Когда Тир сел на своё место, к нему подвинулся Ньяль и тихо, слишком интимно, чтобы остаться к такому равнодушным, прошептал:

– А мне понравилось твоё выступление, – Тир улыбнулся, довольный комплиментом, но даже головы не повернул, боясь посмотреть на соседа и податься желаниям, – может, поделишься со мной своими знаниями…

– Ньяль, – учитель не дал омеге договорить, – у нас сегодня новая тема "Формирование личности и переломные моменты". Расскажи, были ли в твоей жизни события, которые изменили тебя и твою жизнь?

– Были, – Ньяль поднялся и в упор посмотрел на учителя, заставляя его пожалеть о своих словах. – В восемь лет меня похитили и несколько месяцев держали в плену.

Тир выбежал из лекционного зала и поспешил к четвёртому корпусу, где учился Ньяль. Все выходные слова омеги не давали ему покоя. Учитель не стал ни о чём больше спрашивать, но Тир с ума сходил от любопытства и желания всё узнать и понять Ньяля.

Чтобы не пересекаться с Ненне, Тир уехал в Копенгаген, а в понедельник сбросил ему короткую СМСку, что они встретятся после занятий. Но теперь он выяснил расписание Ньяля и хотел отыскать его, а не встречаться с истинным.

В четвёртом корпусе занимались строители и химики. Тир отыскал кабинет черчения, но студентов уже отпустили. К счастью, когда Тир расспросил одного из учеников, ему указали, где может находиться Ньяль. Днём запасные выходы были открыты, и Тир выбежал во дворик четвёртого корпуса через пожарный вход, надеясь, что Ньяль ещё не ушёл домой. Омега стоял рядом с двумя здоровенными альфами и курил. Захотелось подбежать к нему, отгородить от парней и привлечь к себе внимание, но Тир только сжал кулаки и медленно направился к Ньялю, успокаивая бешеное сердцебиение.

– Привет, – произнёс он омеге в спину.

Ньяль обернулся, и лёгкая улыбка коснулась его губ. Кивнув спутникам, он оставил их, уводя Тира в сторону.

– Ты чего тут забыл? – дружелюбно спросил Ньяль, предлагая альфе сигарету, но Тир отказался.

– Тебя искал.

– Вот как? – омега удивлённо вскинул брови, но Тир видел, что тот рад.

– Расскажи мне о том похищении!

Ньяль чуть дымом не подавился – его глаза широко распахнулись, лицо помрачнело, но омега попытался спрятать эмоции поглубже. Было видно, что ему неприятно об этом думать, но Тир считал, что просто обязан знать правду, поэтому и спрашивал об этом в лоб.

– Я шесть лет посещал психотерапевта, стараясь абстрагироваться от произошедшего. – Ньяль успокоился и смотрел на него очень серьёзно. – Если поищешь в архивах, то сможешь найти в газетах то дело. О нём много писали. – Омега сплюнул и выбросил сигарету, собираясь уйти.

– Хочу услышать всё от тебя, – он схватил Ньяля за рукав толстовки, и омега замер. В какой-то момент Тир испугался, что Ньяль его оттолкнёт, но тот, напротив, повернулся всем корпусом и прижал его к стене. Руки у омеги были сильными, и по телу пробежала приятная дрожь. Почти сразу отпустив, парень встал очень близко и заговорил, смотря прямо в глаза.

– Я рос в детдоме. В семь лет туда попал, когда папа умер от СПИДа. Он занимался проституцией, – добавил он с усмешкой, словно ожидая, что Тир будет его осуждать, – но был очень добрым человеком. Я помню его заботу, и его смерть была для меня трагедией. Мой старший брат оказался в другом приюте – с тех пор я его не видел, лишь временами получал от него передачки. В детском доме после восьми лет можно было выбрать кружок по интересам, и я решил заниматься в театральной студии. Меня и троих моих друзей возил сотрудник соцслужбы, и однажды вместо него пришёл другой человек. Но он знал, как нас зовут и кто мы такие. Мы поверили и сели в его машину… – Ньяль перевёл дыхание. – Он увёз нас на остров. Держал, как собак, в маленьких конурах. Там было безумно холодно и темно… рядом всегда шумело море. В ясные дни мы могли видеть берег материка. Я хотел бы переплыть пролив, но не умел плавать… Потому, когда я выбрался, стал заниматься плаваньем. Это помогало бороться с внутренними страхами, вселить в себя уверенность, что подобное больше не произойдёт… – Ньяль задумчиво опустил глаза. Было видно, что он не хочет продолжать. – В школе я даже несколько раз в соревнованиях побеждал. И сейчас в университетской сборной плаваю… – Ньяль отвернулся, попытался отойти, но Тир схватил его и снова притянул к себе.

– Что случилось на острове? – тихо спросил он.

– Там было много детей… все омеги, – ещё тише ответил Ньяль. – Они приходили и уходили… мы знали, что они умирали. Мои друзья из приюта тоже погибли… и я боялся, что буду следующим… Как-то, оказавшись с НИМ в одной комнате, я взял столовый нож и ударил по руке. ОН стал громко кричать, схватил меня за горло и стал бить, – дыхание Ньяля участилось. – Я продолжал отбиваться этим ножом, лезвие почти ничего не резало, было тупое, но всё вокруг залило кровью. Когда ОН отпустил меня, то был уже без сознания, я взял остальных мальчишек, мы сели в лодку и уплыли… – Ньяль выдохнул.

– Ты… убил его? – не веря, спросил Тир.

Ньяль прильнул ближе – его глаза потемнели, радужки почти не было видно, и Тир почувствовал его безумный страх. Спустя столько лет, притворяясь спокойным и уверенным в себе, Ньяль подсознательно боялся. Омега не ответил на вопрос, просто смотрел на Тира, словно ожидая от него чего-то. Но Тир хотел, чтобы Ньяль сам сделал первый шаг. Шаг навстречу, и дальше всё будет не важно…

– Тир! – громкий голос вывел юношу из оцепенения. Ньяль отстранился, забрав с собой свои страхи. К ним направлялся улыбающийся Ненне.

– Сейчас, – ответил ему Тир осипшим голосом и снова посмотрел на Ньяля.

Омега накинул капюшон, скрываясь от всего мира, достал новую сигарету и с усмешкой посмотрел на альфу.

– Тебя ждут, – кивнул он в сторону Ненне.

– Ещё увидимся? – зачем-то спросил он.

Ньяль хохотнул, убрал сигарету и снова посмотрел на альфу. Его глаза стали прежними и светились, словно ясное небо.

– Ты действительно слеп и глуп, Тир Станг, или только притворяешься? – спросил Ньяль.

– О чём ты? – не понял Тир.

– Ни о чём, – мрачно ответил Ньяль и отвернулся.

Рядом тут же оказался Ненне, но не кинулся в объятия – Тир отучил его делать это. И теперь омега смотрел на него побитым псом, ожидая дозволения притронуться. Взяв мальчишку за руку, он потянул его прочь – не хотелось, чтобы Ненне стоял рядом с Ньялем. И ещё сильнее не хотелось, чтобы Ньяль видел рядом с ним Ненне.

– Страшненький он, – хихикнул Ненне, и Тир сжал кулаки, боясь, что сорвётся и ударит его.

На парковке их уже ждала машина, но Риг не отвечал, и Тир решил подождать близнеца. Подсознательно он понимал, что брат снова ушёл с Фреиром. Им можно было бы дать время, оставить самих по себе, но Тиру не хотелось оставаться один на один с Ненне. Особенно сейчас, когда все мысли были сосредоточены на истории Ньяля.

Ненне крутился рядом, пытался привлечь к себе внимание каким-то щебетанием, цеплялся за одежду и тянулся за поцелуями. Тир же раздражённо отмахивался, но вскоре не выдержал и прикрикнул на омегу. Тот сжался, сделал печальный вид, и в его глазах появились слёзы. Видеть, как он плачет, было неприятно, и его стала мучить совесть. Ведь Ненне не виноват, что Тир ущербный, что он не чувствует запахов и не может ощутить из-за этого их связь. Захотелось признаться, рассказать о своём неприятном недостатке и попросить подождать, когда он сделает операцию и всё исправит.

– Прости, – Тир ласково улыбнулся. Ненне поднял на него заплаканное личико. Всё-таки он был очень красивый, и смотреть на него было приятно. А когда он не болтал, то становился прямо-таки милым. Тир поцеловал омегу в припухшие губы и, откинув мысли о Ньяле, постарался погрузиться в привычное возбуждённое состояние рядом с Ненне. Не думать было проще, желать его – приятно. А ещё Тир понимал, что у его омеги очень скоро начнётся течка, и они проведут её вместе. Это должно помочь изменить их отношения.