- Да какие там убийцы! - махнул рукой Мушкетон. - Они и драться-то не должны были. Они в Брасье без дела болтались, вот я их с собой и взял, не пропадать же парням без толку.
- Знаешь, Мушкетон, что я сейчас думаю?
Лицо Мушкетона выразило живейшую заинтересованность.
- Я думаю, что если я тебя сейчас придушу, Портос скажет мне только спасибо.
- Эх, сударь, за что же вы со мной так? - горестно вздохнул Мушкетон. - Вы ведь когда пропали, я все ноги сбил, что бы вас отыскать: живого ли, мертвого ли, сколько слез пролил, не то, что эта дрянь Базен. А теперь вы мне такие страшные вещи говорите, убить обещаете. Убейте меня, сударь, а только я буду знать, что умер, выполняя свой долг. Столько лет мы с вами рядом сражались, что ж, видно судьба моя такая - погибнуть, честно выполняя приказ своего господина, от руки его самого наилучшего друга.
По щекам Мушкетона заструились обильные слезы.
Не в силах выдержать этого зрелища, Арамис с досадой отвернулся.
- Черт с тобой, - сплюнул он. - Живи пока и радуйся, что я не Атос. Что такого у Портоса стряслось, интересно мне знать?
При этих словах Мушкетон просиял.
- Он вам сам все расскажет, сударь. Нам тут ехать-то всего ничего, завтра на месте будем.
Пытаясь успокоиться, Арамис уставился на пролетавшие мимо поля, размышляя над тем, что могло случиться.
Оставалось только надеяться на то, что Портос вызывал его не просто от скуки. Должно быть, действительно случилось нечто важное - за пятнадцать без малого лет они не виделись ни разу.
С тех пор, когда Арамис, напуганный грядущим арестом, скрылся за толстыми стенами монастыря, прошло почти полжизни. Выйдя на свет Божий, Арамис попытался отыскать друзей, но едва преуспел. Пара писем - вот и все, что он получил на память от дружбы, которая составляла когда-то главную часть его жизни.
Проще всего было с д’ Артаньяном - он по-прежнему ходил в лейтенантах, исправно нес службу то в Лувре, то на полях сражений. Отсутствие изменений в его карьере разочаровало Арамиса, он был уверен, что гасконец уже в двух шагах от маршальского жезла.
Портос и Атос почти одновременно осели в своих поместьях. Арамис не удивился тому, что они живут рядом - то же самое было и в мушкетерском полку: эти двое, не сговариваясь и не составляя никаких планов, всегда оказывались в одном и том же месте. Арамис понятия не имел, как они подружились - трудно было найти более несхожих людей, но их дружба была куда старше, чем его собственный мушкетерский стаж.
Несхожесть характеров проявлялась и в письмах - письмо Портоса, написанное на дорогой надушенной бумаге с золотым обрезом, было длинным, со множеством завитушек и рисунков, он рассказывал подробно обо всех мелочах и передавал пылкие приветы от супруги, но единственной важной новостью, которую смог выудить из его письма Арамис, было то, что брачные узы Портоса совершенно не тяготят, более того, он счастлив в браке. Невероятно, но, кажется, Мадам Прокурорша оказалась куда милее, чем можно было представить в день свадьбы.
От Атоса пришло одно письмо - сдержанное и лаконичное, но о его жизни Арамис узнал не в пример больше: все силы и время Атос отдавал Бражелону (Арамис поблагодарил Бога за то, что не является землевладельцем), возобновил отношения с родственниками и, кажется, вернулся к светскому образу жизни. Арамис попытался вообразить что же представляет собой мучительно трезвый Атос в салонах Блуа, но вздрогнул и прекратил попытки: мир и без того был полон ужасов.
«А ведь мы дружили так, что нас прозвали Неразлучными», - размышлял Арамис, глядя на аккуратные домики Иль-де-Франса. - «Что стало с этой дружбой?.. Что стало с нами?..».
Он не обманывался - скорее всего, Портос просто скучал в своей райской жизни. Наверняка он вспомнил о старом друге в одной из попыток развеселиться - почти так же, как когда-то в Париже Портос устраивал маленькие, но очень милые и обаятельные шутки над гвардейцами кардинала - те самые шутки, после которых в обоих полках появлялись вакансии, а де Тревиль в ругательствах превосходил сам себя.
Арамис вздохнул - где-то там, в глубине его души, прямо под пластами выученного неверия и усвоенного цинизма, теплилась надежда на то, что это не так.
Мушкетон не обманул - утром бледный и злой от постоянной тряски Арамис увидел поместье Портоса, которое можно было узнать из тысячи - золотая крыша замка переливалась в лучах солнца так, что было больно смотреть.
Ничуть не изменившийся Портос возвышался на крыльце, рядом с ним изящной статуэткой стояла Мадам Прокурорша. Арамис покачал головой и неожиданно для себя засмеялся. Жизнь внезапно показалась куда лучше, чем была еще вчера.
========== III ==========
После первого обмена любезностями Мадам Прокурорша незаметно испарилась, а Портос провел друга в столовую. Арамис невольно присвистнул - судя по количеству бутылок и снеди на огромном столе, обед обещал быть долгим.
Так оно и оказалось.
Портос потчевал его так, что сам Крез бы зарыдал от зависти и удалился в пустыню, но Арамис не мог сполна наслаждаться трапезой - он прекрасно видел, что Портос выглядит смущенным и отводит взгляд. Худшие предположения Арамиса начинали сбываться.
- Рад видеть, что у вас все благополучно, мой друг, - произнес Арамис, как только приличия позволили приступить к допросу. - Как я вижу, вы живете в счастье, любви и довольствии. Отрадно еще раз убедиться, что вы из тех людей, которые вспоминают старых друзей не только в часы бедствий, но и в часы благоденствия.
Как и следовало ожидать, Портос чуть-чуть покраснел.
- Что случилось, Портос? Зачем я вам понадобился так срочно?
- Да я что… - смущаясь, пробормотал Портос, - у меня-то все хорошо. Стал бы я вас сюда из-за всякой ерунды тащить…
- Вы на удивление правильно подобрали слово, - отметил Арамис, отмечая, что румянец на щеках Портоса стал гуще. - Однако хочу заметить, дорогой мой, что слово «похищать» было бы еще более уместно. Ваша выходка (разумеется, вызванная лучшими побуждениями, я нимало не сомневаюсь в этом, Портос) серьезно навредила мне, ведь я связан обязательствами перед святой нашей матерью Церковью, а вы знаете, насколько ответственно я отношусь к своему долгу. Но что гораздо страшнее, друг мой, мое отсутствие окажется фатальным для моей духовной дочери, ибо теперь бедняжка наверняка погубит свою душу, впав в неминуемое отчаяние. И виноваты в этом будете вы, Портос, и никто другой!
Портос сопел, краснел, взмахивал руками и порывался что-то сказать, но все же был удивительно похож на Мушкетона - видно было, что он готов претерпеть все упреки ради того, чтобы достичь цели.
- Ну говорите, - сжалился, наконец, Арамис, утомившись от тирады, и потянулся к бокалу.
Портос шумно выдохнул.
- Вы сейчас скажете, что мне все мерещится, и что я всякой ерундой занимаюсь.
- Неужели вас это остановит?
- Атос приезжал на днях. Ну, вы же его знаете, он всегда такой… - Портос пошевелил пальцами в воздухе. - А тут мало того, что приехал без уговора, даже запиской не известил, так еще вопросы начал задавать странные…
- Какие же?
- Как мы с Клариссой живем, хорошо ли ладим, да почему у нас детей нет. Но я не тогда задумался, а после того, как он попрощался. Быстро так уехал, даже на обед не остался. Мне просто махнул, а с Клариссой чуть ли не расцеловался на прощание.
- А! - произнес Арамис.
- В общем, мне это все не понравилось, но я ни до чего не додумался, и решил, что вы лучше меня разберетесь.
- Понятно, - вздохнул Арамис и без сожаления отставил в сторону бокал прекрасного бургундского. - Собирайтесь, друг мой. Едем.
- Куда едем?
- К Атосу, куда же еще. Где он там живет? Бражелон, не так ли?
- Без приглашения?
- Думаете, он нам не обрадуется? Едем, Портос, едем, вы говорили, здесь недалеко. Поспешим, скоро начнет темнеть. Не люблю ночные прогулки.
