— Ого, выходит, ты следил за мной с помощью этой карты? Это довольно жутко, знаешь ли!

— Сначала я был уверен, что ты что-то замышляешь…

— И оказался прав, — мрачнею я.

— Ну, а потом, после этого происшествия с Уоррингтоном и Ургхартом, я всё время боялся, как бы с тобой чего не случилось.

— Тоже мне, нашёл Принцессу-в-беде, — фыркаю я. — Мой Герой! Но, если честно, всё это довольно разочаровывающе!

— Почему? — изумляется Гарри.

— Ну, я-то думал, что ты находишь меня при помощи магии истинной любви, — признаюсь я.

— Рассуждаешь, как принцесса, — смеётся Гарри, за что получает тычок в бок, а я снова болезненно морщусь от резкого движения рукой.

— Тебе пора отдыхать, уже очень поздно, — наконец говорит Гарри. — Смотри-ка, ты до сих пор не выпил зелье, которое оставила тебе мадам Помфри.

Я послушно подношу пузырёк к губам. Вскоре мои глаза начинают слипаться.

— А знаешь, — борясь с подступающим сном, говорю я, — в прошлый раз, когда я валялся здесь, мне приснился сон, в котором ты…

— В котором я — что? — выжидательно смотрит на меня Гарри. Я прикипаю взглядом к его губам. Внезапно до него доходит, и он вспыхивает: — Драко, ты хочешь, чтобы я сейчас, но… ты же ранен, ох, Мерлин…

— Там я абсолютно цел и невредим, — сквозь окутывающий меня сон бормочу я. — Хорошо, что твоя Сектумсемпра не попала туда, — с этими словами я проваливаюсь в сон без сновидений, увы! — даже во сне не испытав того, о чём уже успел намечтать.

*****

На следующее утро Уизли действительно выписывают, но мне не приходится скучать, так как у меня просто отбою нет от посетителей. Первой, ещё до завтрака, забегает Кэти Белл.

— Драко, как же так? Я слышала, ты упал с метлы! Почему пошёл на стадион один? Если Гарри был занят, ты мог попросить меня пойти с тобой!

— Спасибо, Кэти!

Кто бы мне раньше сказал, что оборотная сторона шумности и навязчивости гриффиндорцев — это их бескорыстное стремление помогать всем и каждому, включая бывшего врага.

Стоит Кэти уйти, как в палату проскальзывает Панси.

— О, Драко, дорогой, — кидается она ко мне, — все говорят, что ты упал с метлы, но моё сердечко чует, что ты что-то скрываешь!

Я просто цепенею. Как же я мог упустить из виду, что Панси практически невозможно обмануть?

— Так я и знала! — торжествующе говорит она, прочитав на моём побледневшем лице подтверждение своих умозаключений. — В деле замешан Поттер, да? Вы подрались? Он приревновал тебя? Или ты его? Вы расстались?!

— Угомонись, Панс! — закатываю я глаза. — Ну да, дело в Поттере. Я хотел доказать ему, что не разучился летать, вот и переусердствовал с тренировкой.

— Ну, раз ты так говоришь, — с сомнением тянет Панси.

Я решаю огорошить её новостью, которая заставит её напрочь забыть обо всех закравшихся в её прелестную головку подозрениях:

— Знаешь, Панс, когда я свалился с метлы и ударился башкой об землю, ко мне вернулась память!

Панси радостно визжит, но её, к сожалению, не так-то просто сбить с толку. И со следа.

— Хм, — с сомнением оглядывает она меня, — странно это всё. Ударился головой, а перебинтована грудь…

— Ох, ну… это… грудью я тоже ударился.

— Ударился грудью и головой, — продолжает рассуждать Панси, — а лицо — без единой царапинки. Чего-то ты не договариваешь, дорогой. Ну, да ладно. Мучить расспросами не буду. Захочешь — сам расскажешь.

Она легко чмокает меня в щёку, окутав запахом цветочных духов, и убегает, оставив на тумбочке коробку шоколадных лягушек. Которых задумчиво сжёвывают одну за другой пришедшие вслед за ней Винс и Грег. Далее ко мне по очереди наведываются Гарри, Блейз, Гермиона, малыш Стивен Сэмюэлс и снова Гарри. Он сидит у меня до самого обеда, пока мадам Помфри не прогоняет его, сердито объясняя, что мне необходим дневной сон.

Проснувшись, я обнаруживаю у своей кровати Луну Лавгуд.

— Хорошо спал, Драко? — мелодичным голосом интересуется она. — Я слышала, к тебе вернулась память. Это прекрасно, я думаю. Теперь, когда ты нашёл себя настоящего, можно не бояться, что призраки прошлого навредят тебе и собьют с пути.

У меня, как всегда, начинает кружиться голова от хитросплетений её логики.

— Однако теперь тебе, как никогда прежде, стоит остерегаться пухлых заглотов, — продолжает Луна. — Но не волнуйся, смотри, что я принесла тебе, — она достаёт из сумки и раскладывает на моём одеяле большую пятнистую поганку, нечто, смахивающее на высохший кошачий помёт и, наконец, крупную зелёную луковицу.

— Вот, — радостно вручает она мне эту луковицу, — возьми, Драко. Это лирный корень. Он отлично отпугивает пухлых заглотов!

— Э-э, спасибо, Луна, — благодарю я.

Пританцовывая и напевая что-то о весёлых нарглах, Луна уходит, а я со страхом ожидаю визита другой рейвенкловки — маленькой Рионы Пиквери. Я не знаю, как смогу взглянуть ей в глаза после того, как из-за меня погибла одна из её птичек.

— Ты такой печальный, Драко, — едва войдя в палату, замечает неладное Риона. — Тебе так больно, да?

— Да, — соглашаюсь я.

Мне действительно больно от того, что я натворил, и от того, что прямо сейчас придётся сделать больно самой Рионе.

— Риона, знаешь, — (ну, отступать мне некуда!), — я очень виноват перед тобой.

— Ты? — удивляется малышка.

— Я сделал нечто ужасное, — (я не знаю, как объяснить ей!), — понимаешь, плохие люди хотели посмотреть на твоих фениксов, но я не знал, что они плохие, не помнил…

Она смотрит на меня во все глаза.

— Я показал им одного феникса… Я очень, очень виноват, я взял его без твоего разрешения…

— Они не хотят возвращать его? — тихо спрашивает Риона.

— Хуже. Они… они убили его.

Я закрываю глаза, не в силах смотреть на Риону. Она молчит, и мне кажется, что проходят долгие часы, прежде, чем она ласково касается моей руки. Я открываю глаза. Я и не подозревал, что под веками скопилось столько слёз, и теперь они дорожками стекают по щекам.

— Драко, не плачь, не надо, — говорит Риона. — Это же феникс. Разве ты забыл — фениксы никогда по-настоящему не умирают.

========== Глава шестнадцатая ==========

Целый месяц проходит в изнурительных занятиях по окклюменции, от которых у меня постоянно жутко болит голова (мы с Гарри должны научиться безупречно защищать своё сознание), и в бесконечных репетициях убийства директора, местом которого он выбрал Астрономическую Башню. Мы с профессором Дамблдором и профессором Снейпом оттачиваем каждое движение, реплику, взгляд.

— Ну же, мистер Малфой, соберитесь, Ваша рука так дрожит, что палочка ходит ходуном. Ваша тётушка будет чрезвычайно недовольна Вами. Давайте сделаем перерыв. Возьмите-ка лимонную дольку!

Салазар всемогущий, меня уже мутит от одного вида этих долек! Гарри никогда нет с нами на этих репетициях. Впрочем, и меня не приглашают, когда Дамблдор о чём-то договаривается и что-то долго обсуждает с Гарри. Старый интриган никогда не складывает все яйца в одну корзину. Весь план целиком известен только ему одному.

*****

Наконец Дамблдор объявляет, что мы готовы. Завтра они с Гарри отправляются в какое-то чрезвычайно важное и опасное путешествие, цель которого известна только им двоим.

— Гарри пришлёт Вам Патронус, Драко, когда мы с ним вернёмся в Хогсмид. Вы незамедлительно сообщите Пожирателям, что час настал и откроете для них проход в Хогвартс. Мы с Гарри тем временем на мётлах доберёмся до школы и приземлимся в Астрономической Башне. Туда же подниметесь и Вы, чтобы мы с Вами могли порадовать наших гостей маленьким спектаклем. Надеюсь, Драко, Вы хорошо помните свою роль?

Сделав над собой усилие я киваю, меня сковывает холодный липкий ужас. Директор выглядит беспечным и совершенно безмятежным, словно это не ему завтра предстоит падать вниз с Астрономической Башни, получив Аваду в грудь.

— Ну же, приободритесь, — ласково укоряет он меня. — Боязнь сцены — это совершенно нормально для начинающего актёра. Лимонную дольку?