Дай мне, Богиня, сил и умений, чтоб про былое поведать искусно,
В древности демоны были в Тиндоре, правили демоны душами многих.
Спилла, похожий на уховертку, ветреность сеял вокруг и беспечность,
Ставил ловушки Древланус-Обманус, чтобы доверчивых ввергнуть в несчастье,
Страшный Кроландор высасывал души, что поразила черная зависть,
А Паукрыс одноглазый в пещере мрачной стерег сундуки золотые.
Несся Осторекс огненным вихрем, все на дороге своей сожигая,
В омуте темном жила Свернишея - зрело коварство в дворцовых покоях,
Пиггер Безмозглый шатался по свету, глупостью головы всем забивая,
Лео-Кентаврос, жестокости демон, силу черпал в самодурстве и пытках.
Был там и Скричет, демон гордыни, был Тано-Манко, бочонку подобный,
Был и Дальфонстрий-завоеватель, жертвы войны ему пищей служили.
Главным над ними был злобный Арокве, миром владел из дворца ледяного.
Ныне утратили демоны силу. Мир воцарился надолго в Тиндоре.
Только не умерли темные страсти. Демоны ждут, чтоб вернуть свои силы.
Помнить должны мы, что зло совершая, демонов к жизни мы возвращаем!
Когда певец закончил, старейшины первыми покинули круг. Сельчане еще какое-то время судачили о разном, молодежь разбивалась на парочки, чтобы прогуляться теплым летним вечером. Усталая Сапфира была рада, что после легкого ужина они с Орлецией снова оказались все в той же прохладной горнице. Все также пахло травами. Темнота была такая густая, что хоть ложкой зачерпни. Меч Радуги Сапфира держала рядом с собой, ее аренные ножны кое-как сгодились. С оружием ей было спокойнее. Но сон все не шел: "Сколько же здесь злых духов. Вот она, изнанка Золотого берега. А ведь людские страсти есть везде. Отчего же они именно здесь нашли такое воплощение? Вот если бы здесь был Аметисто... Он - маг, и, наверное, разобрался бы в этом лучше меня. Ищет ли он меня? Я сама виновата в том, что случилось. Была опрометчива, не посоветовалась с ним, вот и попала в беду. А если он меня все-таки ищет... Он легко найдет контракт и доберется до Журавля. Как бы с ним не случилось беды, как когда-то в Уланде, когда он подрался с сынками богатеев... А если он все узнает от Журавля, дальше что? Мою дорогу оборвал демон. Нет... Надо подумать о том, как вернуться в столицу. Йондерг - большой город, но даже если муж и его ученик покинули нашу таверну, я смогу найти их. Наверняка о нем будут знать в университете. Надо идти. Как только заживет рана и прибавится сил".
Прошел почти месяц. Орлеция ни на минуту не оставляла Сапфиру одну. Они ходили вместе по ягоды, разбирали и сушили травы, варили варенье на меду, в общем, делали всякую, по мнению воительницы, легкую работу. И, конечно же, лекарка меняла воительнице повязки на плече. Казалось бы, в душу гостьи должен был снизойти покой. Но не тут-то было. Вроде бы, жизнь у лесных людей чем-то напоминала будни Лиги Скорпиона. Но все это было не то. Там каждая минута - словно натянутая струна: сейчас ты варишь варенье, а завтра тебя пошлют на врага. А здесь время как будто остановилось, еле бьется, словно муха в паутине. Сапфире казалось, что она что угодно отдаст за то, чтобы поговорить по-катахейски. Казалось, что если она встретится со своими, то даже "джеггскую морду" расцелует как брата. А что касается Аметисто... Тут ее терзали сомнения. А вдруг он и рад стать свободным? А вдруг те чувства, которые когда-то связывали их, вовсе увяли? Сапфира старалась поддерживать внешне ровное настроение, но ее печали не остались незамеченными Орлецией:
- Сапфира, ты что-то невеселая. Почему? Тебе не нравится у нас?
- Нравится. Но я думаю о муже. Он остался в Йондерге. И ничего обо мне не знает.
- Тебе рано уходить. Рана еще не совсем зажила. Дорога трудна - не меньше десяти восходов конными.
- Я терпелива. Но...
- Давай я провожу тебя к бабушке Омеле. Она ведунья. Может быть, поможет.
Бабушка Омела, сгорбленная, маленькая, с лицом, похожим на печеное яблочко, встретила их приветливо.
- Здравствуйте, госпожа, - поклонилась Сапфира.
- Здесь нет господ, гостья, - ответила старушка, сразу поняв по выговору, что перед ней не тиндорка. - Зови меня просто - бабушка Омела. А ты, - она обратилась к Орлеции, - подожди там, во дворе, пока мы в избушке поговорим.
Присев на лавку, Сапфира приготовилась к рассказу.
- Ты не бойся, милая. Что рука-то у тебя дрожит? Ишь, привыкла за рукоять меча держаться... А ну, покажи свое оружие. Не думай, бабка разбиралась когда-то в этом деле.
Сапфира осторожным движением вынула из ножен меч Радуги. Лезвие блеснуло всеми семью цветами в полутьме и погасло.
- Знатный клинок, - уважительно произнесла Омела. - Не каждому дастся в руки.
Но больше ничего не добавила. А воительница не осмелилась спросить и спрятала меч.
- Ну, сказывай теперь, зачем пришла, - продолжала бабушка, помолчав немного. - Да смотри, ничего не утаи. А то не смогу тебе помочь.
Сапфира, не без труда подбирая слова, смущаясь оттого, что надо было говорить о своем, заветном, начала:
- Бабушка, мы с мужем из другой страны. Приплыли сюда по морю. Хотели искать удачи. А я попала в руки плохого человека. А потом меня украл Скричет. Орлеция спасла нас.
