– А!

Лицо Джулии успокоилось, будто слова Ребекки стали откровением.

– Со мной то же самое было, когда у меня сын родился. Я то смеялась, то плакала. Но постепенно все улеглось, не переживай. Хочешь лечь? Ланч можно отложить.

Джулия посмотрела на Габриеля – он поднял брови.

– Нет, я хочу всех видеть, – сказала она. – И есть хочу.

Джулия голодными глазами посмотрела в сторону кухни.

– Ланч почти готов. Не торопись.

Ребекка обняла Джулию и скрылась в гостиной.

– Забыла я про эти гормональные флуктуации. – Джулия взглянула на Габриеля. – У меня такое чувство, будто я потерялась.

– Ничего подобного, – твердо возразил он. Взял Джулию за подбородок, нежно поднял к себе ее лицо и поцеловал медленно и сладко. – Мы не можем потеряться, пока мы друг у друга есть.

Джулия ответила на поцелуй.

– Я так рада, что ты здесь. Понятия не имею, как бы со всем этим одна справлялась.

Габриель сжал губы. Он опять вспомнил то важное письмо, но решил, что сейчас неподходящий момент о нем говорить. И показал рукой на окно:

– У нас там на газоне – тысяча и один фламинго. Нельзя сказать, что ты одинока.

Джулия глянула в очень-очень серьезное и слегка раздраженное лицо Габриеля. И разразилась взрывом смеха.

Габриель смотрел волком на миллион металлических наконечников, винтов и пластиковых деталек, с военной точностью выложенных вдоль ковра детской. (Следует отметить, что никаких фламинго здесь видно не было.) Потом испепеляющим взором взглянул на коробку, где была лихо изображена подвесная колыбель, и снова мрачно уставился на разложенные детали.

– Твою ж…

За спиной кашлянули.

Габриель обернулся – в дверях стоял Ричард, держа на руках Клэр. Ребенок был беспокоен, и Ричард изо всех сил старался ее угомонить, прижимая к себе и укачивая.

– Где Джулия?

Габриель подошел к дверям и осторожно тронул детскую головку.

– Наслаждается более чем заслуженным сном. Клэр полагалось бы тоже спать, но она не хочет. Я сказал, что похожу с ней и попробую ее укачать.

Ричард говорил тихо, успокаивающим тоном, круговыми движениями поглаживая спинку ребенку.

– Давай я ее возьму.

Габриель протянул руки.

– Нет-нет. Я со своей новой внучкой готов проводить столько времени, сколько будет возможно. Но мы тебя возьмем в компанию. – Ричард аккуратно обошел все металлические детали и встал у окна. – Как, получается?

Габриель неопределенным жестом показал на засыпанный ковер.

– Воюю с колыбелью.

Ричард засмеялся:

– И мне приходилось. И велосипеды собирать, и совершенно невозможные игрушки на Рождество. Мой совет: заткни пасть инстинкту, подсказывающему разобраться самому, и делай по инструкции.

– У меня диплом Гарварда! Уж как-нибудь разберусь, как собрать детскую колыбель.

– У меня диплом Йеля. – В серых глазах Ричарда мелькнули искорки. – Но опыт подсказывает, что надо читать инструкции.

Габриель сухо улыбнулся:

– Не могу допустить, чтобы выпускник Йеля меня переплюнул. – Он сунулся в большой ящик и достал брошюру с инструкциями. Поправил очки. – Тут на китайском, испанском, итальянском и немецком.

– Я такую собирал, когда мы с Грейс привезли домой Скотта. Всю ночь с ней возился и приделал ножки задом наперед. Так и не сообразил, почему нет равновесия, пока Грейс не исправила.

Габриель хмыкнул и всмотрелся в тексты в брошюре:

– По-итальянски ерунда выходит. Наверняка наняли переводчиком первокурсника. Надо будет написать компании рекламацию.

Ричард посмотрел на сына с едва скрываемой усмешкой:

– Сначала, наверное, надо собрать. – Он кашлянул. – Скотт родился с куда меньшими трудностями, чем Клэр. Несколько минут назад видел Джулию, она выглядела бледной.

Габриель положил инструкцию:

– Пойду ее проведаю.

– Рейчел там была, поправляла подушки и задергивала шторы. Но тебе, наверное, стоит пойти ее навестить.

Габриель протер глаза за очками:

– Роды пошли не так, как ожидалось.

Ричард наклонил голову – посмотреть на Клэр. Ее глаза были закрыты. Он стал качать ее медленнее, но не перестал.

– Джулии нужны будут забота и сильная поддержка. Ты в отпуске или…

– А, вот по-английски.

Габриель опустил голову, чтобы скрыть лицо, и стал читать инструкцию.

– Да, в отпуске по рождению ребенка.

Ричард поднял голову:

– Джулия собирается возобновить учебу в сентябре, да? А ты будешь преподавать?

Габриель ощетинился:

– Это моя профессия.

Учитывая полученное утром сообщение, он вряд ли будет преподавать в следующем году в Бостонском университете. Почти наверняка не будет. Но об этом факте он не мог сообщить никому, включая Джулию.

Он присел и начал собирать детали согласно напечатанной инструкции.

– Мы рады, что вы с Рейчел смогли приехать к нам пожить. На этой неделе мы собираемся окрестить Клэр, а Рейчел хотели попросить в крестные.

– Не сомневаюсь, она будет в восторге. А я рад, что мы сможем присутствовать на крещении. – Ричард, видимо, обеспокоился, заметив, что сын явно пытается сменить тему. – Как ты вообще справляешься?

– Нормально, – нетерпеливо ответил Габриель. – С чего бы вдруг нет?

– Отцовство – большая ответственность, – мягко заметил Ричард.

Габриель сидел на корточках, глядя в ковер.

– Да. – Он выдохнул. – А как ты понял, каково быть отцом?

– Не сразу. Делал ошибки. Но Грейс – невероятная мать. У нее природный инстинкт родительства. И мне повезло самому иметь превосходных родителей. Они умерли до твоего рождения, но создали дом, где царили любовь и забота. Я пытался создать такой же вам, детям.

– У тебя получилось.

Габриель взял с пола металлическую ногу и стал вертеть ее в руках. Ричард продолжал:

– Быть родителем – обязательство. Ты обязуешься любить своих детей, что бы ни случилось. Ты обязуешься защищать их от опасностей. Ты обязуешься их обеспечивать, их учить, их наставлять. И с Божьей помощью, с массой терпения и тяжелой работы ты эти свои обещания выполнишь.

Габриель что-то промычал и положил металлическую ногу на ковер. Потянулся за мотором колыбели.

Ричард устроил Клэр так, чтобы она лежала у него на руках спиной.

– Ты тревожишься, каким ты будешь отцом?

Габриель пожал плечами.

– Ты выбрал в жены Джулию. Она чудесная женщина и идеальный для тебя партнер. Вы с ней наладите жизнь, а я всегда буду готов вам помочь. Я каждый день благодарю Бога, что у меня есть вы, дети, а еще сын Тэмми и Скотта, а теперь еще и Клэр. Как же мне повезло – быть таким молодым дедом и радоваться внукам.

Габриель отложил мотор и начал соединять две большие металлические детали. Ричард устроился в большом кожаном кресле в углу, держа на руках спящую Клэр.

Габриель взглянул на свою дочь, на надежно держащие ее руки отца.

У Ричарда на пальце все еще было обручальное кольцо. Габриелю хотелось, так хотелось сказать Ричарду, что в больнице ему снилась Грейс. Но даже через три года после смерти жены Ричард все еще носил печать горя – сеть глубоких морщин на лице и седину в волосах. Так что о явлении ему Грейс Габриель решил промолчать.

Он соединил подставки с вертикальными стойками опоры.

– Во время родов начались осложнения. Меня выставили из зала. Потом дали мне Клэр, но Джулию не показали. Я думал, что она умерла.

– Сын… – Голос Ричарда сорвался.

Габриель сунул руку в ящик с инструментами, взял отвертку, начал затягивать болты.

– Как ты справляешься? – спросил он.

Ричард нежно, чтобы не разбудить, тронул головку Клэр.

– Если коротко – справляюсь. Но прежней жизнь уже не будет. Принятие освобождает, – продолжал он. – Я понимаю, что изменилось все, и стараюсь свои взгляды изменить соответственно. Но все равно я по ней горюю. Горюю по ней, по несбывшемуся. Время идет, горе слабеет, но не исчезает никогда, а я научился с ним не бороться. Я утратил любовь всей своей жизни, и эту потерю буду ощущать всегда.