Нава заметила Крылатого, но песню обрывать не стала, пусть и хотелось улыбнуться и засмеяться в приветствии. Но песни не должны обрываться, раз уж были рождены на свет, это Нава усвоила твердо.
Мелодия летела к небу, ловко преодолевая ветви деревьев, и, достигнув цели, закружила Орла в своем танце. Оторвавшись от земли, песня флейты была словно огонек, она прыгала с одной высоты на другую и была готова рассказать тысячи историй в одном танце. Орлиные крылья были так широки в этот миг, что он смог бы объять ими целый мир.
Плавно приводя песню к своему завершению, Нава была, словно мать, напоминающая ребенку, что пора возвращаться домой. И песня стихла. Девушка поднялась на ноги, и Орел тут же спустился к ней. Нава ласково погладила его по голове, и в этот раз Крылатый не уклонился. Слишком покладистым он становится.
— Узнаешь ли ты меня, Дей? — произнесла тихо. — Вижу, что нет. Иначе я бы поняла это по твоим глазам.
«Почему ты так отчаянно ищешь его во мне?» — хотелось ему сказать.
— Но все же я рада снова видеть тебя.
Если ей так сильно этого хочется, он станет для нее Деем. И кем бы то ни было другим. Только бы позволила слушать эту музыку.
С тех пор где бы ни был, Орел всегда искал музыку Навы. И всегда находил. Каждый раз флейта в ее руках звучала по-разному, и все же не признать ее было невозможно. Нава тоже брала в руки флейту и с нестерпимым ожиданием в тайне надеялась поскорее услышать знакомый орлиный клекот вдалеке.
Часто она рассказывала Орлу свои мысли, а тот слушал внимательно, и Нава была уверена — понимает каждое слово. Она вспоминала те дни, когда они с братом были неразлучны, помнила даже случайные мелочи, которые для Дея в то время не играли особого значения. Но теперь Нава так же, как и некогда ее брат, старалась не упустить из прошлого ни одной зацепки.
В такие дни, слушая искренние слова Навы, Орел жалел о том, что вынужден скрывать от нее правду, представляясь кем-то другим. Но в иные дни ему казалось, что, возможно, между Деем и ним самим действительно есть некая связь. Быть может, он и правда просто забыл что-нибудь важное? Быть может, он… Но скорее ему просто хотелось так думать. Ведь так?
Забравшись на лунную скалу у Змеиного озера, Нава отыскала то самое место, где навсегда исчез братец. Камень здесь по-прежнему был темнее из-за впитавшейся крови. Нава села на самый край, свесив ноги в пропасть, и отстраненно посмотрела вдаль. Ее взгляд потускнел. Выцветший на солнце лист — так бы Орел описал ее сейчас, но ведь в ее жизни было не так уж много волшебства солнечного света.
— Отсюда все королевство как на ладони. Можно даже разглядеть Падшую реку. Не знаю, помнишь ли ты, но именно она является границей между Горным и Снежным королевствами. А назвали ее так в честь воинов, что пали в бою. Возможно, среди них были и отец с братьями… — Нава помрачнела, смотрела строго. — Каждый раз, когда смотрю на нее, мне ужасно сильно хочется, чтобы она пересохла… Как же глупо, — она усмехнулась самой себе. — Ведь подобная выходка ничего не изменит.
Нава хоть и говорила, обращаясь к Орлу, все же казалось, что она ведет диалог сама с собой. Невольно пришла в голову мысль, что после потери брата в подобных размышлениях она и коротала дни.
— Сколько боли и страданий принесла людям эта вражда… Если бы наши народы могли жить мирно, не воюя между собой, ни братья, ни ты, Дей, не оставили бы меня так скоро, — она посмотрела на небо, отливающее желтым, красным и оранжевым. — Почему мы так стремимся отгородиться друг от друга? Зачем строим заборы и стены? Земля одна, а мы всё стремимся разделить ее на отдельные части и развязываем войны, стоит кому-нибудь не хватить положенного куска… Птицы понимают, что небо нельзя разделить. Они всегда едины между собой.
«Ошибаешься, Нава. Орлы еще бо́льшие эгоисты, чем люди».
— …Почему мы не птицы? — произнесла она с горечью, готовая раствориться в любой миг. Затем опустила взгляд в пропасть. Отсюда Змеиного озера почти не разглядишь из-за туманной пелены. Голова вдруг закружилась, и Нава качнулась, едва не свалившись вниз, как острый клюв схватил ее за одежду и одним рывком Орел оттащил ее от края.
— Ох, прости, прости, — она беззаботно улыбнулась, словно и не была в шаге от смерти секундой назад.
«Не смей так говорить, — глаза у Крылатого зверя вспыхнули гневом. — Вы, люди, завидуете нашим крыльям, так бессмысленно растрачивая то, чего все мы лишены. А ведь другие на многое пойдут, чтобы отнять у вас то, чем не дорожите».
— Прости, — повторила она, посмотрев прямо в глаза. То же слово, но теперь оно звучало совсем по-другому. Она произнесла это твердо и смотрела осмысленно, будто смогла услышать внутренний голос Орла.
А может, она и правда читает мысли по глазам?..
========== Часть 3 ==========
На край Неба слетаются птицы,
В бесконечность сплетается зов.
Разорвут выкройку спицы,
Не поведет невинная бровь.
«…Все это Нава, ее вина! Ее игра диких птиц приманивает. Беду она кличет», — как-то услышал Орел и тотчас развернулся в сторону Горного королевства. Он был уже совсем близко к лунной горе, но песни Навы не слышал. Почему не играет? Редко когда встретишь ее не сочиняющую новые мелодии. Невольно пронеслась мысль: что если, она снова исчезла? Ведь она единственная, кого Орлу до сих пор не удавалось отыскать так легко.
Крылатый полетел скорее, но вскоре уже заметил фигуру Навы на земле. Незаметно для себя, проронил вздох и снизил высоту. Нашел.
Она спокойно сидела, облокотившись о камень, поросший мхом, а флейта отдыхала около нее. Сама девушка была занята чем-то другим в этот раз. В одной руке держала ткань червоного цвета, в другой — иголку с ниткой. Смотрела сосредоточенно, глубоко погрузившись в свои мысли, — так, что даже крылатого зверя не заметила. А ведь она замечала Орла, стоило его силуэту едва нарисоваться на горизонте.
Наконец увидев его, Нава чуть смущенно улыбнулась.
— Холодает, поэтому я подумала, что этот шарф тебе пригодится, — она провела рукой по нежной ткани и коснулась пальцами вышитого цветка. — Я вышила на нем азалию, она изображена на государственном гербе нашего королевства. Говорят, в ее листьях содержится яд, но в лечебных целях малая доза может даже поднять человека на ноги. С виду она похожа на суховатый кустарник с мелкими шершавыми листьями, но стоит цветам распуститься, как она преображается до неузнаваемости. Так и наше королевство. Суровые земли, частые дожди, люди, истощенные голодом и войной, но в нужный момент мы готовы броситься в омут с головой. Беда не истощает нас, а лишь делает сильнее. — Нава вдруг хмыкнула сама себе и сказала: — Любим же мы, люди, выдумывать всякие истории про цветы…
Орел замер, насторожившись. Это прозвучало так, словно Нава уже давно знает о его обмане и сейчас добавит: «…в отличие от вас, долговечных». Но она лишь сказала: — …правда, Дей? — и фраза полностью преобразилась. На секунду ему показалось, что эта девушка дразнит его, но Орел мигом отбросил эту мысль.
Нава осторожно завязала Крылатому шарф, яркий цвет контрастно отливал на фоне черных перьев. Но потом вдруг спохватилась:
— А что если он будет мешать тебе в полете? Ты тогда дай мне знать, ладно? Просто… мне очень хотелось сделать для тебя что-нибудь.
Она уже потянулась рукой, чтобы снять шарф, но Орел увернулся. Нава улыбнулась, и в тот же миг прямо на ее волосы упало несколько снежинок. Девушка обернулась, и пушистый снег повалил с большей силой. Нава стояла в легком платье, смеялась и ловко ловила снежинки. Словно ребенок. Невольно пронеслась мысль, что ей этот шарф сейчас нужнее будет, но девушка, снова прочитав его мысли, ответила: «Мне не холодно, не беспокойся».
Она и правда совсем не дрожала, и цвет лица у нее был здоровым, словно сейчас было лето, а не начало зимы. Нава наблюдала за причудливым танцем снежинок в небе, а Орел в свою очередь наблюдал за ней. А ведь ему никогда не приходила в голову мысль, что Нава тоже может хранить от него секреты, пусть сейчас и зовет его своим братом.
