— Раскрепостись! Скажи, ты девственник?

— Нет, — испуганно проговорил Колин.

— Тем лучше.

Ховьер коснулся губ омеги и, остановившись, повалил его на пол, наваливаясь своим телом сверху.

— Ты боишься? — Джонатан увидел испуг в глазах и поджатые губы, но его это не остановило. Он продолжил расстегивать ремень и замок на джинсах. — Расслабься.

Альфа встал с омеги и перевернул его на живот. Ховьер больно хватал Колина за различные части тела, оставлял засосы. Акт длился недолго. Ховьер кончил внутрь омеги. Вытерев свой член, он кинул салфетки Колину.

— Я знал, что вы все фригидны, но не до такой же степени! Кстати, когда течка последний раз была. Год? Два назад?

— Полтора, — сдержанно произнес омега, натягивая джинсы.

— Красавец, — Джонатан присел на пол рядом с Колином. — Ты очень красивый, но ты не талантливый.

После этих слов Хавьер встал и направился в сторону выхода. Улыбнувшись напоследок Колину, он щелкнул выключателем. Зал погрузился в полумрак. Омега так и сидел посередине помещения на полу.

Домой Колин вернулся лишь к трём часам ночи. Серое пальто висело на руке. Прежде, чем войти, он обессиленно уткнулся лбом в дверь и простоял так еще некоторое время. Перед глазами все меркло, а затем появился калейдоскоп событий сегодняшнего дня.

Собравшись с духом, Колин вошел в квартиру. Вещи альфы были разбросаны в коридоре. Омега осторожно поправил куртку, обувь и сумки, в одной из которых лежали неразобранные продукты. Уил был обижен.

Кое-как Колин добрался до кухни. Разобрав пакеты, он налил себе воды. Жидкость показалась ему ужасной на вкус. Нужно было идти спать. В шесть утра вставал Уил, а завтракали они всегда вместе. На сон у Колина оставалось чуть меньше трех часов.

Вспомнив, что произошло в зале, Колин все же решил потратить еще немного времени и попытаться смыть с себя запах чужого альфа. Вскоре он понял, что получается это плохо. С досадой омега побрел спать в гостиную, не решившись даже зайти в спальню, чтобы взять одеяло и подушку.

Колин долго не мог уснуть. Он просто лежал и смотрел в потолок. Омега ничего не чувствовал. Опустошение, в первую очередь физически. От секса с Джонатаном удовольствия он не получил, но и не расстроился. Он ничего не ощущал, ни отвращения, ни радости.

Заснул он совсем под утро. Было еще темно, но омега отчетливо слышал, что Уил уже встал. Колин приподнялся и тут же рухнул обратно на диван. Голова кружилась. Омега вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего утра. Перед глазами потемнело.

— Нагулялся? — внезапно раздавшийся голос заставил Колина ободриться.

— У меня была тренировка, — тихо ответил омега.

— Почти до трех часов ночи? И кто тебя тренировал? — внезапно Уил подскочил к Колину, стягивая с него плед, которым сам и накрыл своего омегу ближе к утру. Все ноги парня были в крупных синяках. Альфа сорвал с плеча омеги майку, обнажая следы от засосов. — Хватит врать! Ты отказываешься от интимной близости со мной, не ешь, пропадаешь в театре. А все потому что ты там с кем-то спишь?

— Когда-то тебе нравились мои спектакли…

— Ты слышишь, о чем я тебе говорю?! Я не нужен тебе. Тебя заботит лишь твоя карьера! — пощечина. Впервые Уил был так жесток с ним.

Поняв, что перегнул палку, альфа окинул Колина осуждающим взглядом и сказал:

— Поживи пока у папы. Может разлука поможет нам.

Уил ушел, а Колин, дождавшись, когда альфа вовсе покинет квартиру, начал скорее собирать вещи. Ни следа обиды или сожаления, как будто омега ждал этого.

Отец не был удивлен звонку сына. Колин попросил Алана встретиться. В театр омега сегодня не торопился.

Уютное кафе на другом конце города. Черный костюм, пиджак был притален, подчеркивая тонкую талию, длинные каштановые волосы подвивались, грациозная походка и совершенная осанка. Отец Колина выглядел моложе своих лет. Он сел напротив сына.

— Плохо выглядишь. Может витаминов каких попьешь?

Колин специально не наносил ни грамма макияжа, показывая отцу огромные синяки под глазами, впалые щеки и серый цвет лица.

— Я устал.

— Балет — это огромный труд, сынок. А Королевский балет Ковент-Гарден — это огромная привилегия истинным артистам. Или ты хочешь всю жизнь простоять у воды*.

— Нет, — замялся Колин. — Да и в театре у меня ведущие роли.

— В твоем занюханном любительском театре. Перед тобой открыты все двери…

— Может мне все-таки заняться современной хореографией и уйти из балета? — вдруг спросил Колин.

Такого взгляда отца он еще никогда не видел. В голове зазвучала музыка Прокофьева Монтекки и Капулетти из балета «Ромео и Джульетта», которая по своим характеристикам очень подходила к сложившейся ситуации. Дурацкая привычка ко всему подбирать музыку.

— Что?! — прокричал Алан так, что другие посетители кафе повернулись в их сторону. — Ты готов карьеру променять на непонятные танцульки кордебалета, да даже хуже! Только попробуй это сделать, и ты лишишься отца!

— Я пошутил, — тут же решил остудить пыл родителя Колин.

— Так не шутят, сынок. А ты давай, завязывай с альфами, — проговорил Алан, отпивая чай из чашки и указывая на обнажившийся засос на шее сына. — Поживешь у меня, будешь спокойно готовиться к прослушиванию. И, боже, прошу тебя, Колин, приведи себя в порядок! Где осанка, где огонь в глазах?

— Хорошо, — Колин через силу улыбнулся.

Они еще некоторое время просидели вместе. Колин скучал по отцу. Родил Алан его рано. Поэтому все время мальчик проводил с папой на репетициях, гастролях, в театре. Алан воспитывал его один, и никогда омеге даже в голову не приходило отдать ребенка своим родителям или нянькам. Колин был его единственной любовью, после балета.

***

Колин боялся возвращаться в театр. Тем более последние дни его мучили сильные боли в ногах и спине. Пару раз отец брал его с собой в зал. Но потом все же пришлось вернуться в театр. Рассказывать отцу об отношениях с Ховьером Колин не хотел. Он все еще надеялся, что альфа больше к нему не притронется.

Несколько дней омега провел в напряжении. Он тренировался по двенадцать часов. От постоянной усталости омега практически не ел, а от сильнодействующих обезболивающих постоянно хотелось спать. Вопреки здравому смыслу, Колин как-то еще держался на ногах. Синий цвет лица, губ, которые теперь постоянно были обветрены и трескались до крови, он уже не маскировал.

Декабрь 2014

« Стали разрушаться ногти, волосы по всей квартире, мне тяжело утром подниматься с постели. Последняя тренировка длилась 18 часов… Хочу спать»

За пару дней до просмотра Ховьер вновь нашел подходящий момент, чтобы уединиться с Колином. Вечером он затащил бедного омегу, который и без того был сильно измучен, в зал, приступая сразу к делу. Колин лежал посредине не двигаясь, а над ним высилась фигура Джонатана, в полумраке казавшаяся огромной.

Альфа уже лег на обездвиженного непонятной силой парня, разводя его ноги и плавно входя в тощее тело.

— Зачем? — вдруг вырвалось у Колина. Он посмотрел в глаза Ховьеру.

— В тебе нет ни единого таланта, поэтому в твоем случае единственный путь на сцену — только через постель, — Джонатан сильнее вжался в омегу и медленно задвигался внутри него, вызывая у парня неприятные ощущения, которые пучком собрались внизу живота.

Закончив мужчина встал. На этот раз он решил помочь омеге одеться и встать. Сделав это, Ховьер похлопал Колина по плечу. А затем, обойдя омегу со спины, внезапно обнял его, прикоснувшись губами к шее.

— Та ночь была первым взносом. А это — проценты. Отцу ни слова, да и не поверит он.

Джонатан медленно стал снова лезть руками в трико Колина. Омега не хотел альфу. Теперь он был ему противен до тошноты. Вот уже неделю во время репетиции Хавьер невзначай касался Колина, помогал с наклонами, брал за талию, на нем показывал поддержки другим артистам.

Омега не выдержал. Он укусил альфу и вывернулся из сильных рук. Но это лишь ненадолго раскоординировало Ховьера.