— Что у вас там такое?! — взволнованно тараторит Гук.

— Заткнись, умоляю! — кипит Джун, выворачивая руль на соседнюю полосу, вдавливая педаль тормоза в пол. Чей-то автомобиль следует за ними в сторону и таранит в бок. Шевроле Кима подбрасывает, разворачивает на дороге и уносит в стоящие у обочины деревья. Он ударяется о боковое стекло и отключается, бросив последний взгляд в зеркальце на неподвижно лежащую девочку за заднем кресле с красным влажным пятном на лбу.

— Намджун? Намджун?! Что случилось?! Блять! — орёт из динамика телефона Гук и бросает трубку.

========== кроличья нора ==========

На лестничной клетке прохладно, по открытым лодыжкам скользит ветер и посылает неприятные мурашки по телу. Она стоит перед дубовой дверью одной из квартир, в воздухе застывает трель дверного звонка. Девушка в бежевых брюках прямого кроя, свитере от шанель и любимом горчичном пальто. Где-то спустя минут пять ей открывают, и на пороге встаёт мужчина с чёрной бородой с проседью и лысиной над лбом. Он выглядит хорошо для своих лет, несмотря на то, что только месяц жил на свободе.

— Привет, папа, можно пройти? — Дженни нервно постукивает пальцем по ручке новой сумки, переминаясь с ноги на ногу. Джихёк добродушно улыбается и отходит в сторону, впуская дочь внутрь квартиры.

— Что тебя привело так поздно? Как нашла мой номер телефона?

— Узнала в школе, — она проходит на свободную кухню. Видно, что он ещё полностью не заселился, везде пустовато и холодно. Девушка садится за стол и кладёт на него свою сумку, ставит телефон рядом и нервно выдыхает, осматриваясь вокруг. Она настороженно следит за отцом, чтобы быть наготове в любой момент защититься. Дженни не знает, на что способен её папа, сейчас он для неё абсолютно чужой человек. И всегда им был, потому что она не помнит его в своей жизни. — Почему ты устроился в школу, где учится Ёнхи?

— Ёнхи? — переспрашивает он, подходя к чайнику и проверяя количество воды. — Кто это?

— Неважно.

Джихёк оборачивается, поставив воду закипать, и улыбается самой обычной отцовской улыбкой. Словно нет того промежутка времени размером в пятнадцать лет.

— Я очень скучал по тебе, Дженни.

— Но ты меня совсем не знаешь, — она нервно постукивает ноготками по столу, не сводя взгляда с лица мужчины.

— Почему бы нам это не исправить? Расскажи что-нибудь о себе, — предлагает он приторно-сладким голосом. Её пугает его манера общения и его, кажется, немного безумный взгляд. Словно его глаза зеркала, в которых отражаются бесы.

— Не хочу говорить о себе. Я пришла просить об интервью, — признаётся она, сглатывая и пытаясь не прятать глаза. Это удаётся с трудом, но ещё труднее дышать ровно через бешеное сердцебиение. В мыслях постоянно бегают кадры из фильмов ужасов, где маньяки режут своих жертв. Прямо здесь, на кухне. И от таких мыслей по телу пробегает холод, но если она сейчас запишет интервью, то сорвёт куш и поднимется по карьерной лестнице. К тому же он ведь её отец… У неё больше шансов?

— Об интервью? — он делает паузу, будто бы размышляет. — Похоже на эксплуатацию. Хотя я многих эксплуатировал в жизни.

— Как серийный убийца?

— Как мужчина. Мы ужасны, — он смеётся, и у девушки снова ток вдоль позвонков. — Даже не знаю, Дженни. Я получу вопросы? Смогу вносить правки?

— Нет.

— Не хочу тебя расстраивать, милая…

— Тогда скажи «да», — уверенно заявляет она первее, чем успевает подумать над словами. Но отступать назад возможности нет, она обязана заполучить этот материал. — Я никогда ни о чём тебя не просила, — между ними затягивается продолжительная тишина, от переизбытка эмоций на её глаза выступают крохотные слёзы, но она справляется. — Хорошо. Хочешь знать вопросы? Как… Как ты мог убить столько людей? Когда это началось и почему? И, это самый важный вопрос: зачем ты это делал?

— Это не самый важный вопрос, — кажется, что он совсем не удивлён. Голос такой же мягкий и чересчур спокойный. Он начинает медленно подходить к ней, и Дженни застывает на месте, забывая о всех тех методах самообороны, которые прокручивает в голове в начале встречи. Напряжение в воздухе растёт с каждым его тяжёлым шагом, девушка перестаёт дышать, сердцебиение болью отдаётся в висках. — Глубоко в душе ты надеешься получить ответ на другой вопрос. Интересно, осмелишься ли ты его задать?

◎ ◍ ◎

Сутками ранее.

Экстренные новости!

Сегодня ночью приблизительно в двенадцать часов в районе Сувона на линии 52 дороги Чанан-Гу произошло ДТП. Автомобильная авария понесла за собой две жертвы, оба пострадавших были незамедлительно транспортированы в больницу…

— Как интересно… — Суран стряхивает пепел с длинной женской сигареты на асфальт из окна чёрного хёндая. По радио идут свежие новости про аварию на шоссе, и всё это не может её не радовать, потому что сейчас словно весь мир подыгрывает ей. Полицейский участок опустошён практически полностью, по нему снуют лишь пара-тройка людей в форме, якобы охраняющих камеры с заключёнными, которые всё ещё ждут суда. Большинство Тигров уже перенаправили в колонию строгого режима на отшибе Сеула, а вот с Чонином некоторые проблемы, из-за чего он до сих пор просиживает время в участке. Суран докуривает сигарету, поправляет закреплённую на бедре кобуру и отряхивает юбку короткого платья. Она уже долго стоит на парковке полицейского участка и наблюдает за тем, как люди заходят в него и выходят. Последний поток в час ночи, полчаса назад, и больше никого она не видит. В два захода здание опустошается. Краем уха она слышит, как офицеры говорят о нападении на кладбище, и она удивлена, что это ещё не просочилось в сети. Выйдя из автомобиля и потушив сигарету подошвой туфли, она уверенно направляется в участок, приветливо улыбаясь камерам видеонаблюдения и поправляя перчатки на руках.

В сторожке сидит охранник, выпивая кофе и мрачно рассматривая многочисленные мониторы с раздробленными ячейками записей. Девушку он замечает тоже с кадра и готов к её приходу.

— Добрый вечер, агасси. Чем могу вам помочь? — он поднимается с места и любезно кланяется, покидает свой пост и выходит к ней в коридор. Суран мило улыбается ему и кланяется в ответ, ловким движением пальцев вынимая из-под платья пистолет и приставляя его к мужской груди, без размышлений нажимает на спусковой крючок. Пуля бесшумно таранит его мышцы и кости, мужчина замертво падает на пол и расплывается в луже собственной крови. Брезгливо поморщившись, она пробирается в сторожевую комнату и заходит в процессы программы, снимает работу всех камер и включает чистку видеозаписей.

Пока всё очищается, она забирает связку ключей и идёт вдоль длинных коридоров, рассматривая ухоженные цветы у стен. Во многих камерах пусто, где-то сидят неизвестные ей мошенники, домашние тираны, насильники и уголовники — всем им она желает сгинуть в тюрьме, и это лучший вариант из того, чего она может им на самом деле пожелать. Суран с гордо поднятой головой идёт вдоль прутьев, высматривая одно-единственное лицо. И она находит его. Исхудавший, потерявший всякую тягу к жизни, заросший щетиной и безобразный, совсем не похожий на прежнего себя, Кай сидит на железной койке и рассматривает стену напротив себя. Нет. Это уже не Кай, потому что он больше не главарь крупнейшей ОПГ Сеула, он просто… тряпка и жалкий мальчишка, который может захлебнуться своими же слюнями во сне. Щелчок — замок с дверей падает с лязгом на пол. Чонин переводит на неё взгляд.

— Выходи, у нас ещё есть дела.

— С чего бы? Мне и тут неплохо, — вяло отвечает он, раздирая отросшими ногтями зачесавшийся подбородок. Суран, закатив глаза, откидывает назад свои волосы и нетерпеливо стучит каблуком по полу.

— Ты же хочешь отомстить Сокджину, верно? — он бросает на неё заинтересованный взгляд. — Мы можем объединить наши силы…

— И что мы можем сделать? Против него? Ха-ха, смешно, — Чонин качает головой и кладёт затылок на стену, но смотреть на девушку не перестаёт.

— М-м… Не узнаешь, пока не выйдешь, — она прокручивает в руке пистолет и, отвлекаясь на крикнувшего в стороне патрульного, который уже целится в неё, ныряет в камеру. К счастью, ей удаётся выстрелить в мужчину, хоть она и ловит одну пулю в своё плечо. У девушки подкашиваются ноги, несколько капель успешно падают на грязный пол.