– Господи… что это б-было? – пошатывались люди, держась за сердце.

– Сонь, ты как? – Оператор помог коллеге встать.

– Нормально. – Та быстро пришла в чувства, придерживая голову.

В ушах звенело, народ прислушивался – выстрелы закончились. Софья осмотрела площадь и людей, оценивая ситуацию, как ее взгляд примагнитился к той афише: изображение ее лица продырявлено надписью «Г».

– Что произошло? – крикнул Герман в полнейшем шоке. – Стоит в туалет отойти, а вас уже застрелили. Слушайте, а с журналистами такое всегда?..

Женщина молчала, не спуская глаз с афиши. Под кожу залезли жучки-страхи, разбегаясь по телу мурашками.

«Какие прекрасные мышцы… такая сильная мускулатура, какое правильное лицо. Господи, он идеален! Он превосходен! Он… он!!»

– Ах! – Девушка задницей подалась вперед, сжав ягодицы.

– Черт… – выдохнул мужчина и стразу же надел штаны.

Анастасия подняла распластанное тело со стола. Ее маленькая грудь вздымалась, а главврач задумчиво наблюдал за милыми сосками, параллельно застегивая рубашку.

– Ты любишь меня? – с надеждой прошептала она.

Помолчав немного, Владислав отстраненно ответил:

– Одевайся быстрее.

«Что? Неужели…»

– Уходите из моего кабинета, скоро придет клиент.

Он собрал свои вещи и вышел.

«Просто ушел? Оттрахал и ушел? – Теперь захотелось закрыться, тоже уйти отсюда. – Он вообще меня любит? Почему я так поступаю?.. Он бросил меня, бросил…»

Девушка нехотя оделась и, когда почти застегнула все пуговицы, в кабинет кто-то вошел. Она с упованием взглянула вперед, но нет…

– Добрый день, – шепнул рыжий, аккуратно закрывая дверь.

Анастасия быстро кивнула и мягко села в кресло, допивая свой остывший чай.

– Рассказывайте. Что с работой? Есть проблемы?

– Э… фуф… ну… – он не мог собраться, а потом сорвался: – Это какой-то ужас! Моя наставница попала под обстрел пару дней назад и, боюсь…

Психотерапевт глотнула чаю и записала в блокнот: «Стрессовая ситуация повлекла…»

– Я не хотел… мне стало страшно, что все… – Герман снова заткнулся. – Я должен был это…

Юноша совсем задыхался от волнения, закрывая лицо руками. Дрожало все тело.

– Сделайте глубокий вдох, как будто вы ныряете в море, – сказала девушка. – Молодец, правильно. А теперь ме-е-едленно выдыхайте. Да, очень аккуратно, лениво… Прекрасно.

Через четыре вдоха-выдоха Герман пришел в себя, налил воды из-под кулера и выпил пару стаканчиков. Хух, бодрячком!

– Хорошо, – тихо и убаюкивающе продолжила она, – пока мы не будем говорить о «плохом событии», давайте вернемся к нему попозже. Расскажите лучше, как дела на работе?

– Ну, в принципе, все стабильно. Коллеги, правда, меня недолюбливают.

– Почему, на ваш взгляд, вы им не нравитесь?

– Да откуда я знаю?

– Воображайте, размышляйте – это же интересно.

– Хм… – Он почесал подбородок. – Может быть… да черт их знает!

– Понаблюдайте за ними: что они говорят, о чем думают и каких принципов придерживаются. Кстати, были вообще какие-то всплески агрессии?

Юноша нахмурился, но решил признаться:

– Были пару раз. Так, незначительные.

– После чего конкретно? Что предшествовало?

Герман кашлянул и немного заерзал на стуле. Потом он зажмурился и начал тараторить:

– Эта старушка пришла за деньгами, я отдал сумму. Она пришла с внучкой, и девочка взяла мою книжку посмотреть. Там про драконов. И бабка ударила ее палкой за невоспитанность. И еще.

Парень открыл глаза. Анастасия медленно провела ручкой по губе, не отрывая от него взгляда.

– Что вы тогда чувствовали?

– Что? Да гнев как всегда. Ужасно и невозможно просто стоять и смотреть, как ребенка несправедливо избивают у тебя на пороге.

– И вы сделали…

– Я снова сделал ошибку. – Он выдохнул, помяв веки. – Я схватил палку и ударил ей о шкаф так, что она сломалась. Орал еще сильно, говорил что-то про воспитание… Не помню, не помню…

Врач записала: «Обостренное чувство справедливости; триггер; вывод: приобретение навыка стрессоустойчивости и БНП2 + раскопать. Работа над ПТСР3. Вопрос: причина ПТСР».

«Там точно что-то есть. Я уверена, чего-то не хватает. Самого главного», – размышляла Анастасия, покусывая колпачок ручки.

– Извините, мне пора. У нас вечером корпоратив. – Герман встал и, мельком взглянув на пол, быстро кинул: – До свидания.

Девушка наклонилась под стол: весь пол в изорванных клочках бумаги.

Рыжеволосый выпорхнул из вагона метро, расталкивая людей. Осмотревшись, он резко заорал на навигатор:

– Куда ты меня привел, criatura de hierro?!4

Покружив часа два по питерским лабиринтам минотавра, юноша наконец-то вышел к африканскому бару.

– Аллилуйя! – Герман вскинул руки вверх, благодаря небеса, как из-за угла послышались обрывки скандала:

– Оставьте уже меня в покое. Сегодня и так день паршивый, – раздался холодный, но явно напряженный голос.

«Наставница?..» – предположил Герман и втихаря выглянул из-за разукрашенного столба.

– Не хочешь вернуть старый должок? – Игорь Андреевич схватил девушку за руку, слащаво скалясь. – Сейчас самое время. А что, думала, я все забуду?

Софья со всей силы дернула руку и раздраженно закатила глаза, но мужчина двинулся на нее.

– Добрый вечер! – невозмутимо крикнул паренек, с разбегу вставая между коллегой и начальником.

– Кавалли? – удивился Игорь и молниеносно сложил руки в карманы.

Ярцева ничего не говорила, но Герман спиной чувствовал ее настороженное дыхание.

– Эй, все в порядке? – мягко спросил он, когда начальник в спешке ушел.

Та резко подняла испуганное лицо, потом нахмурилась и грубо бросила:

– Свали, студент.

Толкнув юношу в грудь, Софья зашагала в бар.

– Очень… экстравагантно, Игорь Андреевич! Люблю я всю эту экзотику до глубины ботекса! – хрюкнула секретарша, чуть не расплескав коктейль на шкуру зебры.

– Агнесса, милая, я знал, что ты оценишь, – протянул польщенный начальник.

Хрюшка увлеченно залепетала о какой-то статье про туземцев, а остальные сидели у барной стойки.

– Богомолы в шоколаде. – Официант манерно прокрутил поднос перед собеседниками.

– Эм… спасибо. – Софья брезгливо положила сладость на салфетку и вернулась к Федору. – Нет, он просто слишком многое себе позволяет. Ты же знаешь.

– Такой уж у нас редактор, мы не выбираем, – ответил тот, отпив алкоголя. – Что с тобой? Выглядишь не очень.

Она тяжело вздохнула, крутя в пальцах богомола.

– Не выходит из головы последний репортаж. Вернее, этот обстрел.

– Я сразу сказал: иди в полицию. Думаешь, новоиспеченный убийца твое лицо прострелил просто так? От нефиг делать?

– Спасибо, теперь мне точно полегчало, – огрызнулась женщина, подперев лоб кулаком.

– Парниша, как дела? – крикнул оператор расквасившемуся неподалеку Герману.

– Все путем, – пробубнил он, заливаясь еще одной кружкой пива.

– Э, на пол-то не лей! – возмутился бармен, маша полотенцем.

– Не бои́сь – не утопнешь.

– Ты бы поосторожнее. – Федор учтиво отодвинул от рыжего кружку.

– Да, хватит уже штаны поить, – поддержала Софья.

– А что? Крутым жопам пить можно, а нам, студентам, – нет?

– Знаешь, ты прав. Хоть уссысь тут, мне оранжево! – вспыхнула та, как резко парень встал и оскорбленно затопал к диванчикам.

«Даже отдохнуть нормально нельзя. Везде одни идиоты», – обозлилась журналистка и, схватив сумочку, направилась к выходу. Но ее задержали…

– Ярцева, вечер ще не окончен! – Игорь придвинул Софью к себе, еле перебирая ногами и губами. – И… ты ще долг не нырнула!