- Сейчас проверим, все будет чики... как надо короче - заверил Семен.

   Он макнул указательный палец в содержимое своего стакана и, раздвинув веки левого глаза, поводил намоченным пальцем по глазному яблоку, заморгал.

   - Ну, чего? - не терпелось узнать Федору, он еще ни разу не встречал подобных вещей.

   - Жжется - моргал Сенька

   - И как, что значит?

   - Барматуха, левая - выдал вердикт Семен, до красна натерев глаз.

   - А как ты так определяешь?

   - Просто - заулыбался сантехник - когда в глазу темнеет - пойло, пить нельзя, когда жжется выпить можно, но водка левая, а вот когда печет - настоящая водяра, в самый раз - меня этому способу один старый алкаш научил. Говорил что его этот способ однажды спас, правда, после этого видел на один глаз, но зато живой.

   - Ну, ты в натуре - восторженно заключил Нестройный

   - А то! - развязно произнес Сенька и, сплюнув на пол, осушил посуду, после икнул, вздохнул и разулыбался - Все равно братан как родник.

   - Федор вспомнил, как тошнило, и в душе не согласился, однако улыбнулся.

   Семен сел на скрипучий стул почесал небритую щеку и вдруг вскочил, будто ужаленный.

   - Мне же это... идти.

   - Куда? - уставился на него Федор

   - Да этот... дурак сосед мой, участковому настучал на меня, повестка, блин, пришла. Иначе он знаешь у нас какой... у- у, как питбуль не отцепишься

   - А - а, ну раз так - сочувственно проговорил Федор- то иди, дело то оно важное.

   Они еще раз выпили, уже с тостом за удачный поход в милицию и распрощались, будто на веки вечные. Семен даже успел пожаловаться на судьбу, прежде чем Федор закрыл дверь.

   Федор хотел пить еще. Опираясь на стены на гнущихся ногах, он пробрался на кухню и ловким движением, раскрутив в бутылке "зеленого змея", залил его в себя полностью. Покашляв, он нашел на столе огуречный огрызок, закусил. Эйфория поставила его на четвереньки и ... и ушла, словно и не пил, правда, появилось странное чувство. Маленький как червячок страх, зашевелился где- то внутри и Федор оглядываясь, переполз на засыпанный мусором матрас. Из коридора донеслись какие-то звуки, как будто кто-то говорил, а ведь дома, как он знал, никого нет.

   Федор встал и на цыпочках поскользил в коридор. Звуки стали отчетливее, сливались в слова и голоса странным образом, такие детские, высокие, казались ему очень знакомыми. Он свернул за угол, осторожно заглянул в комнату и оторопел. На его кровати, болтая ножками, сидели два маленьких крылатых черта и о чем-то беседовали между собой.

   . . .

   -Аедис, глянь, а вот и наш хмырь - засмеялся Анофилис

   - Тихо, вижу - лишь повел глазами чертик слева, на высунувшуюся из-за косяка Физию Нестройного

   - Сейчас или поглумимся? - снова спросил Аедис

   - Чуток поглумимся - тихо проговорил Анофилис.

   Аедис долго знал своего напарника и понимал, что он специально оттягивает время, усыпляет бдительность. Его предположение оказалось верным. Анофилис как стрела взмыл под потолок и с криком: "обходи его слева" ринулся на выглядывающего Федора.

   По мере приближения взбесившихся чертей у Федора глаза расширились и поползли на лоб, пока ужас не толкнул его к действиям.

   Вылетев в коридор, бесы подняли такой шум, что у Федора дыбом встали все волосы на теле.

   - Гони душу гад, ты ее продал! - вопили они

   Он вбежал на кухню и захлопнул за собой дверь, однако демонятам она была нипочем, они ее прошли насквозь, будто ее и не было вовсе.

   Бледный, с выпрыгивающим сердцем из груди, круглыми от ужаса глазами Федор в два прыжка преодолел расстояние до подоконника, взмыл на него и всей своей массой тела, навалившись на оконную раму, вывалился вместе с ней и полопавшимся стеклом на улицу. Его последними словами были: "Нет, не получите и будьте вы неладны"

   Черти стояли на краю подоконника и смотрели с пятого этажа вниз, на разыгравшуюся драму. Как собираются люди, как возмущаются те которые стоят рядом с телом, как до слуха донесся заунывный вой сирены, спешащей сюда скорой.

   Анофилис улыбался, обнажая острые клыки.

   - Хорошо мы его, быстро и методично

   - Да - согласился Аедис, подбросив, тускло серый шарик в ручке - только на алкашах много не заработаешь

   - Да, ты прав Аедис, их души совсем плохого качества, выцветшие. А наркоманские вообще ничего не стоят, так что же нам делать?

   - Не знаю. Праведника сейчас днем с огнем не сыщешь. За такую душу помнишь, Кернунос говорил, пять наркоманских или три алкогольных дают

   - Давай еще пьянь потрепим, а потом и на попов перейдем?

   - Давай - согласился Аедис

   . . .

   - Скоро будет лето, пора жизни ее расцвет, станет очень тепло, но это будет. Только Федя больше не увидит ее прелести, так давайте выпьем за нашего хорошего друга Федю Нестройного, и да пусть земля ему будет пухом - роняя горькие слезы, произнес прощальное слово Семен.

   Здесь под беседкой в детском садике не было равнодушных, здесь каждый знал Нестройного. Людей было много, но не многие говорили