В то утро Саске познакомил её со своей бабушкой. Минеко-сама оказалась милой и доброй старушкой, совсем не похожей на ту, что описывала Цукико-сан. Её волосы, собранные в пучок, были цвета снега по весне, на носу сидели очки в тонкой оправе, а грудь стягивало туго завязанное кимоно. Она с улыбкой поприветствовала их с Саске, поцеловала его в обе щеки и извинилась за вчерашнее отсутствие. С тактом и уважением Минеко-сама расспросила внука обо всех новостях и задала Сакуре несколько вопросов о семье. Бабушка Саске весь разговор держалась, как подобало истинной аристократке: с прямой спиной и без малейшего намёка на провинциальный акцент. В привычный для неё час в комнату вошла одна из служанок и пригласила её на чай. Учиха вежливо отказалась, но как только девушка в фиолетовом открыла рот, чтобы возразить, то бросила на неё ледяной взгляд и недовольно поджала губы. Служанка низко поклонилась и спешно закрыла за собой дверь. В ту минуту Сакура поверила каждому слову Цукико-сан о строгости порядков в их клане и несносном характере старших Учиха в былые времена.
После завтрака с Минеко-сама Саске провёл для неё экскурсию по замку, заметив, что члены семьи делали это исключительно в редких случаях, и отвёз домой. Когда Сакура после недолгого, но насыщенного событиями приключения оказалась в своей комнате, то перво-наперво закрыла на замок дверь и подошла к зеркалу. На шее цвело несколько кровоподтёков, оставленных Саске, которые скрывали только распущенные волосы и высокий ворот пальто. Сняв верхнюю одежду и развязав пояс платья, Сакура нанесла на кожу тональный крем и равномерно распределила его. Косметика идеально скрывала метки и приглушала природный секрет, но аромат альфы удалось устранить лишь специальной туалетной водой, не имеющей запаха. Весь день она беспокоилась, что родители узнают обо всём, особенно напряжение возросло во время семейного ужина. Сакура боялась, что ложь просочится наружу, поэтому кратко рассказала, как с удовольствием встретилась с подругой. Мебуки не стала задавать никаких вопросов ― только кивнула, продолжив ужинать. Скорее всего, она заподозрила что-то неладное, но благоразумно промолчала, понадеявшись, что дочь, как обычно, всё расскажет наедине. А вот отчим вёл себя очень странно: пристально смотрел на неё, несколько раз намеревался о чём-то спросить, но останавливался на полуслове, водил носом по воздуху, пытаясь почувствовать её секрет. Возможно, скоро у него начнётся гон и на этом причуды прекратятся, но в глубине подсознания у Сакуры закралась мысль, что он каким-то образом почувствовал появление альфы в её жизни и начал ревновать. Подобная идея казалась глупой и надуманной, но дверь в комнату она решила постоянно держать закрытой. Кто знал, что творится у альф в голове?
― Сакура, ― послышался мужской голос снизу.
― Только не это, ― прошептала она, поднимаясь с кровати.
***
Сидя за письменным столом, Саске читал книгу о японских замках, где в одном из разделов красочно изображалось их фамильное поместье. Информации об имении Учиха было не так много, но сам факт упоминания о нём польстил его эго. С самого детства он искал и собирал книги, в которых отмечались заслуги далёких предков, и, конечно, мечтал когда-нибудь войти в историю наравне с ними, чтобы потомки с уважением повторяли его имя. На краю стола располагалась стопка учебников, необходимых для сдачи приближающейся сессии. Каждую книгу Саске прочитал уже по разу, а понравившиеся ― по два или по три, поэтому в них торчало множество стикеров и закладок. Основной предмет ― историю ― он знал довольно хорошо, но разные авторы подавали одни и те же моменты по-своему, называя неочевидные причины событий и их неоднозначные итоги. С чем-то Саске безоговорочно соглашался, а каких-то учёных навсегда вычёркивал из виртуального списка авторитетов. За экзамен он не беспокоился вовсе, зная, кому будет его сдавать, и все любимые вопросы преподавателя. К другим предметам Саске надеялся подготовиться довольно быстро, полагаясь на отличную память и высокий средний балл.
Коснувшись уголка разворота и мечтательно зажмурившись, Саске представил, что уже стал хозяином поместья. Он мысленно прогулялся по своим владениям, где каждый из слуг поприветствовал его, низко поклонившись, и заглянул в любимые места. Но куда бы ни пошёл, Саске везде сталкивался с Сакурой: в саду она с моста смотрела на маленьких золотистых рыбок в пруду, на энгаве играла на сямисэне, а в спальне гладила его по волосам, что-то мелодично напевая. Сакура была одета в дорогие шёлковые одежды, носила на голове высокую причёску и загадочно улыбалась ему. Саске не хотел покидать этот воображаемый мир, в котором она была так близка и очаровательна, однако, открыв глаза и не увидев её рядом, заметно расстроился. Поднявшись с кресла и взяв книгу со стола, он лёг на кровать, вытянув ноги. В последнее время Сакура почти не покидала его мыслей: он вспоминал о ней, когда пил чай или кофе, принимал душ и ложился спать. В сознании складывался её идеальный образ без мельчайших недостатков, воссоздавался мягкий голос и теплота прикосновений. Ему было нелегко признаваться даже самому себе, что впервые в жизни он по-настоящему влюбился. Но от этого на душе становилось приятно и спокойно, будто так и должно быть всегда.
Последние две недели он жил в их общей с братом квартире: следил за порядком, поливал немногочисленные цветы и оплачивал пришедшие счета. Итачи тем временем находился в родительском гнезде, где практически ничего не напоминало о болезненном расставании. Встречались они часто, а переписывались в социальных сетях почти каждый вечер, делясь новостями. А вот с Сакурой он не общался уже несколько дней: в университете они не пересекались, на выходных не сталкивались на улице и не отправляли друг другу сообщений. Саске не пытался её избегать и не стыдился того, что случилось, ― просто хотел дать ей время, чтобы она всё обдумала. Когда они расставались в то дождливое утро, он сказал ей, что будет ждать от неё SMS, как только она отважится на нечто большее. Саске уже около ста раз проклял себя за эти слова и постоянно рвался ей написать, но тут же решал дать Сакуре ещё пару дней на раздумья. Приподнявшись на подушке, он достал из-под неё свой дневник и вынул из него недлинную каштановую прядь. Локон пах лучше и насыщеннее, чем предыдущие: терпкой корицей, ореховым маслом и сосновыми иголками. Но, что самое удивительное, в её индивидуальный коктейль вмешались специфические ноты его аромата: перечная мята и сладкий лайм. Теперь запах Сакуры стал богаче и интереснее, но, что гораздо важнее, он пометил её на этом тонком, едва уловимом уровне.
Расстаться с ежедневником Сакуры оказалось намного труднее, чем представлял Саске. Раньше он читал его перед сном и когда одолевала бессонница, по утрам перед учёбой и в перерывах между уроками. Некоторые страницы он заучил едва ли не наизусть и пару раз чуть не пролил на них кофе. Саске перестали раздражать те места, где она называла его бессовестным и бесполезным, ― они даже начали забавлять. Почерк Сакуры начал казаться ему эталонным, а смайлики на полях ― немыми свидетелями её шаловливых мыслей. Иногда, лёжа на диване или в ванне, он расслабленно закрывал глаза и отдавался чувствам, вдыхая пахучий след истинной хозяйки. К сожалению, тот со временем стал тускнеть и беднеть ― это было основной причиной, почему Саске вернул ей блокнот. В глубине души он надеялся, что Сакура снова напитает записную книжку своим секретом и Саске получит его назад с новыми записями. Но на случай, если этого никогда не произойдёт, он сфотографировал каждый лист, продолжив привычные ритуалы.
Взмахнув прядью перед носом, Саске откинулся на постели и удовлетворённо улыбнулся. Природа никогда не ошибалась и создала для него непревзойдённую во всех аспектах пару. Сакура была милой и доброй, не встречалась ни с кем до него и имела традиционные взгляды на жизнь, семье она тоже очень понравилась, особенно требовательной бабушке и дальновидной Цукико-сан. Накрыв лицо книгой на развороте с фамильным замком, Саске вновь мысленно оказался в родовой обители. В одной из отдалённых и уединённых комнат он встретил полуобнажённую Сакуру в роскошном кружевном белье. Она пригласила его выпить чай, но каждой фразой и действием неоднозначно намекала на многообещающий финал. Саске медленно возбуждался, и желание овладеть ею становилось всё сильнее. Он мог бы сделать с ней в своих фантазиях что угодно, помогая себе руками для точного воспроизведения чувств и эмоций. Но идея заняться мастурбацией почему-то показалась мерзкой и пошлой. Теперь ему стало этого мало: он был готов ждать сколько угодно, чтобы воплотить взрослые мечты в реальность. К тому же после воздержания всегда наступал более яркий и длительный оргазм.
