Глеб вытащил свою руку из ладони Курбатского.

— Почему? — омега был растерян.

— Я полюбил другого. У нас скоро появится ребенок. Глеб, я… — говорил Михаил, а слова ударяли сильнее по затылку Глебу.

— Уходи!

— Глеб, — Курбатский с сожалением посмотрел на омегу.

— Уходи!

И Михаил ушел, но приходил потом, хотел помочь, а Глеб всегда говорил одно и то же: «Уходи».

— Уходи, — наяву проговорил Орлов, он хотел бы вынырнуть из сна, который расковырял гноящуюся дыру у него в сердце. Михаил не сразу расслышал, что проговорил омега. Альфа приподнялся на локте и посмотрел на Глеба. Тот спал, но при этом повторял одно и то же слово, которое Курбатский наконец четко услышал.

Михаил посмотрел на часы. Пять утра. Игнат закатит ему истерику, если почувствует запах чужого омеги. Альфа вытащил свою руку, которую по-прежнему удерживал Глеб, и поднялся с дивана. Он нырнул в душ и начал смывать с себя запах Орлова. Стоя под сильными струями воды, Михаил задумался о том, что оба его омеги были ему дороги. Он в равной степени виноват и перед Игнатом, и перед Глебом, при этом изменить ничего не мог. Или мог? Достаточно сделать выбор, не мучить себя и их. Очевидно, что в сложившейся ситуации альфа останется с Игнатом. Он родил Михаилу ребенка, они жили последние два года вместе, и Курбатский любил его. А любил ли он так же Глеба? Да. На этот вопрос Михаил мог ответить абсолютно точно. Любовь не прошла даже тогда, когда они были вместе, и Глеб мечтал о карьерном росте и не мечтал о семье и детях. Его внеплановая беременность, о которой Михаил узнал слишком поздно, была чем-то нереальным. Альфа даже не сразу поверил в то, что Глеб забеременел, а главное, что омега ему ничего не сказал об этом, очевидно, из-за того, что Михаил не позволил бы ему и дальше вести дело маньяка.

Курбатский вышел из душа, обернув большое полотенце Глеба вокруг талии. Омега по-прежнему спал, переместившись ближе к стенке, где до этого лежал Курбатский. Михаил быстро оделся, но уходить не торопился, он напоследок приблизился к омеге, сел на край дивана и провел ладонью по его волосам. Альфа любил его, Глеб был ему другом, соратником, любовником, и Курбатский испытывал дикое влечение к его телу и желал его страсти, какой не было у Игната, но зато у него были уют и тепло, понятие которых напрочь отсутствовало у Орлова.

Глеб не шелохнулся от прикосновений альфы. Он крепче обнял подушку и выдохнул, когда Михаил убрал руку.

***

Игнат замешивал тесто уже второй раз. Казалось, совсем простой рецепт ему не давался. Мука, вода, соль, сахар — больше ничего. Любимые вареники Михаила, которые, по словам альфы, шикарно лепил Орлов. От воспоминаний об омеге Игнат скривился и с остервенением стал вымешивать тесто. Ещё несколько минут назад ему казалось, что чем мягче оно будет, тем лучше получится изделие, но выходило наоборот. Раскатать тесто не получалось как следует. Сейчас же от злости он вымесил его как положено.

Омега закончил с тестом и принялся раскатывать длинную колбаску из него, затем разделил ее на несколько мелких частей. Арсений сидел рядом в стульчике и наблюдал за действиями отца. Игнат посыпал стол мукой, взял один кусочек теста, раскатал его скалкой и положил пару ягод в центр. Залепить края получилось с первого раза, но вареник получился неказистым. Вода на плите закипела. В этот момент входная дверь скрипнула. Курбатский соизволил вернуться. Вчера он обещал прийти вовремя и не пришел вовсе.

— Доброе утро, — громко пробасил альфа из коридора, заметив, что никто в квартире уже не спал. Он шагнул в ванную, вымыл руки и прошел на кухню.

Михаил склонился к сыну и поцеловал его в макушку, а затем приблизился к Игнату, но тот отстранился.

— Где ты был? — не глядя на альфу, спросил омега.

— Работал, — Михаил выпрямился и встал в дверном проёме. Настрой Игната ему не понравился, но чего он ещё мог ожидать.

Омега в ответ усмехнулся, встал и бросил в воду готовую партию вареников. Михаил внимательно следил за действиями своего омеги, но ничего больше не говорил. Закончив лепить и вытащив готовые вареники на тарелку, Игнат выключил плиту и, взяв сына на руки, вышел из кухни, бросив Михаилу:

— Завтрак на столе.

========== Глава 4. Ложные показания ==========

Пока Курбатский и Тимофей допрашивали двух незадачливых альф, контент чьей группы вызвал интерес у следователей, Глеб взял на себя омегу из коммуналки. Видеоряд с его участием произвел неизгладимое впечатление, Орлов побоялся неадекватных реакций Михаила, хоть и понимал, что при исполнении тот будет действовать в рамках закона, но может лишь навредить. К недавно родившему омеге нужен был особый подход. Глеб вызвал его на допрос по телефону и, получив согласие, по голосу понял, что парень сильно испугался. Григорий Сайгуллин явился в отдел вовремя, его сразу проводили в кабинет к следователю. Орлов доброжелательно улыбнулся, оторвавшись от экрана и осмотрев вошедшего омегу. Тот был одет в голубые джинсы и клетчатую рубашку, наскоро выглаженную. Волосы завязаны в хвост, но несколько прядей выбились, отчего омега заправил их за ухо. Он сел напротив Глеба на предложенный стул.

Орлов начал беседу стандартно: уточнил фамилию, имя и отчество, дату, место рождения, адрес проживания и регистрации и место работы, семейное положение, разъяснил его статус и права. Все эти данные имелись в протоколе, но Глеб счёл нужным ещё раз все сверить.

— Предупреждаю об ответственности за дачу ложных показаний, — спокойно поставил в известность Орлов. Омега в ответ кивнул и нервно сглотнул.

— Мы начнем, — Глеб провернул монитор так, чтобы омеге было видно изображение. Глаза того расширились, он тяжело задышал, а затем закрыл лицо руками.

— Откуда у вас это? — прохрипел парень.

— Мы нашли это во время расследования. Вы бы могли рассказать, для кого велась съёмка и с какой целью? — Глеб повернул монитор обратно к себе и дождался, когда омега успокоится.

— Нам с мужем нужны были деньги. Мы ждали ребенка и хотели съехать из коммуналки, чтобы была своя кухня и ванная. Кредит ни мне, ни мужу не дали, я был расстроен. Тогда комнату Сан Саныча сняли на пару дней всего, она пустовала. В первый день ночью что-то завозили, как я уже потом узнал, это было оборудование для съёмок, никто не видел, кто его привозил и кто потом разбирал. В следующую ночь было шумно, ну вы понимаете…там… они…

— Да, я понял, — Глеб писал все, что говорил омега, в протокол.

— Наутро нам заплатили, и хоть старик с волкодавом возмущался, деньги были неплохие. Потом они приезжали ещё.

— Когда они приехали первый раз?

— В январе, два раза. Потом в середине февраля… — омега запнулся и потупил взгляд.

— В феврале снимали вас с мужем? — догадался Глеб.

— Да, — выдохнул омега, сильнее краснея. — Нам предложили ещё в первый приезд сняться. Секс с беременным, экзотическое порно, но я отказался.

Глеб оторвался от записей и посмотрел на него, вскинув бровь. Григорий поймал этот взгляд и поспешил объяснить.

— Они предложили за роды под камерой в три раза больше. И я согласился.

— Сколько предложили? — уточнил Глеб, продолжив вести протокол.

— Полтора… миллиона.

— И вы согласились. Потом они ещё приезжали?

— В марте, когда заселился Денис. Он тоже снимался, — ответил омега.

— Были какие-то условия съёмок?

— Неразглашение с нашей стороны и отсутствие открытого доступа в Интернете с их стороны. Мы не знали ни одного имени, каждый раз приезжали новые организаторы.

— Альфы, омеги или беты? — Глеб стал жестче.

Парень молчал, скручивая пальцы.

— Вы не могли определить пол? — догадался Глеб.

— Мне кажется, что все они были гаммами, — тихо ответил омега.

— Гаммами… — повторил Орлов и вздохнул. — А как с вами связывались?

— Они просто приезжали, и все.

— Кроме интимных съёмок вам что-нибудь ещё предлагали сделать с собой или партнёром?

Омега замолк.