Немцы преследовали цель в несколько дней сорвать развёртывание наших войск и молниеносным ударом в недельный срок занять КИЕВ и СМОЛЕНСК. Однако, как видно из хода событий, немцам не удалось добиться своей цели: наши войска всё же сумели развернуться, и так называемый молниеносный удар на КИЕВ, СМОЛЕНСК оказался сорванным. В результате упорных и ожесточённых боёв-за период в 7–8 дней немцы по теряли не менее 2.500 танков, около 1.500 самолётов, более 30.000 пленными. За тот же период мы потеряли: 850 самолётов, до 900 танков, до 15.000 пропавшими без вести и пленными.

То, что это именно сталинское «перо», сомнений нет. Все признаки авторского стиля налицо: отсылка к врагу, громкие эпитеты, уничижительные словечки, типа «хвастливая брехня». Нападение Сталин называет уже «воровским». И главное: главное в этом тексте слово «молниеносная», которое Сталин повторяет целых три раза, в своём стиле «вбивая» в общественное сознание нужное ему понятие, как гвоздь. Вот так прелюдия мифа о «молниеносной войне» впервые появляется на свет. Вслед за двумя «молниеносными ударами», которые были «сорваны», Сталин в конце говорит уже о «провале молниеносной победы», которую якобы планировал вермахт. Естественно, Сталин лжёт, вводя в обиход этот термин. Ведь, как мы помним, никакого слова «блицкриг» в немецких документах нет и в помине. Мы помним, что, согласно «Барбароссе», война планировалась «кратковременной», а вовсе не молниеносной. Разница громадная, не правда ли? Кроме того, главной задачей немцев был вовсе не захват городов-не говоря уже о Киеве и Смоленске «в недельный срок», это Сталин просто придумал-а разгром советских армий в приграничном сражении. Что они прилежно и чётко выполняют. Сталин же, попутно оправдывая захват вермахтом некоторых городов-не всех, конечно, Минск, например, «забыт»-уже пишет о «провале молниеносной победы», на которую так «рассчитывало немецкое командование». Далее Сталин уже начнёт впрямую говорить-и мы это увидим-о молниеносной войне и её провале или срыве Красной армией. Вопиющая ложь, которая тем не менее до сих пор для массового общественного сознания не ложь вовсе, а «наш компас земной».

И… «пошла писать и плясать губерния» о молниеносной сорванной войне и о провале блицкрига. И доплясалась до наших дней. Ловко? Ещё как! Чем наглее соврёшь, тем быстрее поверят! Кто станет слушать какого-то Гитлера, который, услышав, как в СССР «клеймят позором» и одновременно заявляют о срыве некоего «плана молниеносной войны» буквально взбесился: «Я никогда не применял слова «блицкриг», потому что оно совершенно идиотское!». Да никто! Не говоря уже о том, что той самой «молниеносной» войной, как мы знаем, грезил никто иной, как сам Сталин, планируя те самые одноимённые удары, наступление и победы после гитлеровского нападения в Директиве № 3. Вот так Сталин буквально перевалил «с больной головы на здоровую» свой собственный план, а попутно оставил для будущей советской истории непререкаемый тезис. Миф. Точнее сразу два: о самом «немецком блицкриге» и о его «провале». Попутно Сталин объяснил и причины неудачного начала войны, которые произошли из-за отсутствия «развёртывания» наших частей. Ну то есть «объяснил». Потому что ответа на то, почему же наши части не были «развёрнуты», он, естественно не дал и просто констатировал этот факт. Хотя мы-то отлично понимаем, что сам Сталин не дал команды на оперативное развёртывание, которого от него требовали военные. Но и так сойдёт. А скоро «дойдёт» до тех самых «временных неудач»… А пока что Сталин одним росчерком пера превращает неудачи армии в успехи, попутно забрасывая в самый дальний ящик свой план «молниеносной войны» и приписывая его Гитлеру. Волшебная сила слова, не правда ли?

Естественно, «ближний круг» это важное и лживое сообщение слышит, читает, анализирует и делает выводы. А выводы простые: хоть первая неделя войны и выдалась провальной, но не всё потеряно. Ложь «для народа» вождём уже придумана, но для руководящей элиты всё не так уж страшно. Их никто-пока что-не обвиняет, но надо думать быстрее. И они думают-соображают ещё молниеносней, чем Гитлер «хотел» разгромить СССР. «Свидетели» пишут, что на следующий же день у Молотова-а у кого же ещё, ведь именно он под ударом прежде всех! – собираются без вины виноватые Берия, Микоян, Вознесенский, Каганович, Ворошилов. И, конечно же, Маленков. А как же без него? Жукова и Тимошенко-первых кандидатов на расстрел, как они предполагали-предусмотрительно не приглашают. В итоге они решают учредить Государственный Комитет Обороны. Напомним, что это «масло масляное», так как Комитет обороны давно существует. Однако ГКО теперь высший орган власти в военное время с неограниченными полномочиями. Во главе которого-тут сомнений у соратников нет-конечно же, Сталин. Они прекрасно понимают, что иное решение подпишет им самим и их семьям смертный приговор.

Интересно, как упорно молчат «ближние» о том, кому первому пришла «светлая и мудрая мысль» про Государственный Комитет Обороны, но что-то подсказывает, что принадлежала она тому самому Маленкову. Мало того, сей экспромт-как водится-был подготовлен заранее. Кем? Конечно, Сталиным, а «мысль» была озвучена тому же Маленкову заранее. Так что и тут на самотёк-слишком высоки ставки(!) – ситуацию Сталин не пустил. Маленков на совещании озвучивает эту заготовку «товарищам», которые тут же хватаются за это предложение, как за спасательный круг. Вполне возможно, что они знали о роли Маленкова в истории с Директивами от 22 июня и обоснованно ждали именно его слов. Получив этот совет именно от Григория Максимилиановича, они всё окончательно поняли и решение было принято. Сам же Маленков вскоре получит «награду», а мы получим подтверждение этой версии.

Осталось разобраться со временем этого совещания. «Свидетели» заявляют, что оно проходило 30-го июня, однако это не так. Совершенно ясно, что всё это делалось отнюдь не на следующий день после сталинской «истерики», а вечером-ночью всё того же 29 июня. Все «ближние» прекрасно знали распорядок дня Сталина, который работал до поздней ночи, спать ложился поздно, а вставал около полудня. Тянуть до утра 30 июня они не собирались. Опасно. Ясно, что совещание «ближнего круга» состоялось уже вечером 29-го июня. А со своим предложением они поехали глубокой ночью 29го-или уже в первые часы 30-го-июня на дачу к заждавшемуся их «вождю». Тот с виду был непривычно тих и грустен. Своеобразным актёрским талантом диктатор вполне обладал. Они слышат от Сталина всего два вопроса: «Зачем приехали?» и, после предложения учредить ГКО: «Кто председатель?» Услышав, что председатель он сам, все окончилось и ситуация разрешилась, как у Ивана Грозного-Мучителя. Народ, правда, не знал и не участвовал, но «бояре» вновь принесли «царю» власть. На этот раз совершенно не ограниченную. Мало того, сами же эти «советские бояре» становятся таким образом прямыми соучастниками и им крайне невыгодно задавать неудобные вопросы, да вспоминать как и что было на самом деле. Они и после его смерти и до глубокой старости будут молчать о том времени. Круговая порука в действии. Таким образом, вся вина со Сталина за подготовку и начало войны, за преступную Директиву № 3 и первую катастрофическую неделю военных действий автоматически снимается, забывается и переходит в разряд «табу». Сам Сталин также больше ни «обмана Гитлера», ни своих «ошибок» не касается. Забыто. Теперь можно властвовать, а так же и выступить перед тем самым «народом».