Из шкафчика под раковиной я выскреб последние бутылочки с антисептиком. Взял шприц, тюбик мази, салфетки и чистые бинты. Вернулся в комнату, поставил всё это на тумбу у кровати и взглянул на лежащего. Глаза его были приоткрыты – с каждой секундой взгляд становился всё осмысленнее. Я не хотел ничего говорить. Мне хотелось покончить с этим как можно быстрее. Поэтому я молча разрезал окровавленные бинты, выкинул их на пол и набрал антисептик в шприц. Мальчик не подавал признаков сознания до тех пор, пока прозрачная жидкость не коснулась разорванной плоти. Он вскрикнул и вцепился мне в руку, держащую шприц. Я не собирался останавливаться, хоть его длинные ногти до боли впились в кожу, оставляя синяки. Он закусил губу и выгнулся.

– Терпи, – холодно сказал я. – Рана сквозная, придется помучаться.

Я повторил процедуру еще раз. Потом дал ему перевести дух и нанес тонкий слой мази с обеих сторон. Закрепил салфетками и новой тугой повязкой.

На нем не было лица. Теперь я в полной мере прочувствовал это выражение. От утрешнего высокомерия и хитрого прищура не осталось и следа. Черты лица стали невыразительными, практически незаметными на белом полотне, именуемым лицом. Впрочем, стоит отдать должное: за всё время мальчик ни разу не заплакал.

– Где… я?

– Я принес тебя домой. Ты отключился у лестницы.

Он сморщился, сжимая в ладонях покрывало.

– Мои вещи… Где?

– Оставил их там.

– Что? – трясущимися губами прошептал он.

– Ну прости, мне было довольно тяжело.

– Он… Они найдут.

– Бандиты?

– Д-да. Они поймут… что в городе не одни, – он скосил взгляд на меня. – Найдут нас.

– Не найдут.

– Но…

– Я заберу твой рюкзак, если это так важно.

– Ладно.

Он откинулся на кровать, прикрыл глаза ладонью. Светлые волосы рассыпались по подушке, будто пожелтевшая солома. Я позволил себе немного понаблюдать за ним, а затем достал из шкафа одеяло, помог снять обувь и жилет. Каждое движение сопровождалось приглушенными ругательствами и стонами. Болью. Но мальчик не хотел показывать свои страдания постороннему человеку, поэтому забрался под одеяло и отвернул голову к стенке.

– Я пойду за вещами, пока не стемнело. Не вставай с кровати, ладно?

– В моем положении только бегать, – съязвил он.

Я покачал головой, накинул на плечо рюкзак и вышел из комнаты.

Перед тем как закрыть дверь, я услышал тихий вздох, ужасно напоминающий сдавленное "спасибо". Может, мне это послышалось?

Но от этого слова мне стало тепло на душе.

Мне понадобилось всего десять минут, чтобы добраться до вещей. К счастью, они были не тронуты. Следов бандитов также не было. Воодушевленный легкой победой, я поспешил домой, но всё оказалось далеко не так просто. Уже на полпути, когда я сворачивал к дороге, ведущей в частный сектор, раздался рев мотора, приглушающий громкие мужские голоса.

Я спрятался за покосившимся забором и затаил дыхание. На этот раз машина двигалась одна. Она остановилась, и из нее вывалилась группа людей. Насколько я мог судить сквозь щель в заборе, то было шестеро коренастых мужчин с оружием в руках, четверо из которых двинулись в сторону двухэтажных домов (туда, к слову, и вела злосчастная лестница), а двое направились в мою сторону.

Я напрягся и лег плашмя на землю, стараясь не шуметь. Холодная трава неприятно щекотала лицо. Себе я поклялся: если заметят, то живым не дамся. Буду сражаться до последнего. В душе, я, конечно же, надеялся, что до этого не дойдет.

– Думаешь, он еще здесь? – послышался голос одного из мужчин. – Он может прятаться где угодно. Как иголка в стоге сена.

Внутри меня всё похолодело. Естественно, я принял эти слова на свой счет, но, пораскинув мозгами, понял: о моем присутствии знать они не могут. Но тогда о ком? О… мальчике?

– Джонсон настроен серьезно, так что для него это не преграда, – ответил другой. – Для него найти засранца – дело чести.

– Интересно, что же между ними на самом деле произошло…

– Не нашего ума дело, Уилл. Айзек по-любому еще в городе, мальчишка с ним. Поймаем – тогда и будешь вопросы задавать.

– Кому?

– Айзеку, конечно.

– Ха-ха, этот расскажет. Да Джонсон его лично заткнет. Погубил его мальчик, ой, погубил.

– Сам виноват: раньше нужно было думать. Или ты думаешь, что Ал…

– Эй, смотри, – перебил его бандит. – Там у лестницы парни что-то нашли.

– Похоже, кровь.

Я позволил себе набрать воздух в легкие и порывисто выдохнуть, стоило им отойти. Теперь не было сомнений: он мне соврал. Даже лежа на постели в моем доме, продолжал лгать своими дрожащими белыми губами.

Как. Он. Посмел.

Я тоже хорош. Позволил обмануться. Я даже не знал, на кого злюсь больше: на мальчишку или самого себя. Что еще можно было ожидать от незнакомца? Освальд ведь учил, что нельзя доверять. Никому, кроме себя.

Заставив себя молча проглотить гнев, я пополз по траве в сторону дома. Земля обжигала холодом, но для меня было главным лишь то, что эти люди не заметили моего присутствия.

И только у дома я вновь вспомнил, что предстоит нелегкий разговор. Вряд ли это закончится чем-то хорошим. Но я был обязан выяснить всю правду. Любым способом.

Когда я зашел в комнату, увидел его сидящим на кровати. Он смотрел в окно (единственное в доме не заколоченное досками) и крутил в руках зеленый игральный кубик.

– Талисман, – пояснил он, почувствовав мой вопросительный взгляд. – А у тебя тут уютно.

Я слабо кивнул. Бросил на матрас его рюкзак и скрестил руки на груди, стараясь сохранять спокойствие.

– Ничего не хочешь мне сказать?

Повернувшись, он посмотрел на меня с выражением полного безразличия.

– Спасибо.

– Я не об этом. Не хочешь рассказать мне правду? Кто эти люди и почему они преследуют тебя?

– Не понимаю.

– Нет, ты всё прекрасно понимаешь. Я знаю, кого на самом деле ищут бандиты. И я не собираюсь подставляться под удар из-за двуличного мальчишки вроде тебя.

Он потупил взгляд.

– Оу, вот как.

– Это всё, что ты можешь сказать?

– Ну да.

Злость накрыла меня с головой. Неужели он не понимает, какие последствия могут ожидать? Это же не шайка мародеров, а вооруженная до зубов банда!

– В таком случае я просто выкину тебя отсюда. И не стоит меня шантажировать: ты всё равно не знаешь, где находится мой дом. Завяжу тебе глаза и оставлю под ближайшим деревом. И мне будет плевать, что с тобой станет.

– Что ты хочешь от меня услышать?

– Для начала правду. Вряд ли мое отношение к тебе изменится, но этого будет достаточно, чтобы не выкинуть тебя на улицу с дыркой в ноге. Пока что.

Он подпер голову рукой и вздохнул, будто я для него назойливая муха, мешающая заснуть.

– Эм… Я просто не узнал их сразу. Да и шантажировать тебя я не хотел – ты сам меня вынудил.

Его слова стали последней каплей. За один шаг я преодолел разделяющее нас расстояние и схватил мальчика за волосы на затылке, заставляя посмотреть мне в лицо. Он пискнул и сжал губы.

– Я не добрый дядя, который будет вечно носить тебя на руках. Ты мне никто, и я ничем тебе не обязан. Не вынуждай меня идти на преступление против совести.

– Отпусти.

– Кто ты такой? На самом деле.

– Не думаю, что ты готов к настолько длинному рассказу.

Как же он меня утомил. Я потянул его с кровати, заставляя упасть на пол. Но, кажется, он даже этого не заслужил. Прикусил губу, кривясь от боли, чтобы не закричать, и подтянул к себе больную ногу, с ненавистью смотря на меня.

– Что дальше? Организуешь пытку? – с вызовом бросил он, лишь бы пристыдить. Но мне не было стыдно.

– Я отнесся к тебе как к человеку. Это единственное, о чем я жалею.

Не знаю, что в этой фразе заставило его помрачнеть и унять свою невыносимую наглость, но он тут же затих, пряча взгляд.

– Я человек, ясно? Может быть, не очень хороший. Но будь ты на моем месте, поступил бы так же.