– Ты еще не понял, Уильям? Твоей власти пришел конец. Ты проиграл. Опять.

Стоутон, обезумев от ярости, кинулся на Джеффриса. Охотники не остались в стороне, искусно делали свое дело. Каждое их движение было смертельно. Для обычного человека, разумеется. В утреннем тумане казалось, что сама смерть, великая и грозная, пришла за судьей-палачом Стоутоном. И теперь она парит над ним огромной черной тенью. Стоутон оставил попытки растерзать Джеффриса и принялся за людей, с которыми пять минут назад был готов штурмовать врата ада. А теперь они один за другим гибли от руки Стоутона. Его движения не были столь элегантными и смертоносными как раньше. В слепой ярости он размахивал оружием в разные стороны. И словно сам дьявол направлял его руку, каждый его взмах попадал в цель.

Вскоре остался лишь один охотник. Он безмолвно стоял между Стоутоном и Джеффрисом едва пошатываясь от бессилия на ветру. Вся одежда охотника была изрезана также, как и одежда судьи. Только там, где у Стоутона виднелись лишь полосы-татуировки, у охотника были кровоточащие раны. Даже полумертвый Джеффрис подивился завидной стойкости и упорству.

– Оставь. Тебе его не победить. Этим оружием, – прошептал лорд-распорядитель.

Тут же подал голос и Стоутон.

– Отступи, брат! Я сам уничтожу дьявола!

Охотник оглядел поле, пропитанное кровью его павших товарищей. Без тени сомнения и разговоров он из последних сил поднял свой клинок и приготовился к бою. Взбешенный Стоутон ринулся вперед, рассекая воздух взмахами своего клинка. А охотник сделал всего один шаг вперед – последний шаг. Он достал своего противника первым. К сожалению, его противник не был человеком. И все же, охотник исполнил свой долг – не дал Стоутону добраться до Джеффриса.

Солнце клонилось к закату. Безмятежный ветер резвился в красной траве. И только крик одинокого безумца нарушал покой покрытых туманом холмов.

С недавних пор, мир для него предстал в ином свете. Дэш никак не мог избавиться от влияния, оказанного фиолетовым туманом. Раньше ему казалось, что туман напоминает о чем-то давно забытом. Но чем глубже он постигал свою Иную Природу, тем сильнее верил, что он сознательно заблокировал негативные воспоминания. При чем не самые дальние.

Дэш вспомнил, как еще недавно он сжимал в руках извивающуюся ничтожную мерзость над пропастью ада. Призраки срывали плоть с костей обнажая уродливое нутро, которое у нормальных людей именуется душой. Разумеется, телесная оболочка пострадала незначительно – всего лишь удар о бетон, и то не факт, ведь призраки постарались вырвать его из хватки Дэша. Но душа! Душа была истерзана, ей причинили боль куда страшнее физической. И сделали это обычные призраки – растерянные души, жаждущие расплаты. Так что же сделают профессиональные демоны – властелины преисподней, мастера ужасов и пыток? Дэш не хотел этого представлять, хотя и мог. Он заглянул за занавес, видел то, что скрыто и о существовании демонов знал совершенно точно. Это знание далось ему высокой ценой – он умер. Точнее – убит. Последняя жертва той мерзости, что сейчас страдает в аду. Не было никакой ошибки, не было летаргического сна. Только смерть.

Но, что заставило его вернуться в мир? Почему он не стал мятущимся духом, как многие? Он вернулся во плоти и обрел новую силу. Почему? Дэш окунулся в мир увиденных им кошмаров. Отыскал то самое видение – свое окровавленное лицо за миг до решающего удара. Видение превратилось в болезненное воспоминание. Дэша снова окутал противный вязкий туман, словно ограждая от неприятных ощущений.

В тот вечер за окном лил дождь. Дэш играл наверху с младшим братом в настольную игру, попутно рассказывая истории о шаровых молниях и прочих загадочных явлениях. И тут снизу раздался шум, а затем женский крик. Дэш вскочил и бросился вниз по лестнице, он слышал крик матери, ругань отца, но ничего не успел увидеть. Едва он перешагнул порог гостиной, как получил сильный удар по голове. Взгляд метнулся к потолку, затем переместился на гостиную и замер.

Он лежал не в силах пошевелиться. Даже глаза предательски проецировали одно и то же изображение под тем же углом. Первое время ничего не происходило – гостиная, как гостиная. Потом в комнату вбежала мама, ее одежда была разорвана, волосы растрепаны. Местами даже виднелись кровяные подтеки. Она кричала, должна была, но Дэш ничего не слышал. Потом в комнате появился мужчина. На правой стороне головы не хватало клока волос, скорее всего, шрам от ожога. Он навалился всем телом на израненную женщину, приставил нож к ее горлу и неожиданно резко отвернулся. А когда повернулся, Дэш увидел четыре алых полосы, идущих от левого глаза до подбородка. Его мать продолжала бороться даже лежа на спине в заведомо проигрышном положении. Нападающий не ожидал этого. О чем говорило выражение его лица – смесь удивления с яростью. В результате ярость одержала верх, и лезвие ножа впилось в женскую плоть. Раз за разом…

– Кто здесь?

Неожиданный и неуместный вопрос заставил Дэша вздрогнуть. Он снова вернулся в реальность мир. Настолько реальный, насколько возможно – без безумных видений, без призраков и без мистического тумана, которого Дэш подсознательно боялся. Только шар света. Дэш, как зачарованный смотрел на него, а шар тем временем неумолимо приближался. Потом внутри шара сформировался нос, затем усы, а вскоре и все лицо.

– Что здесь делаешь? – повторил старик. Затем хмыкнул и поставил керосиновый фонарь на стол. – А я ведь так и знал, что видел тебя раньше. И знаешь где? – Дэш только растерянно покачал головой. – В гробу. Да-да, я готовил тебя к погребению. Долго же тебя не было.

Старик невозмутимо принялся начинять трубку.

– Что значит долго?

– То и значит.

Старик явно был не в себе. Но и за свое душевное и психическое здоровье Дэш поручиться не мог.

– Я, что… умер?

– Ты мне скажи.

Дэша поразила невозмутимость старика, в то время как сам он ничего кроме растерянности не ощущал. Ни злобы, ни обиды.

– Я не знаю…

– А тебя трудно расшевелить, да? Я же только что сказал…

– Я слышал! Но я дышу, чувствую…

Старик встал и протянул руку к лицу Дэша.

– Нет, не дышишь.

Дэш недоуменно уставился на старика. Тот все с тем же равнодушием раскурил трубку и выпустил струю дыма прямо в лицо Дэша.

– Ну, как? – Дэш не реагировал. – Все мне говорят, что я курю самый мерзкий и вонючий табак. А я им отвечаю, что это самый настоящий табак, чтоб мне провалиться. А не эта вымоченная в духах химия, которую они в рот тащат. Так ведь и женщины туда же… Женщины! Сначала брюки напялили, потом начали курить… Куда катится мир! А ты, что скажешь?

«Что за бред несет этот старик? Перед ним сидит мертвец, а его заботят женщины с их брюками сигаретами…» – Дэш моментально поменялся в лице – до него дошло. Он не чувствовал запаха дыма. Старик заметил эту перемену и заулыбался. Дэш расправил легкие и только тогда уловил запахи, витавшие в воздухе.

– К-как?

– Без понятия, сынок. Ты задаешь вопросы, на которые, только ты же и можешь дать ответ.

– Но Вас это не удивляет. Мое состояние не кажется странным.

– Удивляет? Ха! Я столько на своем веку повидал! Кстати, а какой сейчас век?

– Это, что смешно?

– Нет, я серьезно! Но, о чем бишь я? А! Твое состояние! Видел я всяких в твоем состоянии. Только вот…

– Что?

– Те безмозглые были. Вопросы не задавали, да и видок похуже был. Обычно с ними можно разобраться при помощи лопаты.

– Лопаты?

– Да, лопаты. Примеряешься, замахиваешься и бьешь. Фокус в том, что надо точно в шею попасть. А без лопаты никуда! Как же их потом обратно заталкивать? Скажешь тоже!

– Куда обратно?

– Глупый какой! Обратно в могилы.

– Могилы… – обреченно повторил Дэш, стараясь не вспоминать о гробах. – Я все-таки умер?

– Не знаю. Так ты умер? – Старик заметил на лице Дэша знакомое выражение. С таким выражением обычно стоят самоубийцы на краю. Все, вроде, решено, но решиться страшно. – А что последнее ты помнишь? – подтолкнул он Дэша.