— Почему ночью? И ты откуда столько знаешь? Сам болел?

— Я не могу заболеть. Не этим точно. Ночью принимает, гм, потому что днём спит. — Пояснил Гумберг.

— Вампир что ли? — Невесело усмехнулся его спутник.

— Не дури. Где твой брат умудрился наглотаться выделений василиска?

— Чёрт его знает. — Недовольно буркнул Тордрак.

— Ясно. Хорошо, почему всё же все гномов подозревают?

— Чего? — Поёжился дварф. — А, ты так тему меняешь. Понятия не имею, говорил же. Нашли, грят, руны какие–то, вот, изучали. Опережая твой вопрос сразу скажу где это было. Руны нашли под Тиссовой горой, у Призрачной рощи. Собралась, туда, значицца, толпа чародеев и волшебников всяких, да эти, экскр..экспре…эскперименты ставить. И чё–то у этого круга магов бахнуло, бахнуло так, что в самом Ремаре было слышно. Ну, оттуда и попёрло… что–то. Чума.

— Думают, эта чума и до сюда доберётся? Тогда почему только нелю… представители других рас уезжают?

— В душе не… В общем, не знаю. Может просто шуму наделали, а это всего лишь оспа какая–нить. А про другие расы, тут уж и я не знаю, не серчай.

— Не серчаю.

Дварф и мечник вышли из–за переулка, проходя через множественные гостиницы с самыми разными названиями. «Летучая рыба», «Пилигрим», «Чайка» и «Тёплый дом». Во всех них пепельноголовому приходилось ночевать и всё они были похожи. Путники прошли под одной из арок с вывеской о скором приезде труппы артистов, выступающих тут каждый год, прошли мимо фонтана, у которого лежал пьяница, что, из–за холода, возможно не доживёт до утра, прошли мимо улицы, раньше заполненной палатками, а сейчас абсолютно пустой, и, наконец, дошли до нужного места.

Высокое, слегка выбивающиеся из общего антуража, но такое же многоквартирное здание, с решётчатыми окнами и небольшими навесными балкончиками. Гумберг знал, что все квартиры объединены между собой, образуя обычный, многоэтажный дом, какой мог позволить себе не каждый. Такую практику часто использовали богатеи, просто выкупая определённую часть здания и снося стены. Но добиться разрешения было не легко, а тут не то, что этаж, а целый блок этажей был выкуплен.

Тордрак завистливо присвистнул.

Пепельноволосый мечник подошёл к двери из тёмной ели, аккуратно постучав кольцом на ручке, выполненной в виде морды льва. Он знал, что замок магический, и стук можно будет услышать из любой точки дома, а при попытке взлома, нарушителя бы обдало кислотой или молнией. Через секунду дверь отварилась, но за ней никого не оказалось.

— Чудеса… — Выдохнул дварф.

— Только не говори, что ты удивлён, Тордрак, — со стороны винтовой лестницы, ведущей на верх, раздался женский, немного сонный, хриплый голос, — Давно не виделись, птенчик.

— Кого это она птенчиком назвала? — Возмутился Тордрак, выискивая взглядом осмелившегося сказать это человека.

— Гм, это мне, друг. — Слегка побледнел и без того бледный Гумберг. — Давно не виделись…

Девушка сидела, закинув ногу на ногу. Магическим образом волшебное короткое платье из чёрной ткани не дозволяло увидеть больше позволенного, чем многие дамы при деньгах и пользовались. Такая одежда стоила не мало. И вот, эта девушка в платье с красивой застёжкой, в виде золотого жука скарабея, молча разглядывала Гумберга, расположившегося напротив волшебницы, за небольшим кофейным столом. Гумбергу было не совсем по себе, он редко находился в столь богатых квартирах, даже несмотря на то, что часто помогал всяким графам и баронам, его образ жизни можно было назвать немного… Мягко вольным и свободным, со всеми вытекающими последствиями, в чём наёмник непременно давал себе отчёт.

— Не ожидала увидеть тебя в столь поздний час, птенчик. Когда это ты, дорогуша, повадился к девушкам по ночам шастать? А ты, Тордрак, если будешь продолжать шастать по моему дому, заглядывая куда не надо и трогая разное, не удивляйся, если вдруг на лбу вырастит жабий чл…

— Мирана, нам нужна помощь, — перебил девушку Гумберг, краем глаза наблюдая, как испуганный дварф залазит на высокую табуретку рядом с ним, — У тебя есть «Слюна Василиска»?

Гумберг впервые в жизни перебил эту девушку, которая, правда, девушкой уже давно не являлась. Она не то, что ему в матери годилась, скорее, наверное, в бабушки, если не больше. Она долго молчала, думая, как реагировать на возмутительное поведение наёмника. Наконец, прикрыла глаза и, улыбнувшись одними губами, чуть показав белые зубы, сказала:

— А зачем вам Sićuęgśąn Egżecie? Думала, мы, птенчик, уже давно выяснили, что заболеть ты не можешь. Пока что…

— Это не мне, это…

— Твоему другу клептоману, я полагаю, — жестоко проговорила женщина, сверив взглядом дварфа, чьи ноги даже не доставали до пола, что с интересом разглядывал, а иногда и трогал разные безделушки, по типу колечек, игральных костей и каких–то вырванных страничек, лежавшие на круглом, кофейном столике, за которым они все сидели, — Если не хочешь, чтобы твоя борода медленно, волос за волосом, выпадала на протяжении месяца, пока не выпадет полностью, оставив тебя навсегда, то лучше положи эту чёртову жемчужину на место!

Тордрак дёрнулся из–за слов Мираны, которые медленно, но верно переходили от спокойного полушёпота до резкого выкрика с её стороны. Увидев, как дварф испугался, выронив покатившуюся по столу голубую жемчужину, и схватился за свою бороду, женщина залилась звонким, заразительным смехом, тем самым ещё больше озадачив мужчину.

— Гм, лучше не трогай здесь ничего, она не любит, когда кто–то касается её вещей, даже я. Так сколько? У меня с собой тысяча эллерм, утром смогу ещё сбегать. Хватит?

Дварф поперхнулся, услышав сумму.

— Даже тебя, голубчик, ОНА готова потерпеть, пока гости не тратят её драгоценное время. Говори, зачем пришёл, птенчик. Ах да, лекарство. Не хотелось бы тебя расстраивать, но его у меня нет. Последнее отдала за бесценок мальчику из бедной семьи, живущему в северной части города. Можешь забрать обратно, если надо, могу назвать адрес. — Без сарказма предложила волшебница, убрав прядь чёрных с белым волос.

— Гм, я, пожалуй, откажусь.

— Ну и ведьма… — Прошептал Тордрак, только не учёл, что у этой самой «Ведьмы» очень тонкий слух.

— Птенчик рассказывал мне о своём друге, но не упоминал, что он бестактный, вонючий дварф с цепкими пальцами и длинным языком, который я наверняка, могу безнаказанно укоротить. Принять такого вонючего мужлана в своём милом доме, где же это видано. Так ещё этот дварф, — Мирана буквально выплюнула это слово, — якшается с моим птенчиком и учит его неизвестно чему! Ужас, срам, да и только.

Дом был действительно милым. Нормальных размеров уютные комнаты, с бирюзово–синими обоями, украшенными разными узорами. Тёмная, утончённая мебель и мягкий диван, на котором уже успел посидеть Тордрак. Его, правда, тут же согнали и обиженный дварф начала бесцельно бродить по комнате. Они находились в кабинете, насколько мог судить Гумберг.

— Мирана, прошу, успокойся. Лучше скажи, где нам его достать. — Почти обеспокоенно поинтересовался мечник, а после добавил: — Помоги нам.

— Я абсолютно спокойна, дорогуша. Эх, всем бы такую широкую душу, как у тебя, голубчик. И такую же, как у меня, — притворно вздохнула она, — Разумеется, я помогу чем смогу, раз уж ТЫ просишь.

— Гм, спасибо, Мирана. — Гумберг невольно съёжился под взглядом волшебницы.

— Дорогуша, я думала, что ты избавился от этой привычки уже давно! — Глаза женщины блеснули ядовито–зелёным, а сама она лукаво улыбнулась. — Ну, слушай, как мы поступим.

Гумберг прыгнул на слегка мокрую траву. Судя по всему, в этих краях недавно прошёл дождь. За ним, следом, из портала неуклюже вылезал Тордрак, зацепившись за что–то ботинком. Чертыхаясь, он, вылетел, пропрыгав на одной только ноге несколько метров, прежде чем свалился в грязь. За спиной мечника появилась яркая, зелёная вспышка, и кольцо света, из которого они вышли, с треском лопнуло, оставив после себя гаснущие искры. «Гм, но порталы же запрещены, Мирана, — засомневался Гумберг.» «Небольшие можно, не засекут, — успокоила наёмника волшебница, — я же не армию перемещаю, так что давайте. Идите, идите!»