Фургон был припаркован на соседней улице, Фостер-роуд, посередине.
Д. Ф. Строукс. Водопровод. Центральное отопление. Официальная регистрация. 07765 400 119.
Весь дом кишел наряжающимися девушками. Мини-юбки, фартуки медсестер, школьные блузки, полосатые галстуки. Клэр Пескод была Леди Годивой: ее собственные длинные волосы дополняли искусственные локоны, а одета она была в телесное трико. Ее будущая подружка невесты была священницей, а еще одна девушка – ковбойшей, и они втроем, хихикая, бились за место перед зеркалом.
Мать Клэр сказала со смехом:
– Я свой девичник провела в пабе. Твой папа и его шафер появились сразу перед закрытием.
– Мам!
– Да это неважно. Мы отлично провели время.
– Мы тоже отлично проводим время. Когда приедет лимузин?
– В десять минут восьмого.
– Слишком рано.
– Мам, Пейдж говорит, что десять минут восьмого – это слишком рано.
– Ну, перенести ты все равно уже не сможешь.
– Ой, помогите.
Больше, больше всего! Тушь, блестки, блеск для губ. Нарисованные татуировки. Значки с надписью «Клэр выходит замуж».
Семь. Семь тридцать.
– Боже милостивый! – сказал ее отец, с опаской обходя толпу девушек в холле. – Не подходите ко мне, от меня воняет маслом! – И, уже направляясь в душ, добавил: – Хорошо проведите время, девочки. И ведите себя прилично!
Половина улицы вышла, чтобы посмотреть на лимузин. Белый. Черные окна. Шампанское. Конфетти. Шофер.
– Ведите себя прилично!
– Будьте хорошими девочками!
– Будьте осторожны!
Лимузин развернулся, медленно и вальяжно, посреди улицы. Перед ним останавливались автомобили. Сигналили. Мужчина слез со своего велосипеда. Овчарка от возбуждения чуть не сорвалась с поводка.
Шампанское.
– За тебя, дорогая.
В машине они осыпали ее розовыми лепестками, спрятанными под юбками и в карманах, весело хихикая и глядя сквозь затемненные окна на Лаффертон.
Он ждал два часа. Спокойно. Ни о чем не беспокоясь. Иногда поглядывая в отверстие в нескольких дюймах левее одного из заколоченных окон. Доски на окнах изъели черви, и они растрескались. Он не взял с собой ничего поесть, единственную банку газировки он уже допил, как следует смял и убрал в карман.
Было тепло. Комфортно. Он был начеку. В боевой готовности. Он был напряжен, но не нервничал.
Время от времени он прохаживался по чердаку туда и обратно.
Сначала было тихо, но через полчаса или около того улица снаружи начала оживляться. Клуб «Севен Эйсес» открывался в восемь. Флуоресцентные и неоновые лампы горели снаружи и освещали плакаты и вывески. Тротуар переливался синим и зеленым. Лица были оранжевыми. Он просчитал все до секунды. Достал винтовку из потайного ящика за потолочными балками. Оставил одну панель снятой, чтобы быстро вернуть ее на место. Зарядил.
Встал на позицию. Обзор был отличный. Можно было попасть в оленя в трехстах ярдах. Даже больше.
Он ждал. Только сейчас его сердце начало биться сильнее. Как и должно. Но он был невозмутим. Его рука была тверда.
Белая машина подъехала к ступенькам перед клубом, отражая мелькающие огни – то синие, то зеленые, то розовые, то золотые. Дверь открылась, и они стали выходить оттуда, смеясь, дразня друг друга и размахивая руками.
Клэр Пескод.
Она вся была у него на виду.
Он целился в сердце.
Но прямо в эту секунду девушка в глупой ковбойской шляпе споткнулась и подалась вперед.
Пуля задела ковбойшу, прежде чем попасть в Клэр, но не в сердце, не чисто.
Крики снаружи становились все громче.
Хаос.
Но не здесь.
Здесь он медленно поднялся, спрятал ружье, поставил на место панель, уверенно, легко пробежался по сломанным стропилам, нырнул за дверь. Опустил деревянный настил. Оказался на пожарной лестнице и соскользнул по веревке, очень быстро.
За его спиной крики усиливались, пока не превратились в стоны тысячи чаек, летящих ему вслед.
Восемнадцать
– Мама, скоро будет ярмарка, скоро будет ярмарка!
– Мама, нам можно пойти, правда, мы же всегда ходили на ярмарку?
– И я теперь взрослая и смогу кататься на больших каруселях.
– Не будь такой глупой, ты не взрослая, тебе не разрешат, ты опять будешь кататься в чашечках с Феликсом, нэ-нэ-нэ!
– Мам-м-м-а-а-а-а!!!
Она могла справиться с двумя своими собственными препирающимися детьми довольно легко. Но не с Саймоном.
Саймон стоял, облокотившись на столешницу, с чашкой кофе в руках.
– Так, ну и что обозначает это лицо, как сказала бы мама? Сэм, прекрати задирать свою сестру. Ты сделал домашнюю работу? Нет, даже не отвечай, просто иди и сделай ее. Папа за тобой разве не проследил?
– Он лег спать из-за джетлага.
– Отличное оправдание! Ханна, не ной. А теперь ИДИТЕ. Ты разве не на службе, Сай?
– И да и нет.
– И как прикажешь это понимать? Ну, я в любом случае выпью бокал вина. Ты останешься поесть?
Саймон пожал плечами.
– Ради бога, я не могу справляться с вами троими и с бесконечным джетлагом Криса. Что случилось, Сай? А, да, пока я не забыла, у тебя есть адрес или номер Джейн Фитцрой?
Саймон подозрительно на нее взглянул.
– Карин Мак-Кафферти в хосписе. Она хочет увидеться с ней.
– Плохо?
– Плохо.
Кэт вылезла из своих туфель и легла на диван вместе с бокалом. Она закрыла глаза и сосредоточилась на том, что она снова дома, медленно успокаиваясь и собирая весь свой внутренний ресурс, чтобы справиться с ужином и с детьми, которых надо было уложить спать. И со своим братом.
– У отца появилась подружка, – сказал Саймон.
Она открыла глаза.
– О.
– Это все, что ты, черт возьми, можешь сказать?
– Эм… Я могу сказать «хорошо», если тебе так больше нравится.
– Как ты вообще можешь такое говорить?
– Хорошо. Вот, снова сказала. И убери это выражение со своего лица. Хорошо. Хорошо. Хорошо. Если отец нашел человека, который составит ему компанию, хорошо. Почему бы и нет?
– Ты читала «Гамлета»?
Кэт вздохнула и встала с дивана. Она налила бокал вина и протянула его своему брату.
– Если у тебя зазвонит телефон – не обращай внимания. Они справятся. А теперь залей это в себя и перестань говорить глупости.
– Я так и думал, что ты примешь такую позицию. Так, черт возьми, и думал.
– Отец один, ему одиноко – хотя он скорее откусит себе язык, чем признается в этом. Он скучает по маме, прошел уже почти год с тех пор, как она умерла…
– Именно. Всего один год.
– Достаточно, если он так считает. Как бы там ни было, ты-то откуда знаешь?
Он рассказал ей.
– Я не мог этого вынести… Она была на кухне, у плиты, доставала что-то из шкафов… она была на месте мамы. Я не мог этого вынести.
– Забудь об этом. Разговор тут не о тебе, а об отце. И кто же она?
– Некая женщина по имени Джудит Коннолли.
– Вдова Дона Коннолли?
– Понятия не имею.
– Если так, она замечательная – боже, удивительное совпадение! Дон Коннолли был одним из кардиологов Бевхэмской центральной и, по иронии судьбы, умер от инфаркта.
– Плохая реклама.
– Милый был человек. Джудит прекрасная – довольно молодая. Она была его второй женой.
– Значит, привычка у нее такая.
– Ой, заткнись. Ну же, Сай, посмотри на это с другой стороны. Это может уменьшить давление на нас – хотя не то чтобы оно и так было сильным.
– Откуда тебе знать? Тебя тут не было.
– И что, оно было сильным?
Саймон снова пожал плечами.
– Господи, я тебя сейчас ударю. Ты ведешь себя как Сэм.
– Тогда забудь, ладно. Мне просто было это неприятно, Кэт. Это было… Я увидел ее в кухонном окне с улицы. Это был плохой момент.
Она положила руку ему на ладонь. Она знала. Саймон и их мать.
У него зазвонил телефон.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
