— Полегче, девочка.

При звуке голоса она подняла шею и увидела высокого мужчину, вероятно, лет двадцати с небольшим, с непонимающими глазами, смотрящими на нее сверху вниз. Она никогда ни у кого не видела таких глаз.

— Помоги мне, — прохрипела она пересохшим горлом, опираясь на него всем весом. — Помоги мне, пожалуйста,

— Что тебе нужно? — спросил он, и серьезность его тона заставила ее почувствовать себя немного более уверенной в своем решении.

Она изучала его как можно лучше, инстинкт подсказывал ей, что она должна ему доверять. Подняв сверток на руки, она сказала.

— Возьми его. Забери его отсюда, в безопасное место, где он будет расти в любви и заботе. Пожалуйста. Они придут за мной, и он должен быть далеко, когда они найдут меня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Непохожие глаза мужчины переместились на ребенка, завернутого в тонкое одеяло.

— Он твой?

Она кивнула, ее глаза снова слезились, боль от того, что она отдала его, как бремя, которое она с радостью понесла бы за его шанс на лучшую жизнь.

Мужчина пристально посмотрел на нее, глубже, так глубоко, что ей показалось, что он ищет ее душу.

— Ты доверишь мне своего ребенка?

Вопрос заставил ее задуматься, но инстинкт внутри нее, тот самый, который в первую очередь бежал с ее ребенком, оставался твердым, непоколебимым.

Обняв ребенка в последний раз, она прижала поцелуй к его лбу, ее подбородок дрожал, и передала его мужчине.

— Я доверю его тебе. Но пообещай мне…, — вскрикнула она, когда боль внутри нее усилилась, оборвав ее слова. Она сделала глубокий вдох и продолжила. — Обещай мне, что будешь беречь его. Если ты не сможешь оставить его у себя, отправь его к тому, кто полюбит его. Обещай мне.

Гром прокатился по небу, громко грохоча в облаках, вторя ее боли.

Он держал ее сына на руках, наклонив голову набок, и смотрел на нее с чем-то близким к восхищению.

— Я обещаю. Он будет в безопасности. — Ее колени подкосились от облегчения, и он обхватил ее за талию, удерживая ее одной рукой, а другой придерживая ее ребенка.

Поддержка его сильной руки сломила ее. Она начала истерически рыдать в грудь этого странного человека, держась за лацканы его пиджака, плача обо всем, что она теряла, и о неожиданной поддержке, которую она нашла.

— Как тебя зовут, flamma? — мягко спросил он, и она подняла на него глаза, удивленная его словом, не понимая, что он имеет в виду.

— Лайла.

— Бесконечная ночь.

Так вот что это значило? Бесконечная ночь? К черту, если это не соответствовало ее жизни.

Крик из леса заставил ее срочно выпрямиться.

— Пожалуйста, уходи, — попросила она незнакомца. — Возьми его. Сейчас же!

Ее глаза метнулись к круглому лицу, выглядывающему из-под одеяла, и мучительная боль пронзила ее, когда она наклонилась, чтобы снова поцеловать его щеки, не зная, увидит ли она его снова, не зная, какой будет его судьба, но доверяя единственному выбору, который у нее был.

— Будь в безопасности, маленький Ксандер. — прошептала она, прижимаясь к его мягким щекам. — Будь сильным. Будь любим, мой прекрасный малыш.

Мужчина не шевелился в течение долгой секунды, наблюдая за ней, пока она прощалась, а затем повернулся на пятках и ушел в темноту с единственным, кого она любила в этом мире.

Часть 3

Пламя

«Как вы можете стать новым, если вы сначала не стали пеплом?» — Фридрих Ницше.

Глава 18

Лайла, настоящее

Она резко проснулась от этого сна, ее сердце бешено забилось, когда в небе за окном прогремел гром.

Она ненавидела грозу. В детстве она пугала ее, а во взрослой жизни напоминала о той ночи, когда она потеряла свой самый дорогой подарок — сына.

Ей было почти восемнадцать, когда один из мужчин в клубе оплодотворил ее, и хотя ребенок был результатом изнасилования, он был ее. Она потратила месяцы на то, чтобы соединиться с ним, любить его, разговаривать с ним и смириться с тем, что он никогда не узнает ее.

В ночь, когда у нее начались схватки, разразилась гроза, и после нескольких часов невообразимой боли он с криком появился на свет.

Врач вымыл его и спеленал, чтобы она могла его покормить, но она этого не сделала.

Она только видела бурю, знала, что большинство людей на территории находятся в укрытии, и побежала.

Побежала прямо в объятия человека, который изменит их жизни.

После той ночи она уже не надеялась увидеть его снова. Но не прошло и недели, как он появился у нее на работе. Снова. И снова.

Пока он не стал неотъемлемой частью ее жизни, якорем в ураган, скалой на волнах.

Пока он не начал оставлять за собой след из тел всех, кто пытался причинить ей боль.

Пока он не стал считать все разбитые части ее тела своими собственными. Она задавалась вопросом, почему ей приснилась их первая встреча сегодня ночью. Это мог быть шторм, или тот факт, что он впервые заговорил о Ксандере, или тот факт, что он обнимал ее, как в ту ночь.

Что бы это ни было, потребность, чистая, беспримесная потребность, одолела ее.

Не в силах больше терпеть, она на беззвучном чувстве двинулась к двери, выходя и направляясь в комнату для гостей, ее сердце колотилось, но говорило ей, что это правильно, тот же инстинкт, который заставил ее довериться ему все эти годы назад, говорил ей сделать это снова.

Подойдя к его двери, она глубоко вдохнула и открыла ее, просто желая взглянуть, спит ли он.

Он спал.

Рука закинута за голову, другая лежит на животе, глаза закрыты, лицо спокойное.

Замешкавшись на пороге, она просто наблюдала за ним, внутри нее бушевала потребность. Тихо, не издавая ни звука, она на цыпочках вошла в комнату, обошла его кровать и посмотрела на его лицо, освещенное внешним светом.

Этот мужчина, такой темный, опасный и дефектный, каким он был, он принадлежал ей.

Она медленно наклонилась и на секунду прижалась губами к его губам, ощущая его дыхание на своем лице, его мягкий рот на своем, прежде чем отстраниться.

Она повернулась, чтобы уйти, и в этот момент рука схватила ее запястье в крепкий захват, заставив ее сердце заколотиться, и она увидела, что он проснулся, его глаза настороженно, напряженно смотрели на нее. Он терпеливо ждал, пока она нарушит молчание, и, найдя в себе мужество, она сделала это.

— Сделай меня своей.

Он поднялся с кровати, одним движением поднял ее на руки и понес в спальню, обхватив за плечи.

В комнате было темно, лишь небольшой лунный свет, проникающий через стеклянные двери, освещал пространство. Опьяненная сном, эмоциями последних нескольких дней, черт возьми, последних нескольких лет, она наклонила голову, чтобы посмотреть на него в лунном свете — на своего темного дьявола, который владел ее душой.

— Вчера я читала книгу, — прошептала она в пространство между ними, не зная, как лучше это сказать. — Мужчина в рассказе нашел женщину и сказал, что займется с ней любовью. — Она сглотнула. — Ты займешься со мной любовью сегодня вечером?

Она знала, что он видит искренность в ее глазах, голод по этой ласке на ее лице, желание этой близости в ее голосе.

Он поставил ее на ноги.

— Что сделал мужчина, чтобы заняться с ней любовью? — пробормотал он, делая шаг вперед, в то время как она сделала шаг назад.

Она посмотрела в его глаза, эти непохожие глаза, которые держали ее в плену с тех пор, как она впервые их увидела, и озвучила самое сокровенное желание своего сердца.

— Он коснулся ее души.

Он схватил ее за челюсть и потянул вверх, пока она не встала на ноги, его губы были в миллиметре от ее губ.

Она не знала, потому ли он не сократил расстояние между ними, потому что никогда не целовался, или потому что никогда не хотел этого, но она ждала.

Они просто дышали друг другом в течение долгого момента, прежде чем он наклонился вперед и скрестил их губы в легчайшем из поцелуев, настолько легком, что это ощущение заставило ее напрячься, чтобы получить больше.