую тарелочку молока и поставила перед котенком.

Он радостно повилял хвостиком и, смешно пошатываясь, подошёл к блюдцу, потом принюхался и начал пить.

— Что с ним делать? — Ионов с умилением смотрел на маленькое чудо, занятое едой. Котёнок пил молоко как-то не умело, делая это впервые, но всё равно помахивал хвостиком, на кончике которого было белое пятнышко, как и за правым ушком. Он был таким очаровательным, одним своим присутствием привносил в помещение уют и какое-то домашнее тепло.

Сейчас хотелось натянуть тёплый, чуть колючий свитер, удобно устроиться под пледом и, потягивая из большой чашки горячий чай, наслаждаться тишиной и любимой книгой, в то время как за окном кружатся в вальсе снежинки. Но покой им только снится, и то не часто.

— Я не знаю, — девушка пожала плечами, — такой хороший… не выбрасывать же.

— Нет, конечно! Возьми его к себе, Лесь.

— Да я бы взяла, вот только куда? Не думаю, что в общежитии обрадуются такому пушистому соседу.

— И что делать? Куда его теперь? Он же совсем кроха…

— Пусть он у тебя поживет, а я потом заберу, когда с жильем вопрос решу.

— Можно и так, — Ионов улыбнулся. — Только звони мне почаще и напоминай его кормить. А как ты его назовешь?

— Васей, — Олеся хихикнула, — ты смотри, как он на тебя похож.

— Чем это он на меня похож?

— Глаза видел, какие любопытные? И голубые, — пояснила она с улыбкой, и уголки губ каплея дернулись в ответ. — И нос сует, куда не следует, — Леся засмеялась, заметив, что малыш уткнулся мордочкой в молоко.

— Ничего ты не понимаешь, так вкуснее! — Вася подвинулся ближе. — Ну, что сказать, добро пожаловать в семью, Василий! Куда бы нам его пока усадить? — он повертел головой в поисках лучшего места для котенка. — А то Мура придет, разорется опять, ты же знаешь, как она их не любит.

— И как их можно не любить? — Леся счастливо смотрела на Ваську, забравшего к ней на колени. Он свернулся калачиком и замурлыкал, благодаря своих новых хозяев. — Я как этот котенок, — прошептала девушка, сама не зная, зачем, — никому не нужна, совсем одна, — она опустила глаза, мысленно ругая себя за эту секундную слабость, позволившую чужому человеку заглянуть краем глаза ей в душу.

— Вот глупая, — Ионов поставил блюдце на пол и подвинулся ещё ближе, — куда же ты от нас денешься? Мы тебя никому не отдадим! Даже Бизон на булочки не променяет!

Олеся снова захихикала. Так мило, совсем по-девчачьи, будто она не боец спецназа, рискующий своей жизнью практически каждый день, а просто соседская девчонка, веселая и немного наивная, а не наученная горьким опытом и хорошенько помотанная жизнью.

— И ему ты нужна теперь, он же ждать будет.

— Мой Васька, — ласково прошептала Леся и погладила малыша за ушком.

— Мяу! — Кот засмеялся.

— Мур, блин! — Леся погладила и Ионова по голове. — Доволен, а, Котик?

— Мне бы ещё молочка-а-а…

— А ты помурлыкай, может, что и перепадет. Ой, — девушка услышала шаги за дверью, — кто-то идёт. Не бойся, малыш, — она хотела поправить шарф, которым Вася только что укрыл котенка, и их пальцы случайно переплелись, — я тебя в обиду не дам.

— И я, — тихо добавил Вася и смущенно улыбнулся, даже не подумав убрать руку.

========== «Алые паруса» (Багира) ==========

***

Она привыкла быть сильной женщиной. Просто привыкла. Сама иногда сидела и думала: «А сильная ли я?» Понимала, что нет — не сильная, слабая, обыкновенная. Но быть настоящей она не имела права. Нужно быть сильной ради своих ребят, ради своей команды, ставшей единственной семьёй.

Глупые детские мечты были похоронены под толстым слоем будничного нафталина и посыпаны сверху пылью разочарований. Алые паруса остались в потрёпанной временем книге, загадочный Грей так и не приехал, да и сама она в Ассоль не превратилась — не стала бы никогда такая девушка гоняться за преступниками, погружаться в морские пучины и стрелять лучше некоторых мужчин.

Иногда её называли стальной за глаза: не плачет, всё держит под контролем, не показывает свою боль и слабость. Нет, её, конечно, любили, она — ангел-хранитель, сердце, душа отряда. Она — их Русалка, их незаменимая и несравненная Багира, но никто не знал, как же этот ангел устал.

Иногда хотелось самого банального человеческого счастья: заботливого мужа, очаровательных детишек, домик и свободу. Свободу от обязательств, от вечных проблем, нервотрёпки, страха. Но этого не было. Мужчины были не такими, ребёнка она лишилась, а жить одной в большом доме глупо, одиноко и холодно.

В последнее время Маргарита всё чаще пыталась понять, где же её место. Неужели только здесь, в ИВЦ, рядом с кучей оборудования? Раньше таких проблем не возникало, она точно была уверена, что её место в «Тайфуне», а вот сейчас что-то пошло не так.

Отогнав свои мысли подальше, Кошкина занялась работой. Не важно, что смена закончилась полтора часа назад, дома всё равно никто не ждёт. Но они упрямо не хотели покидать голову женщины, дразнили Риту заученными наизусть цитатами и кадрами кинофильмов.