- Еще будет? – скрестив руки на груди, удивляется Денис. – И это после порки? Саша, да у тебя фантазия похлеще моей. Продолжай, моя прелесть…

Тяжело вздохнула, мол, и с этим человеком мне приходится в одном бассейне мерзнуть, и продолжила:

- Если несложно, подайте, пожалуйста, полотенце. И извините за грубость. Он ваш сын, а я тут…

- Красавица, если бы Денис был моим сыном, то он до пенсии сидеть бы не смог, – сверкнул глазами мужчина, передавая мне в руки полотенце. – У меня дочки, и я их очень просил держаться от таких засранцев подальше.

- Что? А как же…

- Петрович, еще чуть помолчать не мог, а? Там немного оставалось, и Саша перешла бы к признанию в любви, – начал возмущаться гад белобрысый, отплывая от меня. – Карамелька, дыши. Повторяй за мной: вдох – выдох. Вдох – выдох. Петрович, держи ее.

- Э-э-э, нет. Я в твои игры играть не собираюсь. Возраст уже не тот, да и с обманщиком – не дело. Ты чего над девчонкой издеваешься, ирод?

- Вы не его отец.

- Да упаси. Я – сторож. За домом приглядываю, пока тут никого нет. А пришел, чтобы сказать: драндулеты ваши на крыльце оставил. Александра, ты шлем только не забудь. Этому-то уже ничего не поможет, а вот за твою голову я переживаю.

- Эй, «этот» тут, вообще-то, и все слышит. Не забыли?

- Забудешь про тебя. Главное, сначала мне про любовь в уши заливал, а на деле, оказывается, обманом Сашу сюда заманил.

- Так из-за любви и заманил, – вдруг сообщает Денис. – Вот сейчас накупаемся и на самокатах кататься поедем. Чем тебе не любовь, Петрович?

И мне подмигивает, типа, цени, я тебе в любви признаюсь.

Не спрашивайте, почему я в березку превратилась. Сама не знаю. Как стояла с открытым ртом, так и продолжала стоять.

- Забыл спросить, - оборачивается мужчина уже около двери. – Саша, тебе обед понравился? Валюша моя все утро у плиты стояла.  Как охламон этот позвонил, так она и принялась за дело. Старалась.

С какой теплотой мужчина имя жены своей произнес. У меня аж в груди защемило. Я такое только в фильмах видела, а тут перед глазами.

- Я обязательно попробую, – уверяю его, а про себя добавляю: «Сначала с Макеевым разберусь, а уж потом объемся». – Сюда плыви.

Петрович ушел, и кажется, Дениске было уже не так весело.

- Не-а. Мне и тут хорошо. Безопаснее, я бы сказал.

- Быстро, – четко. Сквозь зубы, для усиления угрозы в голосе.

- Ой, ты обиделась, что ли? На такую безобидную шутку? П-ф-ф. Было же весело. Особенно когда ты про порку рассказывала. Прям пела, а не говорила. Тайные мечты? А, Саша? Поделишься с дядей Денисом?

- Рассказать, о чем я действительно мечтаю?

- М-м-м, – тянет он, выпрыгивая из бассейна. – Давай за обедом посекретничаем.

- Я не собираюсь с тобой обедать.

- А кто пообещал Петровичу попробовать все кулинарные шедевры его жены? Саша, неужели ты способна обмануть старика?

- Да ты…

- Петрович! – орет он, не прекращая на меня смотреть. Когда мужчина возвращается, продолжает: - Давай к нам за стол. Помнишь, как в детстве? Да и Саша очень хочет с тобой познакомиться.

- В детстве? Это когда ты…

- Да-да. Тогда, – смутившись, обрывает его Денис. – Останешься с нами?

- Я уж подумал, Саша твоя уехать хочет.

- Не-е-е. Она пообещала остаться. Я ее слову верю.

Затыкаю нос и ныряю под воду.

Ну и гад же ты, Макеев.

Верит он.

Я не понимала, почему Денис смеется над Лавровой, если сам ест раза в четыре больше ее? На столе только торт и остался, и то Макеев на него уже нацелил свой взгляд.

- Саш, ты представь, мы его всей деревней ищем, а он в машину залез и уснул, – смеется Петрович, вспоминая очередную историю из детства Макеева. – Как потом сказал, хотел на речку поехать, но ноги до педалей не дотянулись. Ой и засиделся я с вами. Меня ж там Валюша ждет.

- Была рада познакомиться.

- Взаимно, красавица. Ты на нашего Дениску не обижайся. Он только с виду такой дуралей, а сердце у него доброе.

- Валюше – привет передавай.

- Какая она тебе Валюша? Я тебе дам – Валюша, – наигранно запричитал мужчина, пожимая парню руку. – На драндулетах осторожнее будьте. И девчонку не обижай.

- Это она меня обижает. Ей скажи.

- Тебя обидишь, – качаю головой и поднимаюсь, подол сарафана поправляя. Все-таки хорошо, что я сегодня в магазин попала. Иначе сидела бы сейчас в мокрой одежде и обтекала. – А не подскажете, какой здесь адрес?

- Дубовая сорок…

- Это мышь, что ли? – завопил Денис, пальцем тыкая под шкаф. – Или крыса?

- Где? – воскликнул сторож, по сторонам оглядываясь.

- Эх, старею, наверно. Со зрением проблемы начались. Тень это. Давай, Петрович. Еще увидимся.

Мужчина тяжело вздыхает и, взяв со стола телефон, выходит, тихо закрывая за собой дверь.

- Не стареешь, а дуреешь. – Кажется, засиделась я здесь. Пора действовать и вызывать такси. – И ты не дал человеку сказать мне адрес.

- Так хочешь уехать?

- Не настолько тебе доверяю, чтобы остаться.

- У меня есть предложение.

Денис замолкает и, подходя к подставке с тортом, отрезает от него два огромных куска. Молчит. А меня не то чтобы заинтересовало его предложение, просто тишина напрягала.

- Макеев!

- М?

- Ты прикалываешься?

- Нет. Предлагаю покататься на самокатах. Захочешь домой, я сам тебя отвезу. Идет?

– Не, Глебас, не получится. Я занят. Нет, о-очень сильно занят, – смотрю на Макеева, пока он по телефону болтает, а сама понять не могу, зачем, вообще, я согласилась остаться здесь с ним? – Не-а, в городе меня не найдете. С Сашей свалили. Ага. С ней. Чувак, удача – мое третье имя.

Денис убирает телефон в карман и, вытянув ноги, разваливается на скамейке.

– А второе? – он непонимающе смотрит на меня. –  Имя? Зазнайка? Или нет, зная тебя, наверно, Аполлон. Я угадала?

Вместо ответа Денис приподнимается и нависает надо мной.

– Значит, твое подсознание все-таки считает меня красивым. Поздравляю, Саша, мы только что с тобой сделали еще один шаг вперед.

Эй, предупреждать ведь надо было, чтобы я очки с собой прихватила. Глаза Макеева так засверкали, что я и ослепнуть могла.

– Какой еще шаг? – запротестовала, отворачивая голову. – И никто тебя красивым не считает. Обычный. Таких много.

– Уверена? – хитрый Аполлон отечественной сборки ловко вертится, и вот уже я снова смотрю прямо в его глаза. – Буквально вчера ты сама поцеловала этого обычного. Неужели забыла?

– А потом встретилась с его полураздетой бывшей. Что было до этого, как-то резко стерлось из воспоминаний.

– Так это… Давай, я напомню. Стоп! Какая еще бывшая? Ты чего там надумала?

– Хочешь сказать, что ты с ней не…

– Хочу сказать: мне нравится твоя ревность, – мы замерли, уставившись друг на друга. – И хватит уже думать о том, что не имеет значения. Вчера было хорошо, давай на этом и остановимся. Тем более, я же объяснил, как она попала в мою квартиру. Что мне еще надо сделать, чтобы ты про нее забыла?

Взгляд парня переместился на мои губы, а потом… Черт. Это я так громко сглотнула?

– А Глебу ты зачем рассказал, что я с тобой? Теперь он будет думать, что я…

Что мы сейчас…

– Обидно, да? – скривился он. – Мне тоже обидно, что мы сейчас не занимаемся тем, о чем подумал Глеб. Может?

– Макеев! – толкаю его от себя и подскакиваю с места.

– Да ладно. Я же шучу. Ну, не совсем. Но за попытку точно не расстреливают.

Эй, он расстроился, что ли? Чего замер и руки на груди скрестил, будто понял смысл жизни? Еще бы губы надул, ей богу.

Как маленький мальчик, у которого девчонка самосвал силой отобрала.

– Ты же не хочешь меня расстрелять?

– Не знаю. Сложный вопрос, – пожимаю плечами, стараясь не обращаться внимания на уже улыбающееся лицо. – Подумаю об этом, пока кататься будем. Вперед? Зря, что ли, Петрович самокаты притащил.