Мертвый Сантехник, если уж совсем начнет чудить, может заявиться совершенно голым. Продемонстрирует багровый шрам от вскрытия на груди. И кое-что еще, чуть ниже. Особенно если дверь откроет миловидная домохозяйка. «Ну-у-у, – всплеснет она руками, – тут уж никого никуда провожать не надо. Все при себе».

Мертвый Сантехник хорош еще тем, что, в отличие от живых, очень тщательно выполняет свою работу. И, как правило, не берет даже денег. По крайней мере, лишних. Так что если надумаете звать сантехника, зовите мертвого.

«Ну и как оно – там?» – спрашивают иногда Жильцы у Мертвого Сантехника для поддержания беседы, пока тот, сгорбившись, у унитаза корячится. Спрашивают и куда-то вверх неопределенно кивают. «Скучно, небось?» – интересуются. А Мертвый Сантехник немногословен. «И да, и нет, – отвечает. – И да, и нет».

Мертвый Сантехник слоняется во дворе. Кружит у чьей-то давно заброшенной черной «Волги». И чем она ему так нравится? Кузов весь проржавел, стекла выбиты, фары тоже, внутри – не пойми что, заднего сиденья почему-то нет – куда делось? Зато водительское и пассажирское – на месте. Руль тоже. Покружит, покружит, да сквозь разбитое стекло заберется внутрь. Посидит за рулем. Вылезет. С ужасным скрежетом откроет капот. Поковыряется в том, что от движка осталось, да как хлопнет крышкой, что аж все миловидные домохозяйки за левую грудь разом схватятся.

Весной, все лето и до самой поздней осени во дворе, прямо за коробкой (которая летом попеременно – то футбольное поле, то баскетбольная площадка, а зимой наоборот – каток) Жильцы шумно-весело жарят шашлыки. Выпивают. Песни поют. В самый разгар веселья чуть поодаль появляется Мертвый Сантехник. Стоит, наблюдает. Его не сразу замечают. А когда заметят, чуть приумолкнут. Хозяйка стола нальет в пластмассовый стаканчик водки, положит на пластмассовую тарелку пару-тройку кусочков сочного мяса, зелени, приправ. Тарелку и стакан передадут самому юному участнику торжества – чаще всего девочке. Девочка спешит, чуть не падает – несет дяде гостинцы. (Среди Жильцов есть поверье – если Мертвый Сантехник выпьет, крякнет, зажмурится, проглотит кусок мяса, а следом улыбнется и потреплет девочку по голове, то у такой девочки все в жизни сложится хорошо.)

В магазине «Все для дома» работает Зоя. Разбирается в ассортименте получше некоторых. Некоторые из-за этого ее даже побаиваются. В особенности когда приходят купить какую-нибудь нужную деталь, а точного названия не знают. «Зоя, дай-ка вот эту штучку», – говорят и пальцем показывают. Зоя немедленно таких пристыжает. «Ну что ты такое говоришь? Какая это тебе штучка? – отвечает. – Штучка у тебя в штанах, а это – штуцер!»

Мертвый Сантехник приходит в магазин «Все для дома» покупать герметик. Долго вертит его в руках. Но рассматривает не столько герметик, сколько продавца. Исподлобья бросает взгляды. Та тоже на него поглядывает. Наконец Мертвый Сантехник решается. Подходит к кассе, протягивает герметик, говорит: «Вот». Коллеги по магазину смотрят на Зою, удивляются – такая непробиваемая, а погляди-ка – покраснела. «Вам в пакетик положить?» – вежливо спрашивает. Тут Мертвый Сантехник неожиданно выдает – как пятиклассник плохо заученный стишок: «Вы – горячая штучка! Что верх, что низ – не обожгись!» Зоя еще гуще краснеет и отпускает товар, хотя в карманах у Мертвого Сантехника вместо купюр – палая листва, взамен мелочи – каштаны.

Зимой, когда замерзнет Водохранилище, Мертвый Сантехник ходит по льду на ту сторону. Там живут живые сантехники. У них там что-то вроде слободы. Никого чужого они близко не подпускают. Поэтому живут без газа и света. Зато с отоплением. По дороге Мертвый Сантехник наблюдает всплывшую у берега и вмерзшую в лед подводную лодку. «Странно», – думает. Хотя чего тут странного? Мертвый Сантехник ведь тоже как эта лодка – вроде должен быть под водой, а всплыл.

«Ты кто?» – спрашивает Мертвого Сантехника патруль сантехников живых. «Я – Идаинет Идаинетов – Мертвый Сантехник». Патруль отходит в сторонку. Совещается. Потом снова подходит и говорит: «Иди-ка ты туда и туда, Мертвый Сантехник Идаинет Идаинетов!» А тот как будто не слышит. Или слышит, но не понимает. Ломится куда-то вперед, пытается пробить живую стену из живых сантехников. Но те его не пускают. И потихонечку начинают бить. Мертвому Сантехнику, казалось бы, что с того? Он ведь и так уже мертвый. Но все равно неприятно. Поэтому он разворачивается и идет обратно. «Ничего, – успокаивает себя, – зато еще раз на лодку погляжу».

Летом, все там же, на Водохранилище, Мертвый Сантехник вовсю резвится. Зайдет в воду там, где никого нет, и по дну топает в сторону пляжа. На дне чего только ему не попадается. Но сейчас не об этом. Подойдет к пляжу и где-нибудь у берега, в самой гуще купальщиков, возьмет да всплывет вверх брюхом. «Утопленник! Утопленник!» – орут со всех сторон. Через минуту – пляж пуст. Мертвый Сантехник выходит из воды, садится на пустую скамейку, сохнет. Солнце на воде бликует. Пляж совершенно пуст. Мертвый Сантехник улыбается – своей шуткой очень доволен.

По выходным Мертвый Сантехник ходит в центральную районную библиотеку имени Ломоносова. Иногда там случаются кинопоказы, и Мертвый Сантехник с удовольствием смотрит «Зеркало». Но больше любит читать. Садится в самом дальнем уголке читального зала и читает: «Илиаду», «Золотого Осла», «Метаморфозы». Ему очень нравится. Именно в такие моменты, именно здесь, в читальном зале, Мертвому Сантехнику страшно хочется отпустить бороду, которая в силу профессии у него просто-напросто не растет. Длинную, густую бороду. Он носил бы, на худой конец, и какую-нибудь эспаньолку, хотя это, конечно, стыд и срам, а не борода. Но у Мертвого Сантехника и такой нет – и не будет. Потому что он пусть и мертвый, а сантехник, а у этих испокон веков – как подкова на счастье – висят под носом усы-карпаты.

Она шла по липовой роще, запрокинула голову и упала навзничь. Трава была мягкой, как перина, – удерживала ее на весу. «Земля все слышит», – сказала она и опустила руку в кротовую нору. Так она думала закрыть Земле уши. «Небо, – сказала она, – хочешь, я рожу тебе дочь?» По небу пролетел самолет. Или птица. Только все это напрасно. Земле совсем необязательно затыкать уши. Она ведь не любит слушать. Куда больше любит поговорить сама.

Если судить строго, она была никудышным учителем. Начнет рассказывать тему урока – абиогенез – как откуда ни возьмись класс заполонят абиссинские кошки. Может, в образовательном плане это, конечно, и никуда не годится, зато дети спокойны, гладят котов и, обращаясь к учительнице на «ты», говорят, показывая на изогнутые спины котов: «Геля! Геля! Смотри! Верблюжата!»

«Не стереги свой возраст, – говорила бабушка Геле. – Пусть идет куда хочет. И спать его в дом не зови. Он тебе не друг и не враг. Не бойся, не пропадет», – говорила бабушка. Никто не знал, сколько Геле лет. А если кто и знал, ей этого не говорил. Та все равно бы не поверила. Засмеялась бы – и не поверила.

Все знают одно наверняка – Геле нельзя дарить цветы. Никакие. Ни сладко-пахучие, ни грациозно-кудрявые, ни даже простоволосые. Зато можно – мокрых лягушек, стук в дверь и ноту ми. Но если хотите ее по-настоящему обрадовать, не дарите вообще ничего. Тем более в самый большой для нее праздник – третью среду третьего месяца. Случается такое нечасто. Вот и не дарите ей ничего! То-то она обрадуется!