— Онни, как ты думаешь, аджосси так расстроен из-за меня? — грустно говорит Джухён, смотря на пустую лестницу, по которой несколько минут назад тяжело шагал парень. Дженни постукивает лопаткой по краю сковороды и перекладывает пасту в две тарелочки, оставшуюся оставляет на плите и накрывает крышкой.
— Конечно нет, Джухён-ши. Видимо, что-то случилось ещё до того, как он пришёл домой. Ещё аджосси не очень любит, когда я прихожу к нему и не предупреждаю об этом, — неловко улыбается она, приглашая девочку за стол. Джухён ещё никогда не пробовала пасту и безумно хочет узнать, какая она на вкус, потому что во многих европейских фильмах она мелькает и привораживает. И девушка решает порадовать девочку, приготовив блюдо её мечты. Кажется, кто-то мечтает о дорогих игрушках, трендовых вещах или каникулах на море, и Джухён просто хочет попробовать иностранную еду. А ещё она безумно хочет снова увидеть своего брата.
— Знаешь, я думаю, ты уже готова к тому, чтобы увидеться со своим оппой, — вполголоса говорит Чон-младшая, накручивая на вилку спагетти. — Как думаешь, завтра мы сможем пойти?
— Конечно! — Ким улыбается так ярко, что губы старшей неосознанно расплываются в улыбке. Она надеется, что девочка сможет принять тот факт, что её старший брат в коме, а Джухён надеется, что Тэхён до сих пор сильно её любит.
Птицы летают во всех направлениях, я надеюсь, что увижу тебя снова. Птицы летают во всех направлениях, так лети же и ты высоко.
========== полёт ласточки ==========
Школьная библиотека — место, куда с большой неохотой приходят старшеклассники только в случае необходимости, потому что библиотекарша готова сжечь любого, кто хоть как-то испортит учебники и другую литературу. Практически все ученики предпочитают онлайн-книги и электронные учебники, но вот Ёнхи уже месяц посещает это место практически ежедневно в попытках обучить непутёвого китайца корейской грамматике и правильному произношению. Они успешно проходят главу по правилам написания дифтонгов и нижних парных согласных, и для этого требуется несколько недель усердных занятий, чтобы вбить этому бестолковому ученику хоть что-нибудь в голову. Единственное, что её успокаивает — несмотря на раздражительность и недовольство своей наставницы, Тао терпелив и трудолюбив. Но Ёнхи всё равно не может понять, каким образом можно быть настолько не в ладах с иностранным языком. К тому же считавшая родной корейский язык относительно лёгким Ёнхи негодует ещё больше. На одной из таких практик Ким слишком сильно вспыхивает, и владелице библиотеки приходится стукнуть книгой по столу, чтобы угомонить парочку учеников.
— Это читается как «исс», а не «ип»! — громко шепчет Ёнхи, наклоняясь над учебником и смотря сероглазому, что явно и не думает снимать линзы, китайцу прямо в душу. Она уже готова вытрясти из него всё живое, потому что парень в четырнадцатый раз делает ошибку в одном и том же слове. Они сидят над очередной главой учебника полтора часа, и девушка не выдерживает, предлагает сделать перерыв. Она достаёт сок и кимпаб с тунцом, чтобы перекусить и отвлечься хоть чуть-чуть.
Тао лишь закатывает глаза и продолжает изучать тему самостоятельно, выписывая предложения из текста. Его светлые волосы собраны на макушке и торчат забавной пальмой, на лбу спортивная повязка, которая держит непослушные пряди из чёлки. От усердия он высовывает язык, обводя предлоги. Ёнхи хмыкает.
— Ты вообще ешь? Ни разу не видела тебя в столовой, и ланча у тебя с собой нет. Тебе родители ничего не готовят? — она поднимает удивлённо брови и, словив недоумённый взгляд парня, подталкивает к нему свой контейнер со вторым цельным кимпабом. — Там краб, дайкон и омлет. Надеюсь, ты не привередливый, вегугин.
Тао недоверчиво глядит на предоставленный обед и отворачивается, продолжая молча выписывать упражнения из учебника младших классов, который они находят в свободном доступе на одном из сайтов. Ёнхи обиженно цокает и придвигает контейнер обратно, закрывая его и закатывая глаза. Этот китаец бесит её всё больше и больше, хотя девушке кажется, что она начинает привыкать. Он всегда неразговорчив ни до уроков, ни во время, ни после. То есть он говорит достаточно много, но по делу: постоянно повторяет правила, чуть ли не зубрит правописание и тому подобное, — однако вместе с этим на другие темы его вытянуть не удаётся. Он ничего не говорит ни о себе, ни о своей семье, ни об одноклассниках. Он скрытный, и Ёнхи из-за этого ещё сильнее бесится. Неужто этот вегугин думает, что он круче всех здесь?
— Будешь и дальше молчать? Почему ты совсем ничего не говоришь? — бурчит она недовольно, встречаясь снова с ним глазами. Его заострённые черты лица и красноватые мешки под глазами делают его похожим на хитрого лиса, взгляд глубокий и проницательный, слишком взрослый и одновременно с этим по-детски любопытный. Чонгук назвал бы это каким-нибудь заумным словом, но девушка просто думает о том, что он находится где-то посередине между мужчиной и мальчиком. Но не подросток, а что-то… иное. Он не похож на её одноклассников, и это интересно.
— Нам пора приступать к занятию, если ты закончила.
Ёнхи давится соком и кашляет, бросает на него полный возмущения и потрясения взгляд, а ему будто всё равно: отворачивается к планшету и ведёт ручкой по строчкам, зачитывая их шёпотом и переводя сразу на китайский. Это просто возмутительное поведение, девушка мельком смотрит на занятую заполнением бумаг библиотекаршу и фыркает. До конца учебного года остаётся совсем немного, ей нужно просто перетерпеть это безобразие и со спокойной душой уйти на каникулы. Они заканчивают к шести часам вечера, на улице уже стемнело, а снег валит на голову и мешает обзору, где-то за домами жутко завывает ветер. Ёнхи, укутанная в ворсистый красный шарф и объёмную шапку, что спадает на глаза, просовывает руки в карманы пуховика и спускается по ступеням из школы. Зима приходит очень быстро, из-за кучи проблем она даже не успевает и глазом моргнуть, а уже наступают первые числа декабря. Совсем скоро Новый Год и Рождество, они всей семьёй отправятся в Сувон к бабушке с дедушкой и проведут там неделю. Это традиция их семьи с тех пор, как они переехали в Сеул.
Ёнхи не спеша идёт к выходу со двора, к улице, многолюдной даже в такой холодный вечер. Большинство отдыхают после тяжёлого рабочего дня, собираются выпить в барах и клубах, компании подростков фотографируются, бесятся прямо посреди толпы, играют в снежки из ещё мокрого снега. Жёлтые огни освещают дороги, окрашивают снег в тёплый цвет. Многие рады зиме: это период семейных праздников, конец учебного года, многочисленные снегопады и вкус детства. Но Ёнхи исключение. Ей всегда кажется, что это время года слишком холодное, слишком неудобное в плане передвижения и одежды, слишком тяжёлое и грустное. И она всегда с нетерпением ждёт наступления весны.
На пешеходном переходе она останавливается и топчется на месте, чтобы не продрогнуть до костей. Мама перестала ездить за ней ещё две недели назад, потому что становится спокойно и ничего не угрожает жизни её дочери. Теперь Ким может самостоятельно передвигаться по городу, но родители берут с неё честное женское слово, что она не станет снова рисковать и пытаться разобраться в деле своей подруги. И, вопреки своей целеустремлённости, она действительно не действует в одиночку. После записи, что она находит в комнате подруги, вся картина вокруг переворачивается вверх дном. Вонён не хотела, чтобы она лезла в самое пекло, и она делает всё с точностью наоборот. На её плечо падает чья-то рука, Ёнхи вздрагивает и резко оборачивается. Парень, что подкрадывается очень незаметно даже по скрипучему снегу, хмыкает и убирает обе руки в карманы. Его всегда бледные щеки обдаёт морозный румянец, а серые глаза отражают в себе сверкающие сугробы.
— Боже, это ты, вегугин, — с облегчением выдыхает она, морща нос. На парне чёрная болоньевая куртка, чёрный шарф и такого же цвета кепка, которая явно не способствует утеплению его и без того отмороженной головы.
