Первое сентября

Я стою у зеркала в строгом черном платье. Оно из новой коллекции, стоит бешеных денег и сидит на мне потрясающе. Я тороплюсь на работу. Волосы уложены в строгий пучок, на лице макияж в стиле натюрель. Светлая, едва заметная помада и хайлайтер. Наношу последние штрихи. Даже с легким макияжем я красива. Слишком красива. Природную красоту невозможно стереть. Именно поэтому я – гражданская жена самого Тимура Алексеевича Молчанова, известного кардиохирурга. Он выбрал меня, потому что его безумно притягивает моя красота.

Я размышляю о предстоящем дне в нотариальной конторе, и незаметно для себя улыбаюсь.

Тимур появляется в спальне внезапно. Слишком пристально осматривает мое платье. Я осторожно сглатываю, но поздно. Он уже заметил мою легкую полуулыбку вслед размышлениям об одном щекотливом случае наследования квартиры. Владелец оставил ее с долгами, и никто из наследников не хотел связываться с долговыми обязательствами.

Тимур отчего-то с самого утра не в духе, и я стараюсь не попадаться ему на глаза. Не раздражать лишний раз. Прячусь в спальне до последнего – в такие минуты он способен на агрессию.

В платье нет ничего вызывающего – черное, в деловом стиле, длиной до колен. Но мое хорошее настроение и вырез в области груди внезапно кажутся моему мужу слишком подозрительными. Атака происходит внезапно, я даже не успеваю испугаться. Он хватает меня за волосы и резко дергает на себя.

– Еще раз увижу в таком платье, на панель пойдешь, поняла?!

Пытаюсь вырваться, но ничего не получается.

– Сними платье! Немедленно! Не заставляй меня нервничать перед операцией!

Он отпускает мои волосы и грубо толкает меня к шкафу.

Шарахаюсь от него к стене, шокированная такой резкой сменой декораций. По спине ползет липкий страх.

Растирая слезы по лицу, дрожащими руками достаю из шкафа другое платье. Бордовое, с высоким воротником. У меня все платья, как на подбор, в деловом стиле. Они почти не отличаются друг от друга. Главное, чтобы с пиджаком сочетались. Но новое, черное – особенное. Оно нравится мне больше остальных.

– Черное давай сюда! – нависает надо мной Тимур.

Я съеживаюсь. Стягиваю платье и отдаю ему. Быстро переодеваюсь в то, что достала из шкафа.

Тимур демонстративно рвет черное платье по шву.

– Не надо! – жалобно вскрикиваю под треск ткани, но уже поздно. – Оно же из новой коллекции! Я его купила на прошлых выходных!

– Моя жена не должна выглядеть, как дешевая шлюха!

Удовлетворение в его взгляде, когда платье окончательно испорчено, заставляет внутренне содрогнуться. Объект поклонения внезапно оказывается совсем не идеалом.

Тимур удовлетворен, а я подавлена и расстроена. Бордовое платье, которое он заставил меня надеть, жутко раздражает. Сердце обливается горечью от того, что он испортил вещь, которая так нравилась мне. Вещь, которую я купила за собственные деньги.

В тот день я впервые нашла в себе силы поговорить с коллегой по работе. Ринка могла посоветовать, как мне быть дальше, если я вдруг решусь уйти от Тимура. Сама мысль о том, что я решусь на уход, дико пугала. Робко, едва дыша, я закинула удочку. И тут же получила очередной удар под дых.

«Оль, ну ты же сама знаешь, что ничего хорошего тебя не ждет, – сочувственно покачала головой Ринка. – Браки регистрируются отнюдь не на небесах. Квартира оформлена на него, а отношения вы не регистрировали. Все, на что ты можешь рассчитывать, это твоя машина. Но лишь в том случае, если она оформлена на тебя».

То, что она сказала, я прекрасно знала сама, но упорно закрывала глаза. Оборотная сторона гражданского брака. Медленно, но верно, ко мне приходило осознание того, что печать о браке в паспорте не такой уж и пережиток времени.

Возвращаться домой мне жутко не хотелось. Все валилось из рук. В голове крутились тревожные мысли. Чувство, что я сделала что-то не так, подтачивало меня изнутри. Знаю же, какое напряжение он каждый раз испытывает перед операцией, и все равно умудрилась разочаровать! Хотя, чем разочаровать? Красивым платьем, которое вызвало у него приступ ревности?

Еще больше огорчало то, что мое платье демонстративно порвали. Это было Мое платье! Я купила его за собственные деньги.

Я посматривала на телефон. Напроситься в гости к брату? Мой младший брат – тот еще бездельник. Живет вместе с женой и дочкой у нашей мамы в квартире, а неделю назад его уволили из очередного охранного агентства. Виталик закончил физфак, у него есть коричневый пояс по каратэ. Смазлив не в меру. Только вот Кевин Костнер из него очень посредственный. На днях он писал мне слезные сообщения, упрашивая занять ему немного денег на жизнь. Но занять Виталику деньги означает только одно – попрощаться с ними навсегда. Отдавать он не умеет.

Я уже собиралась позвонить брату, как Тимур материализовался в телефоне сам.

– Привет, малышка. Ну, как ты там? Устала сегодня? Давай поужинаем в нашем любимом ресторанчике?

Бархатный тон, нежность в голосе.

– Н-нет, не получится. У меня форма одежды не ресторанная, – я заикаюсь от очередной смены декораций. Утром все было мрачно, плохо. Я даже консультировалась с юристом и две минуты назад собиралась ехать к родственникам. А сейчас хорошо. Как такое может быть? Я снова сбита с толка.

– Знаю, малышка. Я купил тебе новое платье. Оно еще лучше того, что пришлось выбросить утром. Я купил его в самом дорогом магазине. Давай, спускайся, платье ждет тебя в коробке на заднем сидении моей машины.

Мысль о том, что я снова останусь наедине с человеком, который утром причинил мне физическую боль лишь за то, что ему не понравился вырез на платье, пробежалась ледяным холодом по спине. Горькая обида была готова прорваться слезами. Мне не нужно новое платье. Я хотела вернуть свое. То, которое купила сама и которое безжалостно порвали.

Я медлю. Мямлю в трубку что-то невнятное, потому что чувствую себя жутко неуверенно.

– Я уже подъехал. Выгляни в окно, я жду тебя у машины.

Сглатываю. Поднимаюсь из-за стола и подхожу к окну. Тимур, безумно красивый, в светлом костюме, стоит у машины с букетом красных роз. Сердце сжимается. Как собачка, которую манят сладким кусочком сахара, затравленно виляю хвостом из-за угла. И хочется взять угощение, и страшно, что очередная вспышка ярости на пустом месте обожжет еще раз.

– Давай же, малышка. Я скучал по тебе весь день. Даже представить не можешь, как я хочу оказаться с тобой наедине в нашей спальне, – нежно воркует в трубку Тимур.

Я вдруг осознаю, что это очередная ловушка. Он не изменится. Никогда. Все будет только так. Даже если мы распишемся. Даже если появится так желаемый мной ребенок.

Все же, собираюсь на выход.

– Ты в порядке, Оль? – поднимает голову от экрана компьютера Ринка.

– Д-да, спасибо… – сбивчиво киваю. Нервно сжимая сумочку, спускаюсь вниз.

Не успеваю выйти из конторы, как оказываюсь в объятиях Тимура.

– Идем, Оленька, столик уже заказан.

Вздрагиваю от того, что он нарушил мои личные границы. Он так легко обнял после того, как утром позволил себе грубость, будто это в порядке вещей.

Тимур, как ни в чем не бывало, вручает мне цветы и открывает переднюю дверь своей спортивной иномарки. Я неловко сжимаю розы в руках. Такие букеты я видела только у блогерш в инстаграм. Мой букет вызывает отвращение. Как будто это показуха. Хорошо отрепетированный спектакль с безумно дорогим букетом цветов.

«Ты провинилась, но я великодушно тебя прощаю».

На заднем сиденье коробка с платьем. Она нравится мне еще меньше, чем букет. В груди горит обида за утренний инцидент. Хочется схватить коробку и ударить ею Тимура по красивому лицу, наотмашь. Конечно, я этого не делаю. Пытаюсь пристроить рядом с коробкой розы, но красивый подарок хочется выбросить в ближайшую урну.

Впрочем, все идет по стандартному сценарию. Агрессии не будет, Тимур в своем репертуаре – на смену давлению приходит любовная лихорадка.