Чужие силуэты, хлопающие ладони и улыбки — всё это перемешалось и слилось в одно бесформенное пятно, а затем рассеялось. И снова морозный воздух, снова обледеневшие леса и безграничные поля, засыпанные снежным песком. Тело Марфы, бережно хранимое Туманной шалью, не замерзло в снегах. И когда слухарка вновь открыла глаза, ей было тепло. Ей было жарко. Сердце ее билось невероятно быстро, а в душе загорелся яростный огонек, в любой момент готовый разгореться целым кострищем. Когда-то Марфу испугал огонь, а теперь он пылал у нее под кожей.

— Мне… мне нужно обратно в собор! — слухарка резко вскочила на ноги. — Мне нужно узнать… нужно…

Она рванулась куда-то вперед, но пушистый пар окутывал все вокруг так, что ни одной тропы не разглядишь, а собора и вовсе не видать в этой мглистой пелене.

— Туман… — сузив глаза, Марфа негодующе посмотрела прямо на него, но сейчас взгляд Туманного бога был непроницаем. Недвижимо замерев напротив слухарки, он почти сливался с дурманящим воздухом и снежными дюнами и казался совсем чужим, незнакомым. Совсем как тогда, когда Марфа впервые по-настоящему увидела его, — в день прощания с мертвыми, в день, когда ветер смешивал пепельные песчинки со снегом.

Кусочек заснеженной пустоши, увитый Туманными покрывалами, сейчас превратился в островок, дрейфующий посреди снежных морей. И как будто нет больше собора в той стороне и нет леса в другой. Есть только этот тихий тусклый мирок.

— Ты обещал… что отпустишь меня.

Он так долго искал ее, так долго ждал, когда же она посмотрит на него, когда наконец заговорит с ним… Он так устал видеть, как горестно сжимается сердце Марфы на каждом слушании. А она снова рвется туда? Зачем ей в это ужасающее место? Место, в котором, он уверен, ее не ждет ничего хорошего. Зачем?..

— Прости. — Туман не мог этого понять. — Я не отпущу тебя.

========== Глава 6. Пробуждение ==========

Холодными липкими щупальцами Туман перемешивал облака со снегом, плотной завесой отгораживал от внешнего мира. Сколько бы ни кричала Марфа, сколько бы ни звала на помощь, сколько бы ни выплевывала гневных слов, ни один звук не мог пробраться сквозь дымчатую завесу, и Туман поглощал каждое слово, каждый яростный возглас и даже малейший вздох. Молочная мгла проглатывала все, что попадалось на пути, и даже само время становилось ее добычей. Целую вечность можно блуждать в Туманных лабиринтах, а в мире человеческом пройдут лишь минуты.

— Я не отпущу тебя.

И секунды растекались, словно тягучая смола. Они всё тянулись, тянулись… В глубине дымчатого марева Марфа стояла посреди Туманных покрывал. Там, где нет звука, времени и света, там, где так причудливо смешивались реальность и вымысел, правда и ложь. Там, где так явно ощущалось дыхание Тумана. Что если ей так и не удастся отсюда выбраться? Что если навсегда останется здесь и никогда не сможет вернуться в храм?

И так ли она сильно хочет уйти отсюда?..

Марфа всё заглядывала в лиловые глаза Туманного бога, и мыслей ее было не разобрать, столь путанными они были. Слухарка стояла неподвижно и, казалось, что она обратилась в статую, выкованную изо льда, а Туман все никак не мог разобрать…

Почему? Почему она больше не кричит? Почему больше не пытается отыскать выход из бесконечного лабиринта его покрывал? Почему в ее глазах так много противоречивых чувств?

— Эти люди не понимают тебя… — Туман больше не мог молчать. — И никогда не смогут понять!

Пусть разозлится, пусть лучше кричит и ненавидит его. Пусть скажет, что он поступает, как глупый избалованный мальчишка. Все, что угодно, но пусть только говорит!

— А ты думаешь… — шептала Марфа едва слышно, — понимаешь меня?

Сетью колючих мурашек обдало с головы до пят. Туман никогда не думал, что всего лишь пара слов может так сильно сжать призрачное сердце в тиски.

— Я многое знаю о тебе.

— Думаешь, этого достаточно?

Нет! Нет, черт возьми, этого абсолютно, совершенно точно недостаточно! Но что, что еще ему сказать, чтобы она услышала его? Чтобы не уходила в эту каменную пасть зверя, которая захлопнется, стоит ей только ступить за ворота?

— Не уходи, — Туман не отпускал ее, отчаянно цеплялся призрачными щупальцами за острые края ее платья. — Тебя там ждет лишь боль и разочарование. Для этих людей ты уже сделала достаточно! Останься здесь, со мной.

Погруженная вглубь своих мыслей, Марфа находилась в самом сердце дымчатого нечто и совсем не замечала, как ее ступни все сильнее увязают в сугробе.

— Ты ведь уже знаешь, кто это был, верно? — Выражение лица у Тумана мгновенно переменилось, что-то больно кольнуло в груди. — Но решил не показывать мне.

Подняв голову, Марфа заглянула Туману прямо в глаза, в его такие ясные и чистые глаза. Уголок ее губ скользнул вверх.

— Но я все равно узнаю.

И слухарка ушла прочь, в сторону собора, а облачные стены обреченно расступились перед ней. Туман долго смотрел ей вслед и уже понимал, о чем она говорила, — о слухарке с треснувшим медальоном. И ведь она не успокоится до тех пор, пока не узнает, кто это.

Туман встречал немало людей, у которых была такая же яростная тяга узнать правду. Эти люди ставили на кон все, что у них было и чего не было, они пробирались сквозь самые колючие непролазные преграды и даже знай они, что ожидает впереди, все равно не остановились бы. И Марфа, он уверен, тоже не повернула бы назад, скажи он ей ответ.

Вернувшись в собор, первым порывом Марфы было немедленно отыскать слухарку с треснувшим медальоном, но как это сделать? Сейчас она не могла идти в соборе, куда ей заблагорассудится. Все считали, что она еще больна, и наставница Дора просила ее не показываться на слушаниях.

Слухарка качнулась и едва не свалилась с ног. Кажется, она все еще недостаточно здорова. На сегодня лучше и вправду воздержаться от личных расследований. С этими мыслями Марфа и вернулась в свою новую келью.

Привычное течение времени в соборе контрастно отличалось от пережитого в Туманных чертогах. В этих каменных стенах все подчинялось условленному порядку, каждая мелочь функционировала, будучи частью единого механизма. Когда-то все это было для Марфы так естественно и привычно, но как же весь этот образ жизни не похож на тот мир, в котором живет Туман. И слухарка не была уверена, радуют ее это или огорчает.

Внезапный стук в дверь заставил Марфу встрепенуться и прийти в себя.

— Войдите.

— Сестра Марфа? Я принесла вам ужин. — В проеме двери появилась Берта с подносом в руках. — Я не помешаю?

Марфа отрицательно качнула головой и опустилась на край кровати. Немного неуклюже заперев за собой дверь, Берта остановилась напротив старшей слухарки. Сейчас, стоя посреди комнаты с низким потолком, широкоплечая Берта показалась Марфе еще выше ростом, чем в прошлый раз. Ее крупные кисти рук крепко сжимали поднос, а лицо скрывала новая вуаль.

— Как… как вы себя чувствуете, сестра Марфа?

Сейчас эта девушка меньше похожа на ту, что совсем недавно с таким откровенным вызовом смотрела ей в глаза… или она ошибается?

— Всё хорошо, Берта, — Марфа чуть заметно улыбнулась. — Как дела в соборе? Как слушания?

— Всё… как обычно, — она потупила взгляд. — Но все беспокоятся за вас.

— Хм-м, — Марфа напряженно свела брови. Так ли это? Так ли уж сильно других слухарок озаботило ее внезапное исчезновение? Нет, скорее их удивил сам факт того, что одна из старших слухарок внезапно слегла с болезнью. Почувствовал ли кто-то запах гари в тот день? Об этом Марфа не могла спросить, но она была уверена, что сейчас собор полнится разнообразными слухами. А значит, подымать вопрос о том, что одна из слухарок посещает собрания Дедрика, сейчас не лучшая идея. Всколыхнется лишь еще большая волна хаоса, затеряться в которой настоящей виновнице будет проще простого.

— …и прихожане тоже часто спрашивают о вас.

Нужно предупредить об этом настоятельницу, но что она ей скажет? Как объяснит, что она видела слухарку на собрании своими глазами? Может ли она вообще рассказывать ей об этом? Что если…