Пусть Орочимару и отрезал его чакру от окружающего мира, однако цепи чакры, которыми нас с Риндзином соединил мой отец, а также цепные печати, все еще на месте. Наши сознания сплетены. Я плохой сенсор по своей натуре, лишь благодаря моему демону могла ощущать чье-то присутствие уже издалека. А сейчас словно оказалась в вакууме.

Сосредоточиться оказалось сложно. После открытия портала чакры Орочимару едва хватило бы, чтобы использовать обычное ниндзюцу. Большего он не давал, упрямился, злился. Использовать те крохи, что имелись в распоряжении, становилось труднее из-за взрывов и грохота, доносящихся с поля боя. Несколько минут назад я сражалась подле Наруто Узумаки… вряд ли на равных, из парня сила валила через край. И тем не менее сейчас я едва ли устою против любой атаки.

Поэтому…

– Давай, Риндизн, без тебя я никуда.

Отстраниться от звуков боя было сложно, но постепенно сознание отдалялось от раздражителей. Я представила, как оно перетекает по цепям, по тонким, истощенным печатью пяти элементов потокам чакры. Их действительно едва хватило бы, чтобы поддерживать мою жизнь. Но я пробивалась, шаг за шагом, опускаясь в опасные глубины, с трепетом надеясь, что отрезанное от окружающего мира сознание Риндзина отпустило влияние гендзюцу.

Тьма. Тишина. Знакомая рябь под ногами и, как показалось поначалу, никого вокруг. Слишком тихо, до мурашек пробивало от гнетущего чувства опасности. Слова застряли в горле, хоть и понимала, что нужно окликнуть Риндзина, но страх заставлял молчать, позволил лишь осмотреться.

Я увидела Риндзина позади. Он сидел, скрестив ноги, опустив голову. Не шевелился, не издавал ни звука. Оставшиеся цепи не лежали по обыкновению на черной переливающейся поверхности, а утопали в ней, словно между нами разлилось глубокое море. Узкое, но глубокое.

Здесь явно что-то не так. Проглотив вязкую слюну, сжала кулаки и тихо окликнула:

– Риндзин.

Мужчина не пошевелился. Я повторила попытку и сделала шаг вперед, цепи звякнули, и это заставило собеседника расправить плечи. Медленно, даже угрожающе, он поднял голову и глянул на меня исподлобья. Взгляд горел огнем, залегшие тени подчеркивали злость, однако я не заметила отражения шарингана. Значит, печать помогла?

Это немного облегчило переживания.

– Риндзин, ты…

Успела сделать только шаг вперед, как звякнули цепи и мужчина бросился на меня, повалив за долю секунды. Его руки сомкнулись на моей шее, он упирался коленом в живот, но несмотря на это, куда большую боль вызвал его взгляд, кипящей злостью и обидой.

– Что… что ты… делаешь? – прохрипела я, тщетно пытаясь разжать его пальцы.

По телу пробежала дрожь, мышцы заболели, а в голове вспыхнула паника. Риндзин душил меня без цели убить, однако с желанием причинить боль. Его взгляд был осознанным, жестким, оскорбленным.

– Значит, вот как ты решила отплатить за доверие, – спокойным, и в то же время наполненным ненавистью голосом произнес мужчина. – Я разделил с тобой свою силу, но как только мы выбрались, ты позволила запечатать.

– Что? – на секунду позабыв о нехватке воздуха, я искренне удивилась.

– И даже не сама, а этот ублюдок. Если думаешь, что я не смогу убить тебя здесь, ошибаешься, я подавлю твое сознание и…

– Подожди!.. – захрипела я. – Ты что, не помнишь?..

– Помню?

– Мы попали под действие иллюзии шарин… шарингана, печать была единственным способом остановить тебя, чтобы не заталкивать в иска… реальность.

Воздух кончался, перед глазами уже все темнело, и я пыталась говорить быстро, путая слова. На мгновение Риндзин стушевался из-за моих слов, хватка ослабла, и тем не менее он еще несколько секунд смотрел на меня с сомнением, прежде чем отпустить. Я закашлялась, хватаясь за горло. Риндзин растерянно посмотрел на свои руки, без сожаления или ужаса, с легким удивлением. А вот его злость явно передалась мне.

– Какого черта?! – откашливаясь, зашипела я. На глаза аж проступили слезы. – Вот поэтому тебя и заперли в искаженном измерении! Нет бы выслушать, а он сначала душить начинает.

– Ну а как мне реагировать еще? – недовольно пробормотал мужчина. – Да… точно, мы попали под иллюзию. Но я еще злюсь. Зная, что я ненавижу этого человека, ты позволила ему такое сделать.

– Вернуться в искаженную реальность, где тебя опять перекосило бы – это лучше? – с раздражением бросила я. – И вообще, слезь с меня.

Он оглядел меня насмешливо довольным взглядом.

– Мне и так удобно.

– Я вообще-то твоя правнучка, имей совесть!

– Ну не дочь же. Так что потерпишь.

– Стыда у тебя нет.

– Лучше я, чем… – он осекся на полуслове, задумался, вероятно, прикинув, что едва не взболтнул глупость. Я только успела сообразить, что стоило бы засмеяться, как он с серьезностью продолжил: – Скажи лучше, что вы со мной сделали? Я ощутил, что меня сдавило чакрой этого змея, отрубило от окружающего мира и энергии.

Не дочь я ему… что за фамильярность?

– Что?

Лицо, скривившееся от недовольства, явно не впечатлило Риндзина, поэтому, выдохнув, сказала:

– Печать пяти элементов. Он применял ее на мне в первый раз, когда я упала со скалы. Тогда она была слабой, но сейчас Орочимару вернул свои техники. И эта печать сильна. Она запечатала твою чакру. На время, конечно, но как минимум на несколько ближайших часов.

Риндзин задумался, молча потупил взгляд, и думал довольно долго, чтобы заставить меня как минимум устать от его веса. Какой же он нахальный, однако.

– Ты разорвешь печать пяти элементов.

– Я? Как? Я даже не знаю, как ее ставить.

– Печать пяти элементов… – Риндзин перебрал несколько печатей, словно пытаясь вспомнить технику. – Что-то похожее использовали в моем клане. Узумаки хороши в печатях, и принцип действия, в общем-то, тот же.

– Ты со мной говоришь?

Выдохнув, мужчина, наконец, удосужился подняться, и что удивило сильнее – он протянул руку. Посмотрев на нее не без растерянности, все же приняла помощь.

– Эта техника должна разрушить печать пяти элементов. Повторяй за мной.

Риндзин принялся медленно складывать печати, чтобы я запомнила последовательность. Всего семь позиций, которые я повторяла за мужчиной. Понадобилось несколько попыток, чтобы запомнить элементы, однако на языке крутился очевидный вопрос:

– Но как я, по-твоему, это сделаю? Даже если сложу печати, мне чакры не хватит, чтобы разрушить печать пяти элементов. Как минимум Орочимару перекроет поток… моментально. Дай бог, если не помру.

– Того, что он дает тебе сейчас, вполне достаточно, чтобы ослабить технику. Влияние гендзюцу исчезло, как только запечатали мою чакру, да и отрезали от окружающего мира.

– Тогда, может, попросить его просто снять печать?

– И он снимет, да?

Нет. Блин, да что ж все так сложно? Орочимару опасался Риндзина, ведь тот, едва освободившись, попытается убить его…

– Ты воспользуешься неожиданностью, ослабишь печать, и пока ублюдок не спохватился, втянешь в себя мою чакру. Тебе придется забрать довольно много, чтобы восстановить и укрепить нашу связь, а потом и снять печать. Скорее всего, будет больно. Но другого выхода я не вижу.

Выход есть – оставить тебя тут. Но если выбирать между двумя… ну и ситуация, конечно. Либо быть зависимой от Риндзина, либо от Орочимару. При всей надменности предка я все же предпочту его. Либо сдохнуть. От мысли стать бессильной марионеткой Орочимару, не способной защититься, холодок пробегал по спине.

Я повторила печати, убедившись, что комбинация верна.

– Ладно. Я тогда пойду.

– Постарайся не ошибиться, второй шанс может не появиться. И… – он глубоко вздохнул и, явно пытаясь пересилить себя, сказал: – Я… учту, что ты предпочла не отправлять меня в искаженное измерение.

Его слова лишь сильнее запутали. Но заметив, что мужчина хмурится сильнее обычного и смотрит куда угодно, но только не на меня, ехидно улыбнулась и спародировала собеседника:

– Спасибо, Мэйкум, ты меня не бросила, я ценю это. Ты стала первой, кто…