Мужик держался только благодаря сыну. Не мог он того бросить. И ради этого, был готов работать как проклятый. Чтобы инсулин вовремя получать, чтобы больного мальчика не загружали работой, и дальше продолжали держать у личного радиста Клыка.

— Всё? — Заглянул в помещение Радар. Голос у него был прокуренным, жёстким.

— Дверцы только осталось поставить. — Ответил Вадим, смотря в пол.

— Тогда быстрее заканчивайте и в следующую комнату идите! — В последний раз рявкнул арестант и пошёл за другими следить.

За несколько часов, управились. До обеда было ещё далеко, и начальство решило, что нехер пролетариям на жопах сидеть.

Погнали рабочих в северную часть колонии, арматуру, да мешки таскать. Важным делом, между прочим, заниматься.

Зеки, стены вдоль периметра укрепляли и возвышали, колючую проволоку под напряжением вешали. Для таких дел, у них здесь всё было. Своё небольшое производство железобетонных конструкций, сварочные аппараты, инструмент, техника, и спецы.

Вадиму на пару с Алесом, приказали мешки в газель грузить. Мешков тех пара десятков валялось, тяжеленых, практически не подъёмных. Васильев и поляк вдвоём за один мешок брались, и тащили. Пальцы от тяжести жгло, они не хотели разгибаться, спины ломило.

Один мешок погрузили, а ощущения у обоих, как будто всю работу проделали.

Сильные, но истощённые, голодные мужчины, ходили туда-сюда, с мешками наперевес, сгорбленные, от тяжести их, и жизней своих.

Каждый брел, как мог, держался, ведь у всех была причина бороться, прожить ещё хоть день: жена, дети, просто любовь к жизни. Однако сил хватало не у всех.

Кто-то падал, не в силах больше стоять. С такими долго не морочились. Если после пинков не встал, то тогда получит арматурой по башке и отправится за стену.

Задохлики, шибко больные, инвалиды, старики, дети, или давно уже померли, или прислугой у хозяев служат.

Рабочие услышали свисток.

— Всё! Хватит с вас пока! Пришло время хавчика! — Сказал священные слова Радар.

Бригада змейкой пошла в столовку, через всю колонию. А там жизнь бурлила, сажались овощи, строились оборонительные сооружения, производился различный досуг. Одни зеки в футбол играли, другие в картишки, третьи из часовни выходили. Иные, только от баб вернулись, или с дежурства на вышке. Хорошо зекам здесь жилось, не поспоришь. Самая тяжёлая и грязная работа на плечи других взвалена, жратвы много, оружия достаточно. М-да, хорошо рабовладельцам, при рабовладельческом строе.

В столовой народу было как тараканов. Потная, вонючая, грязная очередь, толстой кишкой проходило по половине свободного пространства помещения. Во второй половине, голодная масса, расщеплялась на отдельных людей, или группки, и рассаживалась по столам.

Звуки чавканья и звона посуды, рикошетили от стен, залетали в уши, усиливая ощущение голода. Но в тоже время, запах местной бурды, называемой едой, это самое ощущение притупляло, превращало в чувство тошноты, по крайней мере, для сытых зеков.

Бригада встала в очередь.

Люди кричали, размахивая над головами мисками и ложками, толкаясь и матюгаясь далеко не только на русском. Лица разных национальностей и рас, искажал голод и дикая усталость. Они хотели только успеть пожрать.

Ещё может месяц пройдёт, и от них не останется ничего человеческого.

Повара накладывали жратву как можно скорее, а голодающие рабочие, жрали бесцветную дрянь прямо на ходу.

Столов хватало не на всех. Работягам это не мешало. Им и бетонного пола хватало. А если не было места, чтобы и на пол сесть, то и это не беда. Есть можно и стоя.

Бригада Вадима получила пищу через двадцать минут. На тот момент, свободным остался не больших размеров участок, посреди прямоугольного пространства столовой.

Алес, провёл доверенных ему людей к тому месту и усадил, плотной кучкой, поближе друг к другу.

Пол, как место сидения, отчасти стал уже привычен. В камерах работяг, из предметов быта, имелись только плохонькие матрасы. Они делали удобство от процесса сидения и лежания, комфортным ровно на столько, чтобы человек чувствовал постоянную нехватку удобства. Чтобы та зудела во всём теле, мучала, изводила. Тебе вроде бы и мягче, чем на голом полу, но недостаточно. Тело после сна всё равно затекает и болит, а разум, вспоминает времена месячной давности, и мягкий матрас из гипермаркета «Самобранка».

Вадим набирал бурды целую ложку, горой, и клал в рот. Жевал не долго, ибо даже оголодавшая личность, вполне имеет шансы проблеваться от долгого держания во рту, неприятной субстанции.

— К этому хотя бы кетчупа. — Сказал за спиной Васильева Рустам. — Он бы перебил этот вкус.

— Его ничто не перебьёт. — Проговорил Вадим, глотая жратву.

— Не мешай мне думать о том, что это херь, вкусная, хоть в каком-то виде. — Выдавил из себя шутейку Рустам. Без улыбки конечно.

— Ешьте. — Строго и с очень сильными акцентом, сказал Алес.

Поляк немного научился говорить по-русски, искажённо, с перебоями, и постоянным переходом на родной язык при гневе.

— Да ребят, в камере наговоритесь. А щас лучше не надо. Побьют ведь. — Тихонько пискнул Марк и резко посмотрел по сторонам. Кажется, никто из охраны не услышал.

— Если ты не заметил, тут все болтают. — Подметил факт Рустам.

— Но мы не все. Мы, бригада четыре. Мы проблемная бригада. — Сжался от собственных же слов Марк.

— Трус ебучий. — Высказал своё мнение Рустам.

— А ты не трус, а? — Вдруг вскочил один из их бригады. Илья. Крепкий и стойкий мужик. — Если б ты тогда блять газанул, а не тем уёбкам дверь открыл, мы бы уже были далеко отсюда! — Слишком сильно повысил голос Илья.

Народ по всей столовке попритих. Охрана пока не вмешивалась. Радар даже улыбнулся.

Рустам не знал, что сказать на слова приятеля.

— Чё молчишь сука?! Мы же из-за тебя здесь, гнида! А ты рот свой раскрывать смеешь! — Илья непроизвольно пнул Рустама в бок.

Бывший шофёр автобуса не смог вытерпеть такого и тоже поднялся на ноги.

— Тебе въебать что ли?! — Крикнул он на обидчика. — Ну, давай, проверим на один ли только пиздёж, ты годен!

И двое сцепились, глотки друг другу рвать принялись, морды в алый и синий красить.

— Успокоиць сен! — Приказал Алес, хватая Илью. Но мужик вырвался, оттолкнув поляка, и снова набросился на Рустама.

Илья попал в челюсть, скулу, глаз. Рустам был слабее, и его удары казались сильными шлепками, по сравнению с дробящими всё и вся, ударами соперника.

Зека поглядели малёха, поглумились, похохотали, и принялись за работу.

— Прекратить! — Взревел Радар. Его дубинка, проделал круговое движение, и врезалась в затылок Ильи. Потом, произвела аналогичное движение в обратную сторону, и выбила три зуба Рустаму.

Оба соперника на полу. И обоих же, пинает охрана.

— Когда говорили мне о дисциплине вертухаи, я от их слов плевался. Но теперь я их понимаю. — Сказал Радар. — Дисциплина, порядок нужны, а не то вот такое говно как вы, мозги ебать начинает. Ты и ты, отвести их в лазарет. Рано ещё их арматурой. Им ещё работать и работать.

Вадим и Алес взяли избитых друзей. Им выдали эскорт из пары зеков, и повели в лазарет.

А там, чистота, порядок. У Вадима аж скулы свило, так давно он не видел настолько уютных помещений. С самого побега из дома.

Медперсонал, состоял из пятерых человек, разного уровня квалификации. В стройные ряды местных врачей, затесались, как отличные специалисты своего дела и просто неплохие знатоки, так и ветеринары.

Последних гоняли, по всей колонии, заставляли лечить чернорабочих и собак, от чего они иногда от тех и других не шибко отличались

Ровно один спец, занимался лишь самыми серьёзными случаями, и лично проверял здоровье пахана.

Ну и двое, вернее две медсестры, сидели в лазарете, да лечили болячки зеков и сильно побитых рабочих.

Одной из этих медсестёр, была Ксения. Слегка похудевшая на тюремных харчах, но не так как пришедшие к ней знакомые. На плечи у женщины, как и положено, был накинут белый халат. Под ним покоилась полосатая футболка и синие штаны, от спортивного костюма фирмы «Спрингбок».