Так что нет заговора и в помине, просто командиры Директиву выполнить не могут от слова «абсолютно». Хотя бы потому, что части 5-й армии-такие, как бригада Москаленко-находились не на боевых позициях, а в местах постоянной дислокации. Тем временем обстановка кардинально меняется в связи с тем, что первыми напали немцы, а те самые «мобпакеты» становятся просто бесполезной макулатурой. И командарм Потапов вполне логично перенаправляет бригаду Москаленко на угрожаемое направление. Между прочим, именно 5-я армия, благодаря такому «самоуправству»-а на самом деле профессиональному руководству-генерала Потапова воевала в первые дни лучше многих. Те же командующие, которые, как Павлов, выполнили указания Директивы и «своевольничать» не решились, вскоре привели свои армии, корпуса, дивизии и бригады к полному, но логичному разгрому. Вот так и возникают мифы о «секретных пакетах» и «предательстве военных».
Косвенно это подтверждается и тем, что та самая версия о «превентивном» характере нападения вермахта-возникшая в конце войны и «поднятая на щит» Резуном-не нашла никакого документального подтверждения. А должна была бы найти, обязана! Потому что в первые недели войны немцами были захвачены штабы многих советских подразделений-с боевыми документами, естественно-да и немалое количество командиров в высоких званиях. И в этом случае документы должны были однозначно указать на скорое-через неделю-две-нападение РККА, а генералам, попавшим в плен, в таком случае оставалось лишь подвердить написанное. С другой стороны, если документов таких не было, а существовало устное секретное распоряжение, то в плен попали и такие командиры-а они есть во всех войнах и армиях всех времён и народов-которые готовы были бы рассказать об этом в обмен на собственную жизнь. А немцы, в свою очередь, обязаны были раструбить об этом на весь мир уже в июне-июле 1941-го. Однако «секретных» документов найдено не было, а «громкие» признания генералов так и не прозвучали. Потому что в советских частях не было ни документов, ни устных распоряжений о подготовке и скором начале вторжения РККА. Нельзя найти то, чего нет… И, как мы знаем, позаботился об этом никто иной, как товарищ Сталин.
Как вывод: части Первого стратегического эшелона РККА имели возможности для того, чтобы перейти к активной обороне в приграничье и, используя механизированные корпуса для нанесения контрударов по планам командующих, могли нанести противнику серьёзные потери и максимально затруднить выполнение плана «Барбаросса». Однако сталинская Директива № 3 перехода к любой обороне категорически не предусматривала и буквально «приговорила» армию к катастрофе первых недель войны…
Когда же этот план, озвученный в Директиве № 3, был подготовлен? И кто автор этого плана? В своих «Воспоминаниях» Жуков пишет, что в 13 часов 22 июня ему позвонил Сталин и приказал лететь в Киев с целью помощи командованию Юго-Западного фронта, оставив «за себя» в Генштабе Ватутина. Мол, «без тебя большевики обойдутся». Поздно вечером Жуков уже прибыл в штаб фронта в Тернополе. Далее Жуков говорит по телефону с Ватутиным:
«Затем генерал Н.Ф. Ватутин сказал, что И.В. Сталин одобрил проект директивы № 3 наркома и приказал поставить мою подпись.
– Что это за директива? – спросил я.
– Директива предусматривает переход наших войск к контрнаступательным действиям с задачей разгрома противника на главнейших направлениях, притом С ВЫХОДОМ НА ТЕРРИТОРИЮ ПРОТИВНИКА.
– Но мы ещё точно не знаем, где и какими силами противник наносит свои удары, – возразил я. – Не лучше ли до утра разобраться в том, что происходит на фронте, и уж тогда принять нужное решение.
– Я разделяю вашу точку зрения, но дело это решённое.
– Хорошо, – сказал я, – ставьте мою подпись.
Эта директива поступила к командующему Юго-Западного фронтом около 24 часов. Как я и ожидал, она вызвала резкое возражение начштаба фронта М.А Пуркаева, который считал, что у фронта нет сил и средств для проведения её в жизнь».
Вот такие откровения Жукова, которые некоторые историки также ставят под сомнение, хотя факт его отсутствия в Москве днём 22 июня абсолютно доказан. Итак, округа-фронты совершенно не готовы к широким наступательным операциям вообще, не говоря уже о том, чтобы начать их в первый же день войны. Кроме того, все их части уже находятся под ударами наступающих дивизий вермахта и обстановка меняется буквально ежеминутно. Логично, что командование Юго-Западного фронта после получения Директивы № 3 немедленно заявляет, что фронт её выполнить не может. Почему? Хотя бы потому, что они не самоубийцы и всю меру ответственности понимали. Ну а если к ним «прилетела» Директива с такими глобальными задачами, к выполнению которых войска округа попросту не готовы, то их реакцию вполне можно понять. Безусловно, командование Юго-Западного фронта знало, что их фронт «ударный». Что на него возлагается задача основного удара. Но только не в июне и даже не в июле 1941-го. А в более отдалённой перспективе августа-сентября. Фронт попросту не готов, потому что – уже не раз писали-важнейшие оперативные подготовительные мероприятия не проведены. Поэтому выполнить требования Директивы № 3 фронт не в состоянии. Кирпонос, Пуркаев, Баграмян и другие профессиональные военные понимают, что не могут нанести тот самый «концентрический сосредоточенный удар», разгромить группу армий «Юг» и через 3 дня занять «район Люблин». Что же касается тех самых контрударов мехкорпусами, то они, конечно, могут их нанести, но уже в тактических целях, после оценки обстановки и развёртывания самих мехкорпусов. Как и заявлял Жуков Ватутину. Как предписано было действовать Южному фронту, к примеру… Однако приказ получен и выхода у них нет. Мехкорпуса а армии Юго-Западного фронта вскоре начнут наносить поспешные и неподготовленные контрудары. Гальдер пишет: «Организация атак исключительно плохая. Стрелки на грузовых автомашинах и танки наступают против нашей линии обороны в развернутом строю. Следствием являются тяжелые потери противника». В результате резервы будут исчерпаны и потрачены впустую, а фронт избежит полного краха-и расстрела его командования-лишь потому, что в его составе было в два раза больше дивизий, чем у Западного. При этом тот же Гальдер отдаёт должное «русскому командованию на Украине», которое «действует хорошо и энергично»…
И Жуков-за что его также обвиняют историки-настаивает, потому что у него теперь тоже нет выхода: приказ-директиву надо выполнять. Он прекрасно понимает, что если начнёт саботировать выполнение преступной Директивы № 3, то «встанет к стенке» как предатель. И станет-как начальник Генштаба-главным виновником как самого «внезапного нападения», так и неудачного «широкого наступления» РККА. Всё понимают и Ворошилов, Шапошников, Кулик, Маландин, Анисов… Ведь 22 июня Сталин буквально «разогнал» Генштаб и Наркомат обороны, приказав не только Жукову, но многим маршалам и генералам лететь в штабы фронтов, чтобы помочь в организации пресловутых контрударов, которые на самом деле означали стратегическое наступление. «Надо сказать, что в начале войны Генеральный штаб был растащен и, собственно говоря, его работу нельзя было назвать нормальной…» – вспоминал Василевский. Что ещё раз говорит о том, что в первые дни войны Сталин решения принимал единолично и никто ему не должен был мешать. И в первую очередь профессионалы-военные из Генштаба и наркомата обороны. Ещё раз отметим исключительную расчётливость Сталина, ведь эта «рассылка» высших командиров на фронты впоследствии очень помогла в создании того самого мифа о «вселенском заговоре армии». Задержал Сталин в Москве лишь Наркома обороны Тимошенко, ведь он был нужен ему в качестве для начала «подписанта» важнейшей Директивы № 3, а затем руководителя Ставки в первые дни войны. На которого можно было свалить в случае необходимости целый «воз» ответственности, что и было вскоре сделано…
