– Тир, тебе дед уже всю жизнь расписал? – спросил Октель, откликаясь на какую-то реплику Рэва.

– Нет, – бросил он и перевёл взгляд на брата, надеясь, что тот, как обычно, ответит за Тира. Но тот, обхватив руками лицо Фреира, вылизывал ему рот. Смотреть на это было противно, и Тир, извинившись, поднялся.

Выйдя на маленький балкончик, он застал там Одена и Ньяля. Захотелось съездить Одену, своему другу, по наглой морде. Без причины. Просто так, чтобы выпустить пар, успокоить горящую голову и заткнуть безумное возмущение в груди. Откуда всё это? Почему вся его жизнь превратилась в пытку на медленном огне? Всё происходящее сводило с ума.

– Тир, ты чего? – Оден заметил его состояние и попытался успокоить, но Тир с рычанием отмахнулся, выбираясь в прохладу октябрьского вечера. Сердце всё ещё бешено стучало, а перед глазами стояла пелена, и он несколько раз глубоко вдохнул, стараясь успокоиться.

– Вы с Ригом очень похожи, – на перила рядом с ним оперся Ньяль, и Тир бросил на него раздражённый взгляд, но, заметив, что они остались вдвоём, облегчённо вздохнул.

Развернувшись к улице спиной, Тир принял такую же позу, как и Ньяль, рассматривая веселье в комнате за стеклом и искоса поглядывая на тонкую светлую шею, выглядывающую из-под чёрной толстовки. Там, на затылке, волосы у Ньяля отросли, и было видно, что под краской они у него такие же каштановые, как и у Тира.

– Мы похожи на папу. Но у нас разные отцы.

– Вот как? Вы же близнецы, – Ньяль удивлённо перевёл на него взгляд. Сейчас, без очков, он казался младше и выглядел от силы на шестнадцать.

– У нашего папы-омеги два мужа – они близнецы, но в зачатии участвовали оба. Мы никогда не проверялись генетически, но с детства Лунгрен зовёт меня своим сыном, а отец Рига – Линард, – говорить о личном, о семье с Ньялем было спокойно. Тир о таком даже Одену не рассказывал, но с Ньялем поделился.

– Здорово. Повезло, наверное, вашему папе.

– Почему ты так считаешь?

– Его любят вдвойне, – Ньяль улыбнулся, показывая кривые зубы, и Тир улыбнулся в ответ.

– Они истинные. Встретились в старшей школе. Отец часто мне рассказывал их историю. Она очень романтичная и красивая, – Альфа на мгновение заглянул в глаза собеседнику. – Они с братом боролись за своего омегу… И вот уже тридцать лет, как они вместе и по-настоящему счастливы.

У Тира невольно вырвался печальный вздох, он тоже хотел быть счастливым, хотел любить и быть любимым. Почему не получилось влюбиться в Ненне с первого взгляда, почему ему не нравилась его болтовня, да и вкус его тела всё сильнее начинал вызывать отвращение? Разве так бывает с истинными? Но ведь Ненне уверен… Тир взглянул с надеждой на Ньяля, словно ожидая его ответа и поддержки. Но что мог сказать ему незнакомый омега?

– Тир… – Ньяль странно на него посмотрел, придвигаясь ближе. Тиру показалось, что ещё немного, и тот его поцелует. Тело обдало жаром, но он отпрянул, испугавшись, что сделает глупость и не сможет себя контролировать, а потом будет ненавидеть за слабость. Он не желал поддаваться желаниям тела и изменять истинному.

– Чего? – грубо спросил он, стараясь скрыть своё влечение.

– Ничего, – вернулся на место Ньяль. – Встретимся завтра на парах, – омега хлопнул его по плечу и ушёл с балкона.

Тир провёл ладонью по тому месту, где его коснулся Ньяль – будто почувствовал тепло его руки. И это тепло приятно разливалось в груди.

Домой Тир приехал в хорошем настроении. Но перед сном позвонил Ненне, и внутри снова стал связываться злобный узелок раздражения. Омега напомнил, что через неделю у него течка. Тира разрывало между желанием познать неизведанное и подождать, пока появятся настоящие чувства. Ведь они были обязаны появиться, раз Ненне его истинный. Тиру нужны были ответы, и он пошёл к брату.

Риг уже спал, но Тир забрался к нему в кровать, нагло стаскивая одеяло и прижимаясь к его разогретому сном телу.

– Фреир, – простонал омега, и Тир громко хохотнул. – Тир! – уже возмущённо произнёс Риг. – Нам завтра в универ к восьми!

– Расскажи мне, как было с Фреиром, – интимно шепнул Тир, и Риг густо покраснел. Его румянец был виден даже в темноте комнаты, и Тир снова рассмеялся.

– Прости. Я хотел тебе рассказать сразу, но ты так был увлечён Ненне, что не стал лезть к тебе со своими переживаниями.

– А это было переживательно? – удивился Тир.

– Я не это хотел сказать, – Риг повернулся к брату и прижался к нему всем телом. – Я давно этого желал, но так боялся, что всё испортится и станет иначе. Мне действительно неловко, я не знаю, как вести себя с Фреиром. Хочется всё время прижиматься к нему, чувствовать его кожу своей. Иногда мне кажется, ему надоедает, что я так сильно к нему липну. И после секса быть с ним стало просто необходимо, словно он – воздух… Оттого, что временами он занят и не приходит ко мне, я хочу реветь, как ребёнок. Мне больно и одиноко, хотя знаю, что он будет только со мной и никогда не оставит… Это глупо?

– Совсем нет, – Тир успокаивающе погладил его по волосам. Теперь приставания Ненне не казались ему такими уж навязчивыми. Видимо, его омега также хотел внимания и близости, и то, что Тир не желал постоянно быть рядом, было схоже с поведением Фреира. И эгоист внутри него был очень рад, что Фреир не хочет быть с Ригом. Потому что Тир хотел, чтобы брат был только с ним. Благодаря признанию Рига, Тир уверился, что всё у него нормально. – Думаю, Фреиру просто надо личное пространство.

– Я умираю без него, – тяжело вздохнул Риг.

– Расскажи мне лучше, как у вас всё произошло?

– Ты действительно хочешь это знать? – удивлённо хихикнул Риг.

– Да, у Ненне скоро течка.

– В течку будет проще. Вам обоим будет проще, – уверил Риг. – В первый раз было неловко, хотя мы уже много чего делали вместе, – Риг хитро усмехнулся. Братья часто делились личным и даже рассказывали о своих физиологических желаниях и чувствах, но делиться сексуальным опытом для них было впервые. – Я очень его хотел! И, несмотря на некоторый дискомфорт, мне было потрясающе хорошо. Фреиру скоро должны выдать квартиру, и тогда я перееду к нему.

– Сбежишь от меня? – схватил его за плечо Тир, и Риг рассмеялся.

– Я буду возвращаться домой. Но ночи я хочу проводить с Фреиром. И заниматься с ним сексом.

***

Тир боялся идти на урок психологии. То, что он испытывал к Ньялю, путало его мысли и чувства. Он не понимал, как мог желать кого-то другого, если у него есть истинный. Да и как он вообще мог желать этого кривозубого полноватого неформала?! Поэтому с Ньялем он даже не поздоровался. Тихо занял своё место и сосредоточенно сделал вид, что слушает учителя.

– Как я и говорил на первом занятии, вы можете подготовить доклады и выступить с любой темой, чтобы получить допуск к зачёту. Есть ли желающие? – напомнил преподаватель в начале лекции.

Тир тут же поднялся. Хотя он и не готовился, но был уверен, что рассказать о невербальном общении сможет лучше, чем лектор. Ему выделили десять минут, и Тир с упоением поделился тем, что интересовало его больше всего: о проксемике и хронемике. При этом он несколько раз отметил, что учитель эти темы обошёл, а они одни из самых важных средств анализа.

– Благодарю. Это был хороший доклад, – похвалил учитель, – но твой невербальный посыл читается как надменное превосходство. Ты действительно считаешь, что знаешь эту тему лучше, чем я? – учитель обвёл взглядом класс, не давая слова Тиру. – Скажи, Лейв, – обратился он к одному из учеников, – что ты считаешь? – без уточнения вопроса спросил учитель.

Лейв поднялся и, замявшись, объяснил, что доклад Тира был слишком громоздким и недоступным для тех, кто недостаточно хорошо разбирается в психологии.

– Я понял, – прервал его Тир и повернулся к учителю: – Извините, я был не прав. Ваше дело показать нам разнообразие тем, а выбрать, что нам нравится, мы должны сами.

Учитель довольно кивнул.

– Спасибо, Тир, твоё понимание достойно похвалы. Вы действительно пришли в университет не для того, чтобы вас учили, а чтобы учиться самим. Преподаватели лишь показывают вам возможности и дают список литературы, учить вас тут не обязаны.