Улыбнувшись, Саске поднялся с постели и направился к гардеробу. Ему захотелось немедленно увидеть Сакуру, пусть он и обещал дать ей время подумать. В груди как-то странно и тревожно защемило, и первое, что пришло в голову: она могла быть в опасности. Конечно, дома ей ничего не угрожало, но если Сакура гуляла с собакой или по-настоящему встречалась с подругой? Саске забеспокоился не на шутку и, накинув куртку, кинулся к двери. Он ни за что не простит себя, если с ней что-то случится. С того момента, как узнал в Сакуре истинную, Саске обязался защищать её от всех угроз и оберегать от лишений. Для чего же ещё существовали альфы, как не для заботы о своих омегах?

***

Спеша к дому Сакуры, Саске представлял, как увидит её сидящей на подоконнике с книгой в руках или встретит прогуливающейся с Хао, и пытался взять себя в руки. Объективных причин для тревоги и волнения не было, но что-то не давало покоя. Он прибавил шаг и изредка чуть ли не бежал по пешеходному переходу и тротуару, стараясь не столкнуться со встречными людьми. Шестым чувством Саске ощущал, что ей угрожала опасность, и ни никакие логичные доводы не могли его переубедить. Повернув за угол, он оказался на её улице. Было довольно тихо, и ничто не предвещало беды, хотя именно в такие вечера чаще всего случались самые громкие преступления. Он замедлил темп и спокойно направился к дому Сакуры, старательно убеждая себя, что всё будет хорошо.

Остановившись у ворот, Саске посмотрел в её окно: в комнате ярко горел свет, но Сакуры на подоконнике не было. Может, она сидела на постели или ужинала на кухне, принимала ванну или кормила корги? В его голове мелькали десятки разных ответов, но ни один из них не был убедительным. Что же делать? Зайти к ней домой и удостовериться, что всё в порядке? Но что он скажет её родителям? Что пришёл передать индивидуальное домашнее задание? Звучало странно, но это лучше, чем переживать и паниковать по пустякам. Надёжнее проверить и показаться глупым, нежели потом горевать об упущенных возможностях. Для большей уверенности Саске решил сосчитать до десяти и прикоснулся к металлической ручке на воротах. В ту секунду, когда он мысленно произнёс «девять», на крыльцо в лёгкой куртке и летних кроссовках вылетела Сакура, глаза которой были наполнены животным страхом.

Кровь застучала в голове с бешеной скоростью, а в горле встрял комок. Она выглядела маленькой и напуганной, словно котёнок: большие уши были прижаты, хвост ― опущен, а ноги подкашивались при каждом шаге. Сакура огляделась, но не нашла ничего, что могло бы её защитить. Наверное, ей казалось, что она одна в целом мире. Саске дёрнул за ручку, и ворота распахнулись. Сакура вздрогнула и с ужасом посмотрела в его сторону, но, узнав Саске, с облегчением прижала руки к груди. Он протянул ей ладонь, и она стремглав бросилась к нему, крепко обхватив поперёк талии и уткнувшись носом в грудь. Саске успокаивающе провёл по её спине, желая узнать, что случилось, но благоразумно промолчал, пока она не заговорит. Шмыгнув носом, Сакура подняла голову: её губы и ресницы дрожали, а в уголках глаз скопились жгучие слёзы, которые она безуспешно старалась смахнуть, моргая. Несколько раз Сакура пыталась что-то произнести, но голос предательски пропадал. Покачав головой, она снова прижалась к нему. Её сердце билось не реже, чем у него, но методичные поглаживания постепенно успокаивали Сакуру.

Через минуту на крыльце появился мужчина средних лет. Он осмотрелся и, заметив Саске с Сакурой, с неодобрением окинул его взглядом. Саске отчим Сакуры тоже сразу не понравился: было в нём что-то холодное и отталкивающее. Мужчина скрестил руки на груди, а в его глазах мелькнули ревность и соперничество. Сакуре не стоило возвращаться к себе: мало ли что может случиться.

― Сакура, иди домой! Ты слишком легко одета! ― негромко произнёс он.

Она тихо выдохнула и, развернувшись, натянуто ответила:

― Всё в порядке! ― Сакура приподняла уголки губ в фальшивой улыбке. ― Я не замёрзла, скоро вернусь.

― Твоя мама будет ругаться, на улице ведь не лето.

― Не беспокойтесь, мы сейчас вернёмся! ― пропела она и, взяв Саске за руку, повела его со двора.

― Сакура! ― крикнул отчим ей вдогонку, но она не послушала его.

Некоторое время они молча шли в неизвестном направлении; вскоре Сакура резко остановилась, повернувшись к Саске. Из-за холода её губы стали почти синими, она дрожала и обняла себя рукой, чтобы немного согреться. Не говоря ни слова, Саске снял куртку и, надев на неё, заключил Сакуру в объятья.

― Я так понимаю, что твоей мамы дома нет?

― Верно, ― прошептала она, стуча зубами.

― И назад ты не вернёшься?

― Лучше замёрзнуть здесь, ― промямлила Сакура, посмотрев на него снизу вверх.

― Этого я тебе сделать не позволю! ― усмехнулся Саске и поудобнее перехватил её ладонь.

***

Перешагнув порог квартиры, Сакура прислонилась к стене и закрыла лицо ладонями. Ей было стыдно перед Саске: он стал свидетелем того, чего не должен был. С точки зрения постороннего человека отчим вёл себя очень подозрительно, и она не знала, как всё объяснить Саске. Муж матери никогда не приставал к ней, не обижал и не отпускал пошлых шуточек, а любые его странности она списывала на приближающийся гон. Хотел ли отчим защитить её от Саске, показать, что он здесь главный альфа, или что-то ещё? У неё не было ответа, а Саске обязательно его потребует. Только бы он не отказался от неё из-за этого ― такого позора она не переживёт.

Саске еле слышно подошёл к ней и, встав напротив, отнял руки от её головы. Выражение его лица было непроницаемым. Сердился ли он, переживал или мысленно клялся его убить? Саске коснулся щеки Сакуры и мягко улыбнулся. На душе стало уютно и тепло, и вместо проливного дождя зацвели душистые сады. Саске медленно наклонился и развязал шнурки на её кроссовках, Сакура покраснела и в качестве протеста замахала руками, но не смогла его остановить. Он снял с неё обувь и, аккуратно поставив ту в углу, взял у Сакуры куртку, сказав ей идти на кухню. Не желая с ним спорить, она отправилась дальше по коридору. Отыскав комнату, Сакура скромно села на край стула за столом в ожидании Саске. Раздевшись, он вернулся и спросил, какой чай она предпочитает.

― Почему ты ничего не спрашиваешь о случившемся? ― негромко начала она, глядя в спину Саске. Его молчание угнетало больше всего: о чём он думал, что планировал делать? Сакура знала Саске слишком плохо, чтобы предугадывать ход его мыслей.

― А что я должен спросить? ― ответил он, на секунду обернувшись.

― Ну, что-то вроде: «Он всегда себя так ведёт?» ― Она слегка склонила голову к плечу.

― Тебе его действия кажутся странными?

― Да, конечно, ― активно закивала Сакура.

― А мне ― нет.

― Почему?

― Сразу видно, что ты омега, ― проворил Саске, развернувшись, и, опёршись на кухонный гарнитур, указал на неё чайной ложкой. ― Ты абсолютно не понимаешь альф.

― Да, а что в этом такого. Хочешь сказать, что прекрасно разбираешься в омегах?

― Допустим. Во-первых, он не твой отец и не испытывает к тебе родительской любви. Ему, грубо говоря, на тебя наплевать…

― Не наплевать, как видишь, ― резко перебила она, нахмурившись.

― Подожди… Я не это имел в виду. Твой отчим не желает для тебя светлого и чистого будущего ― он воспринимает тебя исключительно как омегу.

― Но он никогда ко мне не приставал…

― А я и не говорил об этом. Дело в другом. Представь, что твой дом охраняет старый блохастый пёс, а тебе подарили молодого породистого кобеля. В любом случае бедолага взревнует, ему ведь совершенно ничего не светит, ― весело рассмеялся Саске, продолжив заваривать чай.

― Ты так думаешь?

― Мой отец и старший брат ― прирождённые альфы, а мать ― идеальная омега: тихая, добрая и порядочная. Когда бы к нам в дом ни зашли посторонние альфы, они всегда старались выпроводить их за дверь поскорее, потому что те зашли на чужую территорию.

Саске поставил перед Сакурой чашку чая, и она, недолго думая, сделала глоток.