– В общем, я пойду, ладно?
Сбежав по ступеням, я аккуратно положила телефон на землю, а потом, подозвав жестом Шото, направилась к деревьям. Вообще хотелось бежать и не оглядываться, меня трясло, мысли лихорадочно сменяли одна другую. И неизбежно приходили к той, от которой холодела кровь.
– Наги, я могу ошибаться, но это что, прослушивающее устройство?
– Да, оно…
– Это… отец сделал?
Ох если бы. Старатель, конечно, пытался контролировать каждый мой шаг, однако не дошел бы до того, чтобы еще и прослушивать меня. Сердце бешено колотилось, я пыталась собраться с духом, даже искала оправдания, но не могла я все выложить парню, как оно есть. Я ведь никому не говорила о том, что со мной произошло в отеле. Шото не станет молчать, даже если попросить. Вон, попросили его оставить спасение Бакуго профессионалам, а в итоге что?
– Наги, – озадаченный моим долгим молчанием, парень подошел ближе и попытался заглянуть мне в глаза. – Что происходит?
Удалось только тяжко вздохнуть, прежде чем сказать в ответ хоть что-то.
– Я… я более чем уверена, что это сделала моя сестра.
– Твоя сестра?
Удаленная переписка с Даби, подчищенная история вызовов – если она или ее люди имели прямой доступ к данным, то установить прослушку вообще не составляло проблем. Но зачем? Я с той встречи у своего дома, несмотря на радость, чувствовала неладное. Аямэ утверждала, что хотела защитить меня от Даби, это ведь и подтверждали ее поступки. Но я ведь ничего не помнила, что произошло в ночь перед пробуждением в отеле. Сестра могла прослушивать разговоры, чтобы знать, когда мне угрожает опасность. А еще…
– Твою мать…
От догадки, ударившей по затылку, аж потемнело перед глазами. Грудь сдавило, и не найдя в себе сил сохранить самообладание, я пошатнулась и чуть не упала. Оперлась о ствол дерева и смотрела перед собой невидящим взглядом.
– Эй, Наги, да в чем дело? Тебе плохо?
Мне не плохо. Мне катастрофически хуево.
Шото поддерживал меня за плечи, но от его прикосновений мне становилось только хуже. Хотелось отмахнуться, зажаться и накрыть голову руками. Если… да какое «если»? Все так и было. Раз Аямэ прослушивала меня с той ночи в отеле, то каждый мой шаг и слово было для нее, как на ладони, а, значит, и поездка студентов в лагерь.
– Это из-за меня все произошло, – сокрушенно покачав головой, в попытке успокоиться я резко и шумно втянула воздух через нос. А в итоге закружилась голова, и я вовсе упала на землю.
– Что? Наги, эй… Что с тобой?
Парень опустился рядом и смотрел на меня с растерянностью, от которой сжималось сердце. Он не понимал, что делать, что со мной не так, и легкий испуг во взгляде делал его даже милым. Не совсем тот эффект, который я стремилась произвести.
– Может, позвать кого-то?
– Не надо, – переведя дух, я нервно сжала кулаки и попыталась взять себя в руки. – Я в порядке.
– Тогда что это было? Ты чего-то испугалась. Говоришь, это твоя сестра установила прослушивающее устройство. Тебе от этого стало плохо?
От вопросов, которыми меня осыпал Шото, почему-то становилось спокойнее, а точнее страх отступал под натиском холодной злости. Злости на то, как меня лихо обвели вокруг пальца. Я пыталась не делать поспешных выводов, но как иначе объяснить, что злодеи узнали местоположение лагеря? Сомнения могли бы иметь место, но не после того, как мою форму цербера, как по волшебству, явилась подавить Аямэ. Она не хотела показываться, но я вынудила ее это сделать. Поэтому она и раскрылась.
Сестра воспользовалась мной, чтобы отыскать студентов ЮЭЙ. Может, не специально. Может, ее заставили. Но ясно одно – если бы не моя твердолобость, и я сразу же проверила бы весь телефон, то злодеи могли бы и не найти лагерь. Бакуго могли бы и не похитить. Если так прикинуть, то и битва Все-за-Одного и Всемогущего, возможно, имела бы другой расклад.
Все из-за того, что я оказалась слишком тупа и напугана. И оправдание имело бы смысл, в мою роль жертвы поверили бы… не встреться я тогда с Аямэ, не прими бы ее помощь, не возьми бы ее мотоцикл. Твою мать…
– Наги…
Шото чувствовал себя растерянным из-за моего молчания, а я и вовсе хотела провалиться под землю. Он искренне переживал, пусть и не знал, как это лучше выразить. Сердце кровью обливалось, но как я могла сказать, что во всем дерьме, случившимся с его другом, была виновата я? Косвенно или напрямую…
– Слушай, – вздохнув, я спрятала лицо в ладонях и зажмурилась. Это чертовски больно, но хотя бы с ним я должна быть честной. – Я пойму, если ты разозлишься, даже то, что захочешь всем рассказать. Скорее всего, это из-за меня на лагерь напали злодеи, из-за меня похитили этого орущего парня. Моя сестра… пусть и вынуждено, но сотрудничает с Лигой злодеев. Прослушивая мои разговоры, она, наверное, передала им информацию. А я оказалась слишком тупой, чтобы так наивно поверить ей… в ее искреннее желание воссоединиться со мной.
Почему всякое дерьмо должно всплыть накануне экзамена? Было такое чувство, что меня загнали в западню, из нее не выбраться. Глаза защипало. Боже. Крик рвался наружу, в какой-то степени хотелось начать биться головой о стену, сделать что угодно, чтобы избежать проблем, возможно, отказаться от участия в экзамене. Почему все не может быть как прежде?!
Как… прежде? Блин, неужели последние девять лет негласного рабства стали для меня чем-то нормальным и спокойным? Потрясающе.
– Еще кто-то знает об этом?
И не поймешь, что крылось за этим вопросом. Я не могла понять, чего в голосе Шото было больше – холода или спокойствия.
– О прослушке я сама только что узнала, а о нашей встрече с Аямэ… только ты. Если захочешь рассказать, ладно, я пойму, ты имеешь на это право.
– Думаю, это не лучшая идея. Тебя могут не допустить к экзамену.
Подняв на парня взгляд, я удивилась еще сильнее, когда заметила, что ни единый мускул на его лице не дрогнул. Не было места ни злости, ни смятению.
– Почему ты… не злишься?
На мгновение мой вопрос заставил Шото задуматься.
– Потому что мы не отвечаем за действия наших родственников. И не можем быть виноваты, если они нас используют. Мне ли не знать.
Да. Ему ли не знать… И от такого заключения на сердце стало только тяжелее.
– Если мы расскажем хотя бы о прослушивающем устройстве, то тебя наверняка не допустят до экзамена, – рассудил Шото. – Возможно, будет лучше, если ты выкинешь телефон и скажешь, что потеряла его. Я не знаю, как будет лучше. Но мне не хотелось бы, чтобы твоя мечта рушилась из-за того, что тебя использовали.
– Моя мечта?
– Ты ведь хочешь стать героем, поэтому ты подала заявку на участие в экзамене, так?
Признаться, мне не сдалась профессия героя, я бы выбрала что-то другое, но окружающие изначально видели во мне злодея, а я не согласна с этим. Хочу доказать обратное, утереть всем выскочкам нос. А еще я не имею права подвести того, кто в меня верит.
– Да, все так, – вынуждено согласилась я, найдя в себе силы подняться на ноги. Шото встал следом. – И все же… у меня дурное предчувствие. Словно на экзамене все пойдет по одному месту.
– По… какому еще месту?
– Блин, Шото, это метафора, – закатив глаза, пробормотала я под нос, – что пойдет все через жопу, вот что я хотела сказать.
– А-а.
– Хех, способность воспринимать все буквально делает тебя довольно милым.
– Вот как…
– Да не воспринимай ты все буквально. Это выглядит странно.
– Но ты сказала, это мило.
М-да, в этом направлении работать и работать. Но тот факт, что у Шото появились друзья и он сопереживал им, не мог не радовать. Помня напряженную обстановку в его семье, сколь замкнутым и угрюмым ребенком он рос, я бы назвала уровень его социализации маленьким чудом. Мой родной отец тоже не отличался ласковостью и веселым нравом, но в сравнении со Старателем он заслуживал звание «отец года».
– Спасибо тебе.
Накрыв ладонью щеку парня, невольно удивилась, сколь горячей она оказалась. Понимаю, что это не в моем духе, но мне сильно хотелось утонуть в его объятиях, почувствовать себя защищенной, хотя это в мои обязанности входила защита Шото. Он смотрел на меня с привычной невозмутимостью, но теперь я отчетливо видела беспокойство, которое тревожило его.
