— Возможно, нас не найдут, — говорит Ластор не очень уверенно, но по привычке противоречит военному министру. Раньше между ними часто возникали горячие споры.

— Я бы не рискнул выйти и попытаться найти другое место, — тихо говорит Леголас. — Мы это искали довольно долго.

— Итак, выбор — либо удерживать свою позицию, либо поспешно сбежать, — заключает Ластор.

Мы все молчим. Леголас задумчиво прикусывает губу и хмуриться, проводя мысленные расчеты.

— У меня есть план, — говорит он, и я достаточно хорошо знаю своего непоседливого сына, чтобы эти четыре слова могли меня напугать.

Заинтригованный, Ластор наклоняется ближе.

***

Было поздно, и мы обсуждали задания для новобранцев. В большинстве случаев это была простая задача, и мне не нужно было вмешиваться в это. Но мой военный министр и министр разведки горячо спорили из-за одного конкретного солдата. Я слышал эти дебаты последние несколько месяцев и старался не вмешиваться. Но больше не мог откладывать решение.

— Леголас зря тратит свои таланты на пехоту, — говорит министр разведки Ластор.

— Тратит?! — восклицает военный министр Бренион, прижав руку к сердцу. — Зря?! Какие резкие слова ты говоришь, Ластор, о наших лучших воинах!

— Но он не просто лучший воин, не так ли? — отмечает министр разведки.

— Ты не знаешь, о чем говоришь. Он мой лучший лучник! Он исключительный в ближнем бою, кроме того, прекрасный стратег. Все обожают его.

— А куда бы ты его направил? — спрашивает Ластор. — В легкую пехоту, учитывая его навыки владения луком и то, что он прекрасный наездник? Когда наши силы вступят в бой, он должен ехать верхом в ударном отряде, да? А потом он должен оказаться посреди толпы, сражаясь своими ножами? Я хорошо представляю что происходит на поле боя, и там он не сможет использоваться свою изобретательность.

— А куда бы ты его направил? — возражает Бренион. — Он половину жизни будет в дороге. Он будет скрываться на чужой территории или прятаться под деревьями и скалами, ожидая и наблюдая. Он будет держать лук и стрелы в колчане и ножи в ножнах. Так кто же тогда тратит его таланты впустую?

— Теперь это ты говоришь ужасные вещи про наших лучших воинов, — говорит Ластор. — Ты не упомянул, что чужая территория часто является вражеской территорией. Ему редко когда удастся держать оружие в ножнах, потому что наших шпионов всегда значительно превосходят численностью. Ты также не упоминаешь, что полученная от них информация имеет решающее значение для нашей стратегии. Помимо сбора информации, именно этот отряд поддерживает связь с другими царствами. Наши посланники ежедневно пересекают дороги, которые далеко не безопасны. Моим людям нужны особые навыки для борьбы и выживания. Это требует ума, гибкости, чувства независимости и изобретательности. Которых у принца Леголас в избытке. А независимости и изобретательности у него иногда слишком много.

— Но из пехоты выходят полководцы, — указывает Бренион. — Это путь королей и принцев!

Он был моим старым другом и хорошо меня знал. Он понимал, что я хотел сделать из сына генерала.

— Он не генерал военного времени, — парирует Ластор, и, когда я бросаю на него взгляд, он спешит исправиться. Все короли мечтают о том, чтобы их сыновья стали генералами. — По крайней мере, на данный момент. Сейчас не открытая, решающая битва. Нам нужны его уникальные навыки в это необычное время, ваше величество, и он найдет свой путь к вершине вашей армии получив много навыков.

— Если он проживет достаточно долго, чтобы этого добиться, — возражает Бренион, что, в свою очередь, приводит меня в ярость. И он тоже спешит исправить свои слова. — Ваше величество, не сердитесь на своего министра разведки, который так жаждет заполучить вашего сына в свой отряд. Скольких мы теряем в разведке?

Ластор поморщился, прежде чем ответить.

— Каждый пятый. Но эту жертву приносят многие семьи по всему царству каждый день.

— Я знаю об этом, — рявкаю я, разозлившись от намека на то, что я, как король, должен заплатить ту же цену — жизнь моего сына.

И я отправляю Леголаса в легкую пехоту в соответствии с советом военного министра.

***

— Мы можем защищать эту позицию до прибытия подкрепления, — говорит Леголас. — Здесь есть воздух, вода и запасы еды. Почему бы нам самим не заблокировать вход? Овраг крутой, есть валуны и упавшие деревья. Мы можем заблокировать этот вход. Даже если враг найдет пещеру, он не сможет войти в нее.

— Это безумие, — говорит Бренион. Солдаты вокруг нас выглядят такими же напуганными тем, что предлагает мой безумный сын.

— Король может остаться внутри с несколькими солдатами, — продолжает Леголас, — чем меньше будет эльфов, тем лучше, так можно растянуть запасы еды. Тяжелораненые должны остаться. Самые сильные будут нужны, чтобы завалить вход.

— А как быть с эльфами, которые не могут снова войти в безопасную закрытую пещеру? — спрашивает один из солдат. — Что с ними будет?

— Они перехватят подкрепление и приведут сюда, — говорит Леголас.

— Но мы уже говорили, что будем в опасности, если попытаемся сбежать, — говорит тот же эльф. Он невредим, находится в боевой форме и знает, какое задание ему выпадет.

— Ловушек можно избежать, если знать, что искать, — отвечает Леголас. — Наша группа уже видела достаточно ловушек, поэтому мы можем распознать где они. Так мы благополучно добрались до короля. Один из солдат, который был со мной, присоединится к вам, чтобы указать на ловушки. Нам понадобится диверсия, чтобы отвлечь орков, — говорит мой сын, отворачиваясь от меня. — Я знаю, как отвлечь их внимание от вас и от этой пещеры. Если они используют ловушки чтобы понять где мы находимся, то мы можем использовать их для дезинформации.

— Ты хочешь безопасно запускать ловушки в неправильном направлении, — говорит понимающе Ластор, — чтобы они ушли подальше от нас.

— А можно безопасно активировать ловушку? — настойчиво спрашиваю я. Потому что я прекрасно понимаю, какое задание выберет мой безрассудный сын.

— Все они механические, — отвечает он, — шкивы и рычаги. Я знаю, что искать. В худшем случае… Они ищут златовласого эльфа из дома Трандуила, не так ли? Думаю, из меня выйдет прекрасное отвлечение.

Я хмуро смотрю на него. И окружающие эльфы стараются отойди подальше, чтобы предоставить нам некоторое подобие уединения.

— Ты говоришь обо мне, как будто я бесполезный кусок глины, — говорю я ему. — Я могу сражаться, Леголас. Я не собираюсь прятаться в какой-то пещере. И ты очень хорошо знаешь, кто из нас лучший в бою.

— Неужели? — улыбается он.

— Леголас!

Мой сын со вздохом закрывает глаза.

— Я не допущу, чтобы ты участвовал в открытом бою в таком состоянии, — говорит он, пристально взглянув мне в глаза. — Кроме того, защищать короля — значит защищать царство. Пожалуйста, позволь нам служить нашей любимой земле и помогать нашим родным выстоять.

— И это значит что ты должен позаботиться о собственном здоровье, — указываю я. — Ты принц. И не можешь говорить со мной о наследовании, и сбрасывать со счетов себя.

— Есть определенные вещи, которые могу сделать только я, — тихо говорит он. — Я знаю, где находятся ловушки. И я единственный, кто похож на тебя внешне. Если меня поймают, у меня есть шанс выжить. Они не станут убивать меня сразу.

— Они потребуют за тебя выкуп, — говорю я. — И разве в этом нет серьезной опасности?

— Но ты никогда не уступишь их требованиям, — просто говорит он.

— Неужели? — говорю я, приподняв бровь.

— Да, не уступишь, — настаивает он. — Потому что это будет неправильно.

— Ты переоцениваешь меня как короля, — тихо говорю я, отворачиваясь, — и недооцениваешь меня как отца.

— Нет, отец, — говорит Леголас, беря меня за руку. — Мне жаль, что из-за моих слов ты сомневаешься в себе. Я знаю, что ты поступишь верно. — Он прижимает наши руки к своему сердцу. — Я люблю тебя и знаю, что ты всегда делаешь правильный выбор. Теперь я умоляю тебя позволить мне сделать свою работу. Клянусь, у нас все получится. Поверь мне, — умоляет он, — я прошу тебя поверить мне, отец. Доверься мне как своему сыну, своему подданному, своему капитану, своему родственнику, другу, который никогда не подводил тебя.