Скрип отодвигающегося стула.

Кажется, Раджи говорит что-то.

Слова теряются, с колющей болью тонут в израненном подсознании, разрывающемся от сдавленных, запертых глубоко в груди рыданий.

Почему он снова, после всего, что вчера казалось таким реальным, вот так просто, ничего не делая и не говоря, одним своим безразличием буквально ломает, разрывает ее на части, вынуждая вновь сглатывать соленую влагу, что катится, прокладывает мокрые дорожки на покрасневших щеках.

Сколько раз еще это будет, Дам?

Ты ведь обещал, что тот был последним…

***

Заметив слегка красноватые и воспаленные глаза подруги, Виктория напряглась, поглядывая на Кейт обеспокоенным взглядом.

Встречаться с ее голубыми радужками как-то не хотелось, и девушка всю дорогу от дома до аэропорта провела бездумно уткнувшись в окно заказного микроавтобуса.

Где-то сбоку постоянно слышались восторженные возгласы смеющегося Томаса и сдержанные ответы как всегда хмурого Торкио.

За стеклом автомобиля мелькала проселочная дорога, затем стянутая парапетами скоростная трасса и, наконец, их место назначения.

Солнце лениво катилось за горизонт, а потому миланский аэропорт Мальпенса встретил ребят окрашенным в оранжевый цвет небом над уходящей вдаль взлетной полосой.

Когда тонна формальностей осталась позади, группа наконец побрела к арендованному заранее небольшому частному самолету.

Кейт не часто летала и на обычных, поэтому в подобных точно не разбиралась. Вообще, вся эта поездка представлялась девушке затянутым дымкой сном.

Она наблюдала за окружающим миром, словно сквозь затуманенные стеклышки, прилепленные на глаза.

Всё казалось таким… нереальным. Почти невозможным.

Для остальных подобный перелет был уже привычным делом, но не для нее.

Кейт потерянно шла следом за Викторией, как за светом маячка, не понимая, куда идти или что говорить. К счастью, та с радостью помогала девушке разобраться во всем новом и необычном для нее.

Однако она просто не могла не обращать внимание на состояние подруги и наконец решилась заговорить.

— Кейт, ты плакала? — с беспокойством спросила Виктория, волоча за собой к самолету черную дорожную сумку на колесиках.

Ее светлые волосы развевались по ветру, добавляя невесомости к этому образу с расстегнутым, как обычно, пиджаком из темной кожи.

— Нет, — постаралась заверить ее девушка, тоже катившая огромный чемодан.

— Но… у тебя глаза такие красные и опухшие, — подруга смерила Кетрин недоверчивым взглядом, — я же вижу, что плакала.

— Тебе кажется, — чуть замявшись, ответила Кейт отводя взгляд в сторону.

Девушка поскорее надела поднятые до этого момента на макушку солнцезащитные очки, чтобы ее глаза не вызывали лишних вопросов.

Да и как могла бы она объяснить подруге причину своего испорченного настроения, которое теперь катилось глубоко вниз по наклонной?

Разве стоило рассказывать, как она набивала свой чемодан различными никчемными вещами, пока соленые капли мочили одежду, стекая вниз по щекам?

Нет, вряд ли.

А все из-за Дамиано, который всего лишь не посмотрел в ее сторону за завтраком.

Это определенное лучшее оправдание для ее слёз.

Всё из-за холода в его почти ледяном тоне и этой чужой отстраненности, словно прошлая ночь, эти горячие поцелуи на шее и его язык, скользящий по ключицам, ничего не значили.

Словно под утро он и не вспомнил об этом.

— Эй, — Вик остановилась, дергая подругу за рукав бежевой блузы, заставляя Кейт вздрогнуть от ее неожиданного прикосновения.

— Это он да?

— Кто? — непонимающе хлопая ресницами, переспросила девушка.

— Снова Дамиано?

Девушка замерла, поджав губы, и кинула быстрый взгляд, скользнув по спине уверенно шагающего впереди вокалиста…

Идёт так, будто ему плевать, даже ни разу не обернулся.

Тогда почему она должна изводить себя всё утро, если второму человеку нет до нее ровным счетом никакого дела?!

Вот именно — не должна. Не обязана.

— Что значит снова Дамиано? — отозвалась Кейт, подернув плечиками, словно от холода.

Виктория недовольно вздохнула, скептически глядя на подругу.

— Я знаю, что он вновь чем-то тебя расстроил, — наскоро выпалила девушка, — рассказывай, — приказала она, выжидающе прожигая подругу взглядом.

Да уж, от любознательности Виктории сложно отделаться парой общих слов. Придется либо врать, либо рассказывать.

— Нет, он… ни при чем, — выдавила из себя Кейт, нервно покусывая губу.

Она так часто стала это делать, что эта сильно ощутимая при поцелуе трещинка уже, казалось, никогда не заживет.

Виктория нахмурилась, выискивающе вглядываясь в замученное лицо подруги.

— Я вижу, что он еще как при чем, — фыркнула Виктория, отпустив наконец одежду девушки.

Та вздохнула, одергивая рукав.

— Нет, — грустно замахала Кейт головой, — не при чем.

— Тогда кто? — допытывалась Виктория.

Ну должна же она наконец понять, что творится такого между этими двумя.

Но рассказывать правду Кейт не хотелось. Она не желала видеть этот сочувствующий взгляд на лице подруги, выслушивать никчемные ободряющие слова, потому что это ничерта не помогает.

Она протяжно выдохнула.

— Я сама виновата… всегда жду чего-то от людей, чего-то гораздо большего, чем то, на что они способны, — девушка развела руками в воздухе, — вот и разочаровываюсь…

Виктория в замешательстве открыла рот, но так и не сообразила, что ответить на подобное высказывание.

Одно она точно знала — причиной ее слёз был Дамиано.

Что он натворил в этот раз, ей было не известно. А расспрашивать Кейт было бы слишком бестактно с ее стороны, и потому басистка поспешила сменить тему, заговорив о чем-то нейтральном, и потащила девушку к самолету.

Маленький бизнес-джет уже ждал ребят с подкаченным к нему трапом. По фюзеляжу разгуливали, отражаясь во все стороны от полированного металла, блики заходящего солнца.

Пусть Кейт и не разбиралась, но одного взгляда хватило, чтобы понять, что аренда такой птички обошлась явно недешево.

Это слегка смущало, но… черт возьми, одновременно с этим ее просто подбрасывало от мысли, что скоро она будет на борту такого шикарного самолета.

Поднявшись в салон, она убедилась, что слова «шикарный» будет не достаточно, и она слегка умалила его качества, применив подобное определение.

Немного подумав, девушка нашла более подходящее.

Роскошный…

Внутри всё сверкало белизной. Вместе со вдыхаемым воздухом в легкие попадал настоящий запах богатой жизни, натуральной кожи кресел и дорогой отделки светлых тонов.

Почти весь салон занимал кожаный диван, в мягкости которого уже утопал развалившийся на нем Томас.

Черно-белые подушки, лежащие сверху, прекрасно сочетались с орнаментом на полу.

Других цветов в самолете практически не было, если не брать в счет блестящий столик между двумя креслами, отливающий холодным оттенком темно-коричневого.

Места в салоне было немного: помимо ребят, там могло поместиться еще лишь два или три человека, но это нисколько не уменьшало комфорт.

Как ни странно, Кейт держалась вполне уверенно, хотя слегка побаивалась находиться в столь дорогом самолете.

Вероятно, ее самообладанию по большей части способствовала находящая рядом Виктория, которая с довольным лицом пыталась настроить висящий над одним из кресел телевизор.

Кейт мило улыбнулась, наблюдая за девушкой и за сидящими с ней на диване Томасом и Торкио. Пусть она и была немного в обиде на Раджи за его непрекращающиеся теперь ни на минуту подколы и косые взгляды, но злиться на него просто не получалось.

При виде его сверкающих глаз, в которых порой сверкали веселые смешинки, у нее никогда не получалось сдержать улыбку.

И всё шло неплохо, настроение постепенно улучшалось. Кейт расположилась на кресле у иллюминатора, что было совсем рядом с диванчиком, где сидели трое ребят.

Только вот Дамиано, как на зло, решил занять место напротив девушки, испортив все удовольствие от перелета, так как теперь, каждый раз, когда девушка поднимала глаза, ей приходилось встречаться с его карими радужками.