— Гарри Поттер мёртв! Вашего Героя больше нет. Битва окончена. Преклоните передо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сёстры будут жить. Всё будет прощено, и мы вместе приступим к строительству нового мира.

Некоторое время все стоят, точно поражённые Петрификусом Тоталусом, а потом…

— Не-е-ет! — этот жуткий крик издаёт не Гермиона. Не Джинни. Не Луна. Это кричит профессор МакГонагалл.

Беллатрикс, очевидно, находит всё это чрезвычайно забавным, потому что заливается безумным, вызывающим мурашки хохотом. Этот исступлённый хохот, по-видимому, выводит из ступора Рональда, Гермиону и Джинни, которые тоже, один за другим, кричат:

— Нет!

— Не-ет!

— Гарри! Гарри!

Толпа отмирает и разражается горестными воплями и проклятиями в адрес Пожирателей Смерти.

Я завидую МакГонагалл. Завидую Джинни, Рональду, Гермионе. Потому что я не могу кричать. Я открываю рот, но крик не может вырваться из него, запертый, закованный внутри грудной клетки, и я просто хватаю ртом воздух.

— Молчать! — свирепеет Волдеморт. — Теперь вы видите, что вас обманули. Вам сказали, что он — Избранный, Герой, а он всего лишь мальчишка. Глупый мальчишка, ничего не представляющий из себя. И он мёртв!

— Пусть Гарри Поттер мёртв, но мы не отступим! Мы будем продолжать сражаться! — выходит вперёд Лонгботтом.

— Вот как? — с деланным изумлением интересуется Волдеморт. — И кто же это у нас тут такой храбрый, а?

— Это Невилл Лонгботтом, Милорд, — с готовностью сообщает Беллатрикс. — Мальчишка, который весь год доставлял неприятности Кэрроу. Сын авроров, помните?

— Ах да, припоминаю, — лениво цедит Волдеморт. — И, вероятно, студент Гриффиндора? Ну, как же! Факультет отважных, глупых и безрассудных.

Он взмахивает палочкой, и из разбитого окна замка вылетает Распределяющая Шляпа. Повинуясь бессловесному приказу, она падает на голову Лонгботтома, полностью закрыв его лицо. Волдеморт обездвиживает Невилла Цепенящим заклятием.

— В школе Хогвартс больше не будет распределения, — объявляет Волдеморт. — Факультеты отменяются. Эмблема, герб и цвета моего благородного предка Салазара Слизерина отныне обязательны для всех. Понятно, Лонгботтом?

*****

Мой бесцельно блуждающий взгляд выцепляет в колонне глумливо хохочущих Пожирателей маму и отца. Они единственные, кто не смеётся в этой стае гиен. Они выглядят измождёнными и измученными.

— Драко… — слабым голосом зовёт мама. Но каким-то образом этот тихий зов пробивается сквозь вопли и гогот. — Иди сюда, сынок!

— О, Драко! — обращает на меня внимание Волдеморт. — Не стой там, дорогой мальчик, иди же и присоединись к нам! Ну же, Драко!

— Иди к своей матери, Драко, — шепчет, подталкивая меня в спину, Финниган. — Не переживай, мы все прекрасно знаем, что ты не один из них!

А мне вдруг становится всё равно. Какая разница, что думают обо мне ребята, учителя, Пожиратели, грёбаный Волдеморт, весь Магический Мир, если единственный человек, для которого я хотел стать лучше, чем я есть, человек, чьё мнение было мне важно, человек, которому я хотел принадлежать душой и телом, лежит мёртвый посреди школьного двора на руках у Хагрида?

На негнущихся ногах я делаю шаг. Другой.

— Молодец, Драко! — улыбается (улыбается?!) мне Волдеморт. — Ты храбрый воин, мой мальчик, и я принял решение наградить тебя знаком отличия — Тёмной Меткой. Ты удостоишься чести принять её на глазах у всей школы. Дай мне свою руку!

Толпа потрясённо ахает. А в следующий миг она ахает ещё громче, потому что Гарри, мой Гарри внезапно спрыгивает с рук Хагрида.

— Никогда, Том! — его голос дрожит от гнева. — Никогда Драко не станет одним из твоих Пожирателей!

— Гарри!

— Он жив! — раздаётся со всех сторон — неверящий шёпот, радостный гул, восторженные вскрики. В толпе поднимают палочки.

— Пусть никто не пытается мне помочь, — останавливает всех Гарри. — Так нужно. Нужно, чтобы это сделал я.

Растревоженная Нагайна, почувствовав беспокойство и страх хозяина, шипя, сползает с его плеч и движется в сторону оцепеневшего под Шляпой Лонгботтома. Пока Волдеморт о чём-то беседует с Гарри, змея подползает к Невиллу, оплетает его ноги и медленно начинает поднимать вверх своё длинное туловище. Но прежде, чем кто-либо успевает среагировать, заклятие Оцепенения спадает с Невилла, и он вытягивает из Шляпы серебряный меч со сверкающей рубинами рукояткой. Я вспоминаю, как Гарри рассказывал мне о мече Годрика Гриффиндора, который ему удалось в минуту смертельной опасности вытащить из этой же Шляпы и поразить им гигантского василиска. И я догадываюсь, что произойдёт сейчас. Невилл Лонгботтом отсекает голову Нагайне в тот самый момент, когда она поднимается вровень с его лицом. Он поражает её мечом Годрика Гриффиндора, который может вытащить из Шляпы лишь истинный гриффиндорец.

Рот Волдеморта искажается в яростном крике.

— Ну что, Том? — говорит Гарри. — Твой последний крестраж уничтожен. Остались только я и ты. Ни один из нас не может жить, пока жив другой.

========== Глава двадцать шестая ==========

Солнце освещает полуразрушенные башни. Июль в этом году выдался жарким. Мы восстанавливаем Хогвартс. Все старшекурсники, даже слизеринцы. Профессор Флитвик в срочном порядке обучает нас ремонтным и строительным заклинаниям. Мы левитируем тяжёлые камни, магией заделываем провалы и щели в школьных стенах, убираем осколки и обломки, вставляем в окна новые стёкла. Колин Криви носится вокруг со своим фотоаппаратом, документируя каждый шаг «для истории».

Грег неожиданно крепко сдружился с Невиллом Лонгботтомом, и они вдвоём помогают профессору Спраут чинить теплицы. Я с облегчением узнаю, что зарянки остались целы и невредимы, и посылаю Рионе Пиквери радостную весть с совой. Кстати, по Невиллу теперь сохнет половина всех хогвартских девчонок, что немудрено, после того, как он эффектно снёс башку Волдемортовой Нагайне мечом Гриффиндора. Вторая половина девчонок сохнет по Гарри, но ни у одной из них нет ни шанса, потому что их обожаемый Герой любит меня!

****

Башни Гриффиндора и Рейвенкло сильно повреждены, а наше подземелье частично затоплено, поэтому все мы спим в спальных мешках в Большом Зале. Я сплю рядом с Гарри и всегда, дождавшись пока он уснёт, накладываю вокруг нас Заглушающее. Почти каждую ночь Гарри мучают кошмары, а я не хочу, чтобы люди судачили об этом. Во сне он плачет, зовёт Сириуса и Ремуса Люпина, просит прощения у домовика Добби и совы Хедвиг, и всё пытается предупредить Седрика Диггори о грозящей тому опасности.

*****

Стараниями Гарри мои родители были приговорены всего лишь к незначительному ограничению магии и контролю со стороны Аврората в течение ближайших пяти лет. Отец на радостях отстёгивает внушительные суммы на благотворительность. Это благодаря его финансам удаётся так быстро восстанавливать Хогвартс, а многие сироты Второй Магической войны получили стипендию для учёбы. И среди них много магглорождённых!

На суде Гарри выставил всё так, будто отец чуть ли не помог ему с друзьями при побеге из Малфой-Мэнора. Что касается мамы, то она на самом деле спасла Гарри в Запретном Лесу, не побоявшись обмануть Волдеморта. Благодаря её хитрости, Волдеморт был уверен, что Гарри мёртв, и велел Хагриду принести его в Хогвартс, себе на погибель!

*****

— Тебе обязательно было притворяться мёртвым так долго, придурок? — в сотый, наверное, раз бурчу я. — Я думал, больше никогда не смогу нормально вздохнуть!

— Ну прости, любимый! — Гарри покаянно трётся носом о мою щёку. — Мне нужно было дождаться подходящего момента!

— О, и ты его дождался, — я закатываю глаза, — позёр несчастный! Ожил, как только Волдеморт объявил меня своей собственностью. Да ты просто приревновал!

— Конечно, приревновал, — покорно соглашается Гарри. — Будут ещё всякие безносые моего Дракончика лапать!

— Гарри…

— Что?

— Я так и не понял, что это была за фигня с тем, что это я был настоящим хозяином Бузинной Палочки?