Марфа сжимала амулет и, казалось, еще секунда и она превратит его в пыль. Как вдруг из-за угла показалась одна из слухарок и, широко улыбнувшись, побежала ей навстречу.

— Марфа, вот ты где! — воскликнула она. Эффи была одной из немногих, кто все еще так искренне улыбался ей. Ее солнечные волосы вились от природы и выбивались из-под чепца, а ярко-синие глаза излучали свет. Даже плотная фата была не в силах скрыть солнечную натуру и живость характера. Каким образом Эффи удалось сохранить эту детскую непосредственность даже по прошествии многих лет, отданных собору? Для Марфы это оставалось загадкой. — Мы так давно не говорили с тобой вдвоем! Знаешь, сегодня ко мне на исповедь приходила молодая леди. Видела бы ты, какие нежные у нее руки! А ее лучистые глаза… даже под маской их было не скрыть. А знала бы ты, что она поведала мне! — Эффи хитровато усмехнулась. — Никогда бы не подумала, что такая особа…

— Прекрати, Эффи. Ты ведь знаешь, что тайна исповеди священна, — резко оборвала ее Марфа, и та сразу же изменилась в лице.

— Верно, сестра, но… Нам не положено выносить эти тайны за пределы храма, но в его стенах разве нам нельзя… между собой…

— Все, что произносится вслух, неизбежно может оказаться и за стенами. Осторожней, Эффи. Ведь однажды это может стоить тебе жизни.

— Но все так делают!

— Значит… — Марфа внимательно посмотрела на Эффи. — Значит, это нужно прекратить. Я доложу об этом наставнице и приму меры в ближайшее время.

Взгляд Эффи помрачнел сильнее прежнего.

— Знаешь, Марфа, другие мне говорили, а я до последнего не верила. Не верила, что ты…

— Эффи… — потянулась к ней Марфа, но та дернулась и отстранилась. Глаза у нее были переполнены слез — то ли от обиды, то ли от злости.

— Ты изменилась, Марфа. Раньше… раньше, когда мы с тобой носили одинаковые амулеты, ты была другой.

Марфа тяжело вздохнула и снова коснулась перламутрового амулета. Сейчас ей казалось, что он весит целую тонну. Еще мгновение и якорем повалит ее на землю.

— Многое изменилось с тех пор. Этот амулет налагает на меня особую ответственность.

— А мне кажется, дело не в этом. Раньше мы могли вместе играть, делиться секретами и вместе любить Огнекрыла. Эта любовь объединяла нас, а теперь… теперь ты стала ближе к Нему.

— Вовсе нет, неправда! — в ярости воскликнула Марфа. — Никакие титулы и звания не приближают нас к божеству. Все мы одинаково равны под крыльями Огнекрыла: от короля до вязальщика сетей! И не слушай тех, кто говорит обратное, Эффи!

Эта вспышка заставила Эффи на мгновение снова увидеть ту Марфу, которую она знала до сих пор. Марфу, которая не боялась высказывать другим в лицо свои мысли; Марфу, которая защищала ее от чужих нападок и которая была ей не просто другом, она была ее идеалом.

— Тогда в чем же дело, сестра? — воскликнула она, отчаянно желая разрушить стену, вставшую между ними. — Почему ты так отдалилась от нас?

Верно, не амулет в этом виноват. Она сама так решила, сама возвела вокруг себя стены.

«Потому что мои мысли слишком враждебны для нашего мира. Я не могу быть уверена, к чему они приведут меня в конце концов, а потому не хочу, чтобы вы перенимали их. Не хочу, чтобы пострадали вместе со мной. О Эффи, милая Эффи, ты ведь даже не представляешь, как резко мое положение может измениться в любой момент. Я знаю, к каким последствиям могут привести меня мои поступки, и наставница тоже это понимает, хоть и не говорит об этом прямо. Я приняла решение и не желаю отступать от своего пути, неважно к каким последствиям меня приведет судьба, но неужели ты не понимаешь, Эффи? Я не хочу втягивать тебя в идеи, будущее которых сомнительно. Не хочу тянуть тебя на путь хаоса. Не хочу!» — вот, о чем кричали глаза Марфы; вот, что так сильно ей хотелось сказать и что она так отчаянно в себе подавляла.

Но Эффи не умела читать мысли, а Марфа сказала только:

— Прости меня.

— Знаешь, Марфа… — она потупила взгляд и сжала дрожащие пальцы. — Должна тебе признаться, ты всегда немного пугала меня. Даже когда мы были детьми, даже когда мы дружили. — Эффи снова смотрела ей прямо в глаза. — Есть в твоем взгляде что-то такое… словно ты можешь видеть все наши секреты и помыслы. Тебе даже не нужно слушать нас, чтобы узнать о наших проступках. Но разве ты сама безгрешна? — Марфа знала, почему она это говорит. Эффи хотелось причинить ей столько же боли, сколько Марфа причинила ей. — Ты пугаешь нас, Марфа.

И у нее это получилось.

Эффи ушла, а Марфа еще долго слышала гул ее шагов. Туман огромной лавиной поднимался за спиной слухарки, готовый поглотить ее в одно мгновение. Марфа резко развернулась и побежала прочь.

Запершись в своей келье, Марфа готовилась ко сну. Стянув с себя монашеское платье и сдернув с головы чепец, вуаль и ленту, которой подвязывались волосы, она небрежно бросила все это на пол и осталась в одной рубашке. Ее длинные волосы ровным занавесом рассыпались до самой поясницы.

В крохотной комнате были только кушетка, заменяющая кровать, стол, заваленный книгами и небольшой алтарь со статуэткой Огнекрыла. Механическим движением Марфа расчесывала волосы и смотрела куда-то сквозь каменные стены. Не замечала она, как ее келья все сильнее заполнялась Туманной пеленой.

Если долго подавлять в себе чувства, мысли и эмоции, то однажды вся эта гадость, скопившаяся в грудной клетке под ребрами, начнет сжиматься. Все сильнее и сильнее. А потом наконец превратится в крепко спрессованный камушек. Этим камнем и было сердце Марфы. По крайней мере, она изо всех сил старалась поддерживать его в таком состоянии. Ведь каменное сердце не такое хрупкое, как настоящее. Когда твое сердце из камня, любая боль притупляется и, кажется, что никакие чувства больше не подвластны тебе и никакое горе не сломит тебя. Ведь слухаркам не положено чувствовать.

Туман плотной пеленой задурманивал все вокруг, смешивал мысли Марфы, и ее неимоверно сильно начало клонить в сон. Гребень выпал из рук и повалился на пол, но как упал, Марфа не слышала. Все звуки поглотил ночной мрак и дымчатое одеяло, что ложилось ей на плечи. Наконец Марфа опустилась на кушетку, а Туман плотнее укутал ее своими пушистыми шубами.

Где-то меж сном и реальностью слухарка заметила чей-то неясный силуэт и услышала незнакомый голос:

— Вы слушаете тягостные откровения людей… но кто слушает ваши? — Туман разглядывал полусонное лицо Марфы и осторожно убирал пряди с ее лица — одну за другой. Он усмехнулся, заглянув в ее помутневшие глаза. — …Только не отвечай мне, что Огнекрыл.

А Марфа и не смогла ответить. Ее поглотила теплая волна сна.

========== Глава 2. Волшебство ==========

Проснувшись следующим днем, Марфа совсем не помнила, как умудрилась так быстро заснуть. Странно, но сегодня ночью ей было так тепло, хотя в ее келье всегда так холодно. В голове вертелись смутные образы и обрывки фраз, но слухарка решила, что это был всего лишь сон, одно из тех сновидений, что совершенно случайно рождается в твоем разуме и не несет какого-либо значения.

Вновь облачившись в монашеское одеяние и затянув покрепче пояс на талии, Марфа снова запечатала все тревоги и волнения в своем сердце. Она опустила на лицо черную фату, и с ее лица тоже стерлись все эмоции, как и полагается старшей слухарке.

День сегодня будет нелегким, ведь настоятельница поручила ей отправиться в деревню, путь к которой лежит через лес. Ступая по снежным тропам, выкопанным животными, слухарка ежилась от холода и крепко сжимала в руках корзину с необходимыми принадлежностями. Марфа куталась в шерстяной плащ и предпочитала не замечать Туманный подол, что тянулся за ней следом и обвивал стволы деревьев.

«Но кто слушает вас?..» — Вопрос, оставленный без ответа, внезапно вспыхнул в голове, заставив слухарку остановиться. Сделав глубокий вдох, Марфа выдохнула облачко пара и нервно размяла замерзшие пальцы. Ее лицо под фатой покраснело, а плечи мелко дрожали. Не в первый раз она идет этой дорогой, так почему же сегодня ей так тревожно? Словно кто-то наблюдает за каждым ее шагом, и был этот «кто-то» уж точно не зверем из леса.