— Доверительные, — уклончиво отвечает он, сверкнув серыми глазами в свете свечей. Мужчина затягивается сигарой и задумчиво выпускает серый дым в закрытое окно, что покрыто красивыми морозными узорами.

— Нельзя просто так построить доверительные отношения. Она потребует что-то и от тебя, — недовольно отвечает он спустя продолжительное время. Китаец не двигается, хотя колени сильно болят от прижатия к полу, а ступни ноют под тяжестью тела в тесноте новых чёрных туфель. — Если что-то пойдёт не так и ты оступишься… Я не думаю, что тебе стоит напоминать о последствиях.

— Разумеется, босс, — кивает Цзы. Ким жестом указывает ему в сторону двери, и подчинённый слушается, выходит на онемевших ногах в коридор. Стоит дверям за спиной закрыться, он облегчённо выдыхает и ведёт плечами, хрустит шеей и убирает волосы назад, раздражённо фыркая. Сокджин хоть и его босс, но кретин тот ещё.

«Посмотрим, кто в этой битве останется победителем. Ты ведь не знаешь, что на тебя многие ведут охоту, Сокджин», — Тао улыбается, толкая язык за щёку, и смотрит на беспристрастных охранников начальника, которые стоят неподвижно, как статуи, и на их лицах не отображается ничего. Словно они лишены чувств, эмоций и души. Тао покидает здание в противоречивом настроении, прыгая в свою любимую машину и любовно протирая ладонью бардачок. Внутри пахнет хвоей и лесом. Он расслабляется в кресле, поправляет куртку и откидывается на спинку, закрывая глаза.

Может ли он покончить со всем этим, или он не сможет жить без убийств и преступлений? Естественно, он безумно любит мучить людей, крутить ими, как кукловод, но ему не хочется подчиняться и быть собакой на поводке, которой он является сейчас. Ему хочется власти, хочется держать в своих руках больше, чем у него есть сейчас. Он не хочет стоять на коленях и гадать, будет ли начальство милостиво к нему или проявит крайнюю жестокость. Хочется свободы. Хочется чувствовать, что ты принадлежишь самому себе, а не кому-то, кто сможет в любой момент сжать тебя в ладони и раздробить на миллионы кусков.

После семьи Ким, своего последнего задания, которое он делит с Джихёком, Тао рассчитывает на увольнение, и чем раньше он закончит, тем раньше сможет стать свободным.

◎ ◍ ◎

Кофеварка журчит, вливая в кружку с миндальным молоком очередную порцию кофе. Этой ночью Чонгук спит больше, чем за последние несколько недель, но к утру его бьёт озноб и поднимается температура из-за того, что домой ему пришлось ехать по собственной вине в одном костюме. Однако этот момент не мешает ему находиться на работе и продолжать расследование. Ему хочется снова вернуться к прошлом делу и съездить домой к отцу Вонён, пересмотреть видео с его допроса, но Хосок сильно давит на него из-за новой работы и снова не даёт шагнуть влево и вправо. Кстати, о Хосоке: он только что перешагивает порог офиса Сомун, подтягивая свои брюки и снимая с себя куртку.

— В больнице сказали, что наш фотограф стабилен, несмотря на прогноз Гука, — начинает он, бросая неоднозначный взгляд на улыбнувшегося коллегу. Они вдвоём заходят в рабочую зону, в которой уже сидит Джису за своим компьютером, работая с картой памяти и распаковывая архивы. — Девятнадцатый участок расследует наезд. Машина была без номеров, проверка записей с камер займёт время.

— Модель и Аланд сцепились пару дней назад, — Джису откидывается на спинку кресла, раскрыв одно из изображений на полный экран. Мужчины становятся позади неё, рассматривая симпатичную длинноногую девушку в изумрудном платье и её горе-любовника, что стоят в сумерках посреди улицы и беззастенчиво ругаются. — Он заснял всё подробно, — есть снимки, где Аланд отвешивает ей пощёчину, где его толкают в грудь, и ещё много крика и разборок.

— Так не ведут себя с дамой, — комментирует Хосок, и Чон усмехается, никак не отвечая на это, ведь старший наверняка специалист в этом.

— Это и завлекает Аланда, — вздыхает Джису.

— Что с этим? — старший Чон обходит их и подходит к стене, тыкает в постер рекламы с синей ванной. — Мы теперь не ищем преследователя, знавшего, как важна эта реклама для модели? И для Аланда?

Гук щурится, переводя взгляд с коллеги на постер, и вдруг его лицо вытягивается, а его голову озаряет светлая мысль. Отпив немного кофе и подняв брови, он решает озвучить свою невероятную мысль:

— Ты прав. Убийца одержим не девушкой… Его интерес — Аланд, — выдаёт внезапно парень, отчего у Джису самой глаза на лоб лезут, что уж говорить о Хосоке. Хотя им стоит перестать удивляться таким вбросам Гука, потому что Намджун им рассказывал о том, что их младший коллега думает не так, как все.

— У Аланда преследователь? — Ким разворачивается на кресле так, чтобы видеть их обоих, и нетерпеливо постукивает ноготками по подлокотникам.

— Да. Он убил вероломную бывшую, сбил фотографа, который много знал… Он хочет угодить Аланду.

— Похоже на кота, который нам с Намджуном приносил к двери дохлых мышей, — усмехается Хосок, скрещивая руки на груди.

— Да, прекрасная метафора! Убийца хочет признания, как этот кот. Он приносит убийства-подарки. Вот почему Аланда напугала синяя ванна! Он знает, кто убийца, — от осознания своих же слов у Гука невольно отвисает челюсть, и он задумывается над тем, насколько гениально звучат сейчас его догадки. Но вот Джису не совсем может поверить в слова младшего коллеги.

— Почему ты так уверен в этом?

Гук смотрит на неё, и перед глазами у него мелькают кадры его отца с какой-то незнакомой женщиной, а потом мама, мама, мама. Разбитая, в гневе, в состоянии апатии. До смешного просто.

— Потому что семья всегда знает.

— Это кто-то из его окружения, — делает вывод Сок, почесав задумчиво свой подбородок. — Но у нас проблема. Сегодня Аланд устраивает запуск новой линии, а завтра летит в Европу, видимо, со всей командой, — Гук мгновенно откладывают чашку на стол и уже готов бежать к выходу, но Хосок тормозит его. — Подожди, парень, мы не можем просто так ворваться и вынудить их отвечать, нам нужен ордер.

— У нас нет времени, — говорит он и с надеждой смотрит старшему в глаза. — Мне нужно пять минут наедине с Аландом. У преследователей компульсивное поведение, и его почти невозможно скрыть! Я справлюсь, правда.

— Гук, — старший опускает голову и вздыхает, собираясь с мыслями. — Мы копы. Либо мы действуем по правилам, либо никак. На вечеринку никто не пойдёт, особенно ты.

◎ ◍ ◎

— Я снова победил, — с улыбкой до ушей заявляет Тэхён, выставляя последние чёрные камни на игральной доске и захватывая самую большую территорию. Они играют уже четвёртую партию, и каждый раз выигрывает парень, когда прежде Ёнхи считала, что в этой игре ей нет равных.

— Как?! Только что ведь у меня была половина доски… Ты жульничаешь, да?! Не может быть, чтобы ты был лучше меня, — злится она, сбрасывая все игральные камни обратно в мешочек и убирая его вместе с доской в шкафчик. Тэхён скрещивает руки на груди и гордо улыбается.

— Ещё как может! — они показывают друг другу языки, и девушка отворачивается к телевизору, включая его и настраивая высокую громкость, чтобы профессионально делать вид, что не слышит друга и всё, что он захочет ей сказать в дальнейшем. Вообще, она действительно не слышит ни Кима, ни звука отворившейся двери, и замечает перемены только тогда, когда из её рук забирают пульт и снижает громкость. Чонгук театрально отбрасывает назад кофейное пальто в серо-чёрный ромб и присаживается рядом с Тэхёном, неловко бросив взгляд на старшего.

— Чего телик так громко орёт? Оглохнуть хотите? — спрашивает мужчина, прокрутив в ладони чёрный пульт.

— Да лучше оглохнуть, чем его слушать, — обиженно дуется Ёнхи, и Гук вопросительно смотрит на парня, который удивлённо хлопает ресницами.

— У неё что, эти дни? — спрашивает крёстный, и через секунду в него со всей силы летит подушка, попадая прям в лицо. — Точно, они. Тэхён, — Чон решает переключиться на более важные темы, потому что, кроме порции яда и капризов, от девочки сейчас ничего не добиться. — Когда тебя выписывают?