«Может поконкретнее? Нейрон мы разбирали от первичного бульона, рептильный мозг с первых многоклеточных организмов? А СААААААААМ неокортекс начали с этологии и гипотез?» – подумаете вы.

Согласен, это слабые аргументы в описании САМОЙ коры мозга.

Сначала мы прониклись тем, чем не является кора мозга, потом её происхождением. Сейчас же нам важно понять, что сопровождало нашу активную социализацию. Любая, даже незначительная на первый взгляд, смена поведения в популяции – всегда меняет морфологию мозга. Морфология – это просто строение мозга и его сетей, понятие используют когда хотят пустить пыль в глаза или убрать тавтологию между предложениями.

Так вот, человек менялся поэтапно с постоянными процессами реорганизации.

Мы вокруг и около, а какие функции-то?

Цитируя 99% книг: «Неокортекс характеризует ВЫСШИЕ ФУНКЦИИ». Высшие, как много пафоса и сколько рождается предубеждений на сей счёт. Что такое эти высшие функции? Ведь очень легко создать абсолютную категорию и вокруг уже создать доказательную базу, скелет.

Формальная логика велит мне начать с чего-то более фундаментального. Мы часто говорили, что мозг увеличился, кора увеличилась вслед за численностью группы. Но как? Неокортекс развивался не весь и не в равных пропорциях, это бы противоречило законам эволюции.

Корбиниан Бродман изучал цитоархитектоническую структуру нейронов мозга53, выделил около 50 участков коры больших полушарий, которые сейчас мы называем полями Бродмана. Лобные доли развивались более активно, а точнее 10 поле54. Катерина Семендефери исследовала эту область у шимпанзе, бонобо, горилл, орангутангов, гиббонов и человека, у последнего – это 10 Поле Бродмана (иногда вы это видели, как 10ПБ) было более чем в 4,5 раза больше. 10ПБ в ходе эволюционных преобразований напрямую связалась с ДМПК (дорсомедиальной префронтальной корой), вам это понятие не нужно запоминать, эту зону прозвали «генеральным директором» ментализации55, она участвует в создание интеллектуальных объектов.

10 и 46 поля традиционно связывают с нашей активной социализацией (Рисунок 6). Если 10ПБ мультизадачно и нужно еще постараться найти информацию, что именно оно делает, то 46 обладает довольно конкретными функциями. 46ПБ создаёт модель человека напротив, анализируя поворот головы, глаз и это поле тоже увеличилось. Это стало «примочкой», дополнением к мозгу Млекопитающего, помогая более точно создать модель человека напротив. Так и таламус увеличился, через него проходит вся информация извне и он является супер-версией системы внимания Рептильного мозга.

Я пару раз и разными словами повторяю одну и ту же мысль – Триединый мозг это теория НЕ о трёх разных и обособленных субстанциях, всё работало и развивалось в тандеме. У нас всё продвинутое. Система внимания от рептилий работает лучше, рефлекторно-инстинктивное моделирование объектов внешнего мира работает лучше, неокортекс с его социализацией и самосознанием также работает лучше. Всё работает лучше, чем у тех, у кого мы это взяли. У нас всё улучшилось. Без этой оговорки рождается множество иллюзий, лучше – не означает другие функции.

Можно писать строго научно, что в 10ПБ меньше нейронов и больше связей и много чего еще… Вы зевнёте и пойдёте наливать кофе, отложив книгу в «долгий ящик»…

ВЕДЬ Я МЕДЛЮ, ЧТОБ СКАЗАТЬ САМОЕ ГЛАВНОЕ.

Насколько сейчас кажется логичным, что человек обладает самосознанием, что это результат его эволюционной истории, что этому предшествовало изменение мозга?

Но какой ключевой элемент нам для этого нужен?

МОДЕЛЬ САМОГО СЕБЯ!

Гордон Гэллап в далёком 1977 году нарисовал на лбах шимпанзе красные точки и начал за ними наблюдать после пробуждения56. Увидев себя в зеркале животные стали трогать лоб, нащупывать красную точку и не было сомнений, что они себя узнали, что они обладали самосознанием. Однако после Гэллап изучил выросших в изоляции шимпанзе и они себя не узнавали в зеркале. Череда исследований установила наличие самосознания не только у человекообразных приматов, но и у слонов и дельфинов57.

САМОСОЗНАНИЕ – это следствие нашей социализации. Те, кто выделялся в моделировании себя относительно мира, выстраивании социальных связей – брали оливковую ветвь эволюции. Итог – мы социальные приматы, где ко всему прочему в арсенале внимания добавилась модель себя.

Для того, чтоб отлично взаимодействовать с себе подобными мало просто знать кто они и чего хотят, мало обычной системы внимания, важно знать, на каких позициях находишься ты. Если вас еще мучают сомнения, то снова вспомните поход в зоопарк. Любой примат, когда его базовые функции утолены, только и делает, что выясняет отношения, конфликтует и пытается повысить свой статус.

Это был разговор об эволюции нашего внимания.

Мы считаем своё сознание чем-то особенным, возвышенным.

Но насколько мы правы в этом утверждении? Мы для себя являемся еще загадкой. Субстанция между ушей человека отличается от любого жившего на земле. Мозг крайне пластичен, это даёт нам надежду на дальнейшее развитие как вида, так и отдельной личности. У нас ворох предубеждений на сей счёт, мы уберём их все.

Мы поменяли ракурс СОЗНАНИЯ на ВНИМАНИЕ. На этом пути понятие внимания мы сделали чуть шире. И только так мы можем прийти к конкретике того, что происходит в мозге. Высшие процессы, неокортекс – мы изначально полны предубеждений по поводу нашего мышления.

Но что такое мышление?

Всё наше мышление имеет предпосылки от функций архаичных и неизменных систем внимания рептилий и млекопитающих. Сказать, что мы просто развитые приматы? Уподобиться Ницше, Вся ли жизнь человека – это воля к власти? Другая крайность Пинкера, который в книге «Лучшее в нас» вообще игнорирует природу человека. Нас пытаются запутать, но вы упорны и пришли почитать эту книгу. Вас одолевали сомнения, возможно вы до сих пор настроены предвзято. Но вы здесь и вместе мы одержим маленькую победу над невежеством.

Теория Триединого мозга хороша в описании как инстинктов, так и начала изучения науки о сознании (Рисунок 7).

Это всё ОКОЛОЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ, поскольку не объясняет всю сложность и многогранность жизни в XXI веке. Да, мы вслед за Млекопитающими строим карту из интеллектуальных объектов, где ими уже могут являться люди и мы сами. Объект, на котором специализировалась лимбическая система, чаще стал вашим соседом. Объект перестал быть просто описанием внешних функций, появилась возможность думать о вещах абстрактно, метафизически. Мышление способно само порождать немыслимое количество миров, сложных взаимосвязей. На пути развития неокортекса мы обзавелись «человеческими» мотивами…

По-настоящему удивительно, но это строилось не с чистого листа.

Говоря об эволюции – мы об эволюции не сказали и слова.

ПАРАДОКС?

Да, и терминология была не совсем обычна для этой темы.

Когда полгода назад дорабатывал и структурировал тезисы к этой главе, у меня была одна незамысловатая цель. Написать о генетике и эволюции так, чтоб вы приняли ИНВЕРСИЮ Дарвина, чтоб она сама по себе вытекала из аргументации.

Впервые данное выражение увидел на страницах книги «Разум» Деннета. Признаюсь, не думал, что можно так элегантно и в двух словах описать столь интересную мысль. Идея Дарвина в том, что сознание возникает в результате процессов и составляющих, лишённых оного, что для доказательства эволюции человека не нужен разумный замысел. Он поставил С НОГ НА ГОЛОВУ весь научный мир того времени, до этого созидание без разумного замысла считалось невозможным.