В автобусе не было такого. Вадим должен был признать это. Они украсили его внутри, оборудовали всем, чем надо и стали представлять, что это их дом. Но это конечно было не правдой. Не смогли пассажиры «Вояжа» выделить ему той же любви, что и хозяева этой квартиры своему жилью.

Как не украшай тюремную камеру, она всё равно останется местом неволи. Не Вадим, не Арина, не остальные решили, что будут жить в том автобусе. За них решила судьба, величайший тиран в истории. А там, где есть неволя, уюту и любви, трудно появится.

Алес прошёл на кухню, а Васильев со Стёпой в гостиную. Здесь уже побывали другие люди. Давно. Следы ботинок успели, стать ели заметными от слоя пыли. В тумбочках и шкафах порылись со знанием дела, но погрома не устроили. Наверное, люди хорошие попались, просто страдающие, как и все, а возможно, что просто боявшиеся шуметь.

В окно лезли ветви и стебли, скрывающие происходящее за ними.

— Может, в другую квартиру пойдём? Здесь походу уже позняк чёта искать? — Спросил Стёпа у Вадима.

Васильев кивнул.

Двое вернулись в прихожую. Алес присоединился к ним через полминуты.

— Пусто. — Сказал он.

Первый этаж обчищали медленно, не шумя сверх меры. Запертые двери взламывали ломиком, но если его мощи не хватало, стреляли по замку из пистолета с глушителем.

Стащить удалось не многое, ведь многое, уже было стащено. Жалкие остатки еды, не влезшие убегающим жильцам в сумки, завалявшиеся не там где надо и потому забытые лекарства. Прострочки тоже хватало, разной, от вот только недавно перешедшей черту годности, до неприлично старой, не выкинутой от лени, или плохой памяти.

Со вторым этажом разобрались быстрее. На нём, все двери кроме одной были не заперты. Присвоенное, собирали в сумки, чемоданы и пакеты. Стёпа их брал и быром относил в автобус.

Люди брали не только еду, лекарства и прочие очень полезные, жизненно важные вещи, но так же предметы для досуга: шахматы, шашки, иные настольные игры, книги, журналы, кроссворды. Человек должен иметь возможность отвлечься от ужасов в такие тяжкие времена.

Третий этаж видимо, раньше был заселён самыми ответственными личностями. Они все двери заперли наглухо.

Стёпа размял руки, взял лом и вломился в первую квартиру. Не сразу, измучив себя и инструмент, вспотев и покраснев.

Когда дверь поддалась, Стёпа стукнулся каской о стену и чуть не упал.

— Хе, Стёп, ты себе башку сдуру не пробей. — Усмехнулся Вадим, входя в квартиру вслед за Алесом.

Парень смутился и вздохнул.

В этой квартире совсем недавно имелась жизнь. Посреди прихожей стоял стул. На вешалке, среди головных уборов висели противогазы, прорезиненный плащ, ружьё МР-153 и патронташ.

Через щель приоткрытой двери в туалет, было видно сваленные друг на друга мешки с мусором. Ванная использовалась по назначению. Под потолком висело высохшее бельё.

Небольшая, но комфортная кухня показывала, как бедственно жили в этой квартире люди. Раковину заполняли грязные тарелки. Вокруг обесточенной, как и всё здесь, микроволновки, выстроились консервные банки. Стол держал на себе лишь блюдце и наполовину оплавленную свечу.

Алес провёл рукой по покрывающей стол клеёнке в горошек.

— Кто бы тутай не жил, его нет уже не-делю. — Сказал поляк.

— Тогда мы пошли осматривать. — Сообщил ему Вадим и вышел из кухни. — Стёп, обыщи гостиную, а я спальни проверю.

— Ок. — Не стал спорить парень.

Спальни было две. Первая служила верой и правдой супругам. Большая неприбранная кровать, занимала значительное количество места в ней. Зеркало на шкафу, отражало явившееся на улице солнце, выглядывающее из-за закрытых штор. Телевизор на стене, притянул к себе, всю пыль какую мог. Под ним стоял самодельный мемориал, или что-то вроде того. Куча свечей были расставлены на тумбочке, вокруг фотографии женщины с короткими светлыми волосами. Фотографию удерживала от падения, икона Богородицы.

Здесь случилась трагедия, как и в каждой квартире данного поселения, как и в каждом жилье, попавшемся на пути «Леса». Своя, такая же страшная и душераздирающая, как у многих и у многих, до, вовремя и после этого.

Вадим проверил шкаф, кинул на кровать то, что приглянулось. Нашёл немного старой одежды подходящей для беременной, много носков: строгих, в клеточку, в крапинку, со всем уж не серьёзных, забавных.

В отдельной коробке, нашлись детские вещи, для девочки. Тоже старые, из двухтысячных. Васильев всё вывалил на кровать, в одну кучу. Потом простыню как мешок использовал и вынес добро в прихожую.

Вторая спальня ещё на входе была с изюминкой. На двери красовалась надпись: «Без стука не входить!».

Вадим вошел, не постучав и сразу остановился. На одноместной кровати, лежало прикрытое одеялом тело. Из-под ткани, торчали лишь длинные светлые волосы лежащие веером, и почерневшая рука.

Труп. Рядом со светильником валялась пустая и смятая пачка снотворного.

Васильев сглотнул и начал своё дело. Обыскал ящики, шкаф, компьютерный стол. Ничего подходящего не было. Только вещи для тоненького подростка имелись, и интересные исключительно ему.

Со стен на Вадима смотрели кумиры сегодняшних подростков, на полках стояла подростковая литература и учебники. А так же кое-что сокровенное. Дневник с серой обложкой, обклеенной наклейками из разных лет жизни толком не пожившего человека.

Почерк на белых становился всё лучше с каждым годом, но информация оставалась такой же, искренней, секретной. Мысли о прошедшем дне, о родителях, о мальчиках, о нравящемся и не нравящемся.

Взрослому мужику такое чтиво было не интересно, по крайней мере, пока он не листнул к числу месячной давности. «Видела в инете посты о странной херне у немцев…».

— Я же написала, без стука не входить. — Услышал Вадим шёпот за спиной и резко обернулся.

Тело лежало на месте, в той же позе. Почудилось? Нет, что-то зашевелилось под одеялом. В области туловища. Как будто забулькала вода на огне, вылилась из кастрюли и начала разливаться. Шевеление зашло за пределы тела, поползло к краю кровати.

На свет выползли чёрные жуки и немедленно полетели в сторону Вадима.

Васильев задом наперёд выбежал из спальни и хлопнул за собой дверью.

— Что прои-за-шло? — Спросил прибежавший Алес.

— Надо убираться из этой квартиры к хуям. — Расплывчато и нервно ответил Вадим.

Проверку подъезда закончили через час. С домом помучались до позднего вечера. До заправки не пошли, устали как черти.

Арина помогла снять мужу комбез и подвела его к тазику с тёплой водой.

Вадим отлепил от себя футболку, помыл голову, подмышки, да завалился на кровать. Уставшее тело словно ушло в матрас, приросло к кровати.

— А тут у тебя что? — Спросила Арина, доставая что-то из поясной сумки.

Она вытащила дневник. Вадим думал, что бросил его в той квартире.

— Я это, нашёл, в доме. — Устало сказал Васильев.

— И сюда принёс? Зачем? У нас тут есть чтиво получше, записей девочки подростка. — Удивилась жена.

— Если тебя это не интересует, тогда отдай. — Вадим забрал у любимой вещицу и отвернулся к стенке.

Чтобы найти искомую страницу, Васильев был вынужден снова полистать.

Нашёл:

«14 июня 2020.

Видела в инете посты о странной херне у немцев. Нюрнберг вроде эвакуировали. Люди погибли. Пока толком не объяснили, что случилось».

Вадим о произошедшем дерьме через телик узнал, утром четырнадцатого. В интернете потом информацию перепроверял. Все источники разное говорили. Кто о теракте, кто о промышленной аварии, или войне. Лишь самые редкие очевидцы во всю глотку орали о чудовищных деревьях, разрушающих город. Им сначала никто не поверил, у виска покрутили, и адекватные версии стали рассматривать.

Следующие за четырнадцатым два дня, Васильев пропустил. Там одни подростковые интриги были.