— Сказали, что сегодня вечером или завтра утром. И ещё сказали, что это зависит от решения опекуна, — он ведёт плечами и неловко смотрит на свои руки. Киму всё ещё непривычно от мысли, что ему действительно дадут жильё, будут кормить и присматривать, пока он не сможет найти работу и делать что-либо самостоятельно. Ему непривычно от того, что незнакомые ему люди помогают ему и вытаскивают из трудных жизненных ситуаций, словно они должны.

— Тогда я пойду сейчас к главе отдела и подпишу документы о выписке, — говорит Гук. Он так же, как и его новый сожитель, не до конца верит в сложившуюся ситуацию. Он ненавидит, когда нарушают его личное пространство и когда кто-то находится рядом больше двенадцати часов, но теперь ему придётся не просто терпеть старшего несколько месяцев подряд, но ещё уделять ему внимание и помогать во всём, начиная от передвижения и заканчивая приготовлением еды, пока он окончательно не придёт в себя.

— Прямо сегодня? — удивляется русый. — Я… Думал, я останусь сегодня тут…

— Хочешь остаться?

— Ну… — мямлит Тэхёна, и Чонгук терпеливо напрягает слух, чтобы разобрать, что этот подросток в теле взрослого пытается ему нашептать. — Не особо.

— Значит, сегодня. Я пошёл разбираться с документами, а тебе посоветую собрать вещи уже сейчас, на всякий случай, — говорит Гук и встаёт с места, помахав на прощание всё ещё надутой Ёнхи. Он прячет дрожащие руки в карманы старого пальто, которое отрыл в недрах платяного шкафа. Он очень любит чёрные вещи и строгий стиль, а это пальто не подходит ни к первому пункту, ни ко второму, но его подарила Дженни на его двадцать третий день рождения, и с момента покупки он ни разу его не надел. Но, видимо, настал тот самый день, когда приходится поменять что-то в своей жизни и выйти из зоны комфорта. Это же касается и того, что он даёт согласие на проживание у себя. Скорее всего, ему придётся приютить и Джухён, чтобы брат и сестра снова могли быть рядом и видеть друг друга. И на что только он подписывается?

Чонгук оформляет выписку парня не больше получаса. В итоге ему выдают документы и новую медицинскую карту парня, в которую он вкладывает справку. Он решает до вечера не тянуть, так как у него ещё будут дела, и если и ехать с Тэхёном домой, то сейчас, ибо завтра ему не хочется снова кататься по городу, так что он уверенно направляется к нему в палату. Парень стоит у окна, и эта картина уже такая привычная глазу, даже в некоторой степени родная и обыденная. Ким сразу оборачивается, волнительно поднимая взгляд на вошедшего.

— Что ж, поздравляю тебя с выпиской, — Гук демонстрирует старшему карточку, из которой торчат концы справки. — У тебя есть сменная одежда? Вряд ли тебя пустят в больничной форме.

— Э-э… Да, она в шкафу, — запинается парень.

— Я жду в коридоре, — психолог отчаливает за дверь и подходит к зоне отдыха, располагаясь на одном из диванов и смотря в широкое окно. Перед глазами немного плывёт и голова трещит, хочется лечь спать и забыть обо всём на свете, но сегодня его такое блаженство точно не ожидает, потому что впереди ещё куча дел. Хотя бы доехать до Дженни и забрать малышку, чтобы привести их всех домой и убедиться, что они будут в безопасности. Он шмыгает носом и сглатывает, горло больно пульсирует. Мужчина роняет голову на спинку дивана, устало обводя взглядом крыши торговых центров, магазинов, ресторанов. Квартира молодых Кимов сгорела, все их вещи в том числе, и Чонгуку нужно будет уломать Дженни прошвырнуться с «подкидышами» по магазинам, чтобы купить им новую одежду и обувь. Делиться своим гардеробом Гук не особо хочет, потому что он состоит почти полностью из его любимых вещей, хотя среди них можно откопать что-то светлое и нежное, что когда-то дарила Дженни.

Тэхён выходит в одежде, что была на нём в тот самый день: футболка, брюки и длинное, чёрное пальто, которое он повязывает на талии. Очень тонкой, худой талии, и Чонгук нервно сглатывает, думая о том, что в этой больнице совсем не кормят или не следят за тем, едят ли пациенты. Вообще, сам он стал таким же тощим и даже не пытался исправить это, но со стороны болезненный вид парня вызывает жалость. Теперь он немного понимает Дженни, которая каждую их встречу прямо в лоб ему говорит, что пора начать есть и идти в зал. Они молча спускаются вниз и идут до автомобиля Гука, Тэхён неловко просит разрешения сесть спереди.

— Сегодня у меня есть много дел. Есть ли место, в которое ты хотел бы съездить в первую очередь? Я… могу отвезти тебя завтра, — неловко собрав волосы в хвост, спрашивает младший, стараясь не сталкиваться взглядами. Он заводит машину и пишет короткое сообщение Дженни, что он едет к ней забрать ребёнка.

— Я бы хотел поесть кровяной колбасы и токкпоки. Неважно, где, — волнительно обивая ритм пальцами по своей коленке, Тэхён поглядывает в зеркальце, смотря на отражение лица Гука. Парень выглядит немного сконфуженным, вдобавок к этому сонным и больным. Вообще, Ким давно заметил, что младший выглядит плохо, что у него есть мешки под глазами, и вены на его руках сильнее видны из-за худобы, хотя в первый день после комы он такого в нём не помнит.

— Э-э, да, конечно, — кивает парень.

Всю дорогу они молчат, слушая по радио последние новости Сеула. До квартиры сестры немного, они быстро приезжают и останавливаются на цокольном этаже апартаментов, выходят на прохладную закрытую парковку. Оставлять парня одного ему страшно, поэтому Тэхён идёт вместе с ним. Они поднимаются на нужный этаж, Гук звонит в дверь определённое количество раз, как делает всегда, чтобы сестра поняла, кого прибило волнами к её квартире. Им открывают почти сразу, Дженни в костюме и уже собирается куда-то идти, девочка стоит в прихожей и обувается.

— Я уже собиралась уходить, ещё пара минут — и вы бы опоздали, — говорит она, отходя от двери и помогая девочке обуться. Джухён поднимает голову и смотрит на старшего брата, что застывает в дверях, и на её лице расцветает приятная, милая улыбка, а глаза наполняются блеском и крохотными слезами.

— Оппа! — она с разбегу запрыгивает на него, крепко обнимая. Ким удивляется такому внезапному порыву, но подхватывает её на руки и не опускает на пол, чувствуя, как она волнительно прижимается к его груди и болтает ножками за спиной.

— Почему не сказали, что приедете? Тебя уже выписали, да? — Дженни закрывает дверь на ключ, и они все спускаются на нулевой этаж, где располагается парковка.

— Я писал тебе, — Гук идёт рядом с Тэхёном, приглядывая за каждым его шагом. В его голове поселяется страх того, что он может на секунду отвлечься, моргнуть, — и с ними уже что-то случится.

— Оу… Да? Наверное, телефон сел, — младшая Чон улыбается и пожимает плечами.

Мужчина сажает обоих детей к себе и закрывает за ними дверцы, а сестра зовёт его на пару слов, раз уж они встретились.

— Чонгук… Почему ты не берёшь трубку?

— Прости, у меня очень много дел. Мне было некогда, — старший нервно трёт нос, кое-как выдерживая проницательный взгляд сестры.

— Был занят разборками? Я знаю, что ты эпично поругался с мамой, — вздыхает она, массируя виски.

— Я… Я не знаю, что она тебе там наговорила, но…

— Оппа, я не хочу быть посредником между вами. Лучше расскажи мне об отце. Он… правда смотрит мои репортажи? — её пугает, что вероятный ответ будет не таким, который она хочет услышать.

— Да… Он отслеживает все убийства в городе. Хочет помогать мне, — усмехается старший.

— Так значит, меня он смотрит ради тебя?

— Нет, я так не сказал. Хирург перфекционист, и он бы не смотрел тебя, не будь ты лучшим репортёром в городе, — мягко улыбается парень. Дженни кажется, что брат просто подлизывается к ней, чтобы не получить по голове за свой язык. — А почему ты спрашиваешь?

— Я… хочу взять у него интервью.

— Должен сказать, что это просто ужасная мысль, — Чон дёргает бровью и прикусывает губу, понимая, что девушка не шутит.

— Вовсе нет! Мои идеи на работе вечно отметают, а это сможет внести меня в ближний круг.